"МЭ Среда" | 29.03.06 | Обратно

Тренер президентов, капитан чемпионов

В свои 58 лет Шамиль Тарпищев уверенно чувствует себя на корте и охотно делится опытом с детьми. 3 х фото Александра ГУЖОВА

На минувшей неделе в Таллинне гостил Шамиль Тарпищев. Представляя его, можно перебрать множество званий и должностей — президент Российской теннисной федерации, генеральный директор «Кубка Кремля», бывший министр туризма и спорта России, член исполкома Международного Олимпийского комитета, личный тренер Бориса Ельцина и Юрия Лужкова, капитан мужской и женской теннисных сборных России, победитель Кубка Дэвиса и Кубка Федераций... Все это он один. Впрочем, гостил — слово, которое не очень подходит к его визиту. Несмотря на неофициальный статус поездки, за несколько дней знаменитый тренер успел встретиться с мэром эстонской столицы Юри Ратасом, провести семинар для эстонских тренеров, посетить юношеский турнир и провести ряд показательных тренировок и матчей. В обширной и насыщенной программе у действующего капитана мужской и женской сборных России по теннису Шамиля ТАРПИЩЕВА нашлось время и для беседы с корреспондентом «Молодежи Эстонии» Игорем САВЕЛЬЕВЫМ.

Уроки мастера

Честно говоря, ожидал и готовился к тому, что наша встреча получится недолгой, все-таки министр, пусть и бывший, и фигура, по спортивным меркам, уж больно великая по нашим масштабам, да и вечернее время после тяжелого рабочего дня не располагало к длительной беседе. Решил выбрать ряд самых интригующих вопросов, ведь, как правило, у чиновников расписана каждая минута даже во время международных поездок, а узнать последние новости из уст первого человека российского тенниса – желание любого журналиста, тем более что случай такой подворачивается не так часто.

Но все планы были спутаны неожиданной тренировкой детской российской команды, приехавшей на таллиннский турнир. Шамиль Анвярович сам вышел на корт и в течение полутора поздних вечерних часов занимался с 10-12-летними ребятами, разыгрывая с ними тай-бреки и подсказывая ошибки в исполнении элементов. Наблюдая за ходом тренировки вместе с уставшими от ожидания родителями и некоторыми местными любителями тенниса, невольно подкралась мысль: «Какой-то ненастоящий министр-то, уж слишком спорт любит, да с детьми возится, как воспитатель детской группы». Тренировка затягивалась, но ни одному из желающих сыграть против мэтра он не отказал. Последним был его сын Филипп, который сражался, как лев, но так же, как и его предшественники, все-таки уступил. Завершив занятия, Шамиль Тарпищев покинул корт последним, как капитан покидает свой корабль. Впрочем, он и есть настоящий капитан – капитан двух теннисных сборных России – мужской и женской.

Техника закладывается с детства.

Спустя час за чашкой чая Шамиль Тарпищев в семейном кругу обсуждал последнюю тренировку. «Ему бы детским тренером быть, тянутся к нему ребята, — в полголоса говорит жена Анжела. – Они с такой радостью играют с ним, жаль только, что редко такая возможность выпадает, все время работа забирает...» «Ну что, готов завтра побеждать в турнире?» — пытаюсь спровоцировать Филиппа на обещание, но опытного тренера не проведешь. «А зачем завтра побеждать? Нам этого не надо, — вступается за сына Шамиль Анвярович. – Мы что, ужаленные какие-то? Сейчас многие детские тренеры гоняются за результатами, победы им нужны сразу. Для нас же результат — сейчас не главное». «А когда нужен результат, — интересуется сын. – В 14 или 16 лет?» — «В 19! Выиграешь Уимблдон, вот и будет результат...»

— Вы так упорно занимались с ребятами. Не устаете? Ведь вам приходится тренировать не только детей, но и политиков, теннисных звезд с мировым именем, – плавно подвожу Тарпищева под интервью.

— С детьми не устаю. С ними приятно работать, легко. С мастерами работать сложнее в психологическом плане, а с политиками – это не работа, а так, баловство...

— А вообще, вы работали детским тренером и есть ли у вас свои воспитанники?

— По-настоящему не успел. Почти сразу возглавил сборную команду, а из воспитанников своей могу назвать разве что Ларису Савченко-Нейланд. Работал со многими, но у всех теннисистов, приходящих ко мне, были свои тренеры.

Мои опасения оказались напрасными. Открытость в общении, чувство юмора, искренность и доступность в нем подкупают. Несмотря на усталость, Тарпищев охотно отвечает на вопросы и говорит на любую тему.

Гроза и друг эстонцев

— Когда вы в последний раз были в Эстонии?

— Три года назад приезжал в Таллинн. Меня тогда приглашали на 90-летие Эстонской теннисной федерации. А до этого долго не был, хотя с Эстонией меня связывают хорошие воспоминания. В 1972 году здесь проходил крупный союзный турнир, и я его выиграл. Это была моя первая победа в карьере игрока. Местная газета тогда выдала заголовок «Тарпищев – гроза эстонцев», у меня даже вырезка в архиве сохранилась. На том турнире я поочередно высадил всех ваших теннисистов – Лампа, Сеппа, Лейуса, а в финале выиграл у первой союзной ракетки Короткова. Хотя накануне турнира заболел и мог его совсем пропустить. Кроме того, в Таллинне стал чемпионом в миксте вместе с Морозовой. Одним словом, удачный для меня город.

— Нынешний визит связан только с участием ваших детей в турнире?

Рукопожатие - обязательный ритуал в теннисе.

— Не совсем так. Меня пригласил руководитель таллиннского клуба «Реал» Аркадий Горлач. Есть задумки организовать здесь детскую теннисную лигу, объединив в международный турнир ребят из Эстонии, Латвии (Рига), Финляндии (Хельсинки), России (Санкт-Петербург), с перспективой проводить в этих странах детские турниры. В этой связи и состоялась встреча с мэром Таллинна. Кстати, он мне сообщил, что почти каждое утро играет в теннис, на этом и сошлись...

— У нас в Эстонии теннис считается видом спорта бизнесменов и политиков, спортом богатых...

— Когда я слышу разговоры о недоступности и дороговизне тенниса, всегда привожу такой пример. На одном футбольном поле играют 22 человека, но можно разместить 6 кортов, на которых могут играть 24 человека. Ракетка стоит в ценовом диапазоне от 20 до 200 долларов. Дороже могут быть только ракетки с автографом Сафина или Шараповой... Кроме того, нужны струны, мячи и тапочки. Это все.

— Как вы оцениваете нынешнее состояние эстонского тенниса?

— Сейчас уже лучше, чем даже пару лет назад. В Эстонии всегда были сильные теннисные традиции, но в последнее время был период застоя. В Таллинне раньше всегда проводились крупные турниры, я уже перечислял многих хороших игроков, с которыми сам играл. Хорошие воспоминания остались и от вашего тренера Эвальда Креэ. Вообще, у меня здесь много знакомых и друзей. Что касается тенниса, то сейчас у вас нет стройной системы, о которой я говорил на семинаре, и не хватает серьезных турниров. Надо больше проводить их по стране, чтобы молодежь получала практику.

Футбол навсегда!

— Наверное, теннис — это ваша первая любовь?

— Ошибаетесь. Первой любовью для меня навсегда остался футбол. А теннис – это работа. Так получилось. Ведь в теннис я попал случайно, получив надрыв связок во время игры в футбол. Но после травмы мама запрещала мне заниматься этим видом спорта. Я нашел выход и записался в теннис, потому что там после тренировок теннисисты играли в футбол. Но постепенно я привык к ракетке и игре. В 14 лет выполнил норматив на первый взрослый разряд. В футболе у меня тоже были неплохие успехи. Даже сыграл несколько матчей за дубль московского «Динамо». А в теннисе участвовал в турнирах, а затем стал одним из сильнейших в своей возрастной группе, поэтому и сделал выбор в пользу тенниса.

— На какой же позиции вы играли в футболе?

— Центрального полузащитника, ближе к нападающим, приблизительно как Титов в «Спартаке». Кстати, до сих пор я играю в футбол и не только за команду мэрии. У меня на даче постелено искусственное поле последнего поколения размером для мини-футбола, и когда ко мне в гости приезжают Титов, Мостовой, Писарев, мы с ними играем ради удовольствия. С футболом меня многое связывает. Не далее как сегодня мне звонил Валерий Газзаев, правда, не по футбольным делам, а по теннисным, у него дочка играет...

— За какой клуб болеете в футболе?

— За «Спартак». Это уже давно так сложилось. Жил около стадиона «Динамо», но всегда симпатизировал «Спартаку» и ездил на тренировки подальше от дома, хотя мог тренироваться в нескольких шагах от жилья, но внутреннее состояние не позволяло.

— Наверное, тогда и привыкли к разъездам?

— И не говорите. Я до сих пор постоянно в разъездах. За последнюю неделю только успел побывать в Ханты-Мансийске, Санкт-Петербурге, у вас в Таллинне, теперь поеду снова в Питер на теннисный турнир, там посмотрю, как играет наш ближайший 16-летний резерв, а оттуда — в Москву. И так целый год, сплошные разъезды. Одно могу сказать, встаю очень рано, а ложусь очень поздно. Все время занимает работа.

— Время на футбол остается?

— Обязательно. Если я дома в субботу и в воскресенье, — у меня футбол. Понедельник, среда и четверг – теннис. Но только после работы. Кстати, мое знакомство с Борисом Ельциным состоялось тоже благодаря футболу. Было это в 1988 году в Юрмале. Он тогда попал в опалу и отдыхал. Мы играли на пляже в футбол, мяч отлетел в сторону, я пошел за ним – и нос к носу столкнулся с загоравшим Ельциным. Так и познакомились.

Правая рука Ельцина

— Считается, что взлет российского тенниса состоялся благодаря Борису Ельцину, который сделал этот вид спорта «президентским» и всероссийски популярным?

— Прямой зависимости тут нет. Вот Путин занимается дзюдо, но почему-то мы в этом виде спорта далеко не первые. Инициатива должна упасть на благодатную почву. Существует мнение, будто до Ельцина тенниса в стране как бы не существовало. Но я скажу, что еще 35 лет назад средний уровень советского тенниса был высочайшим. Был заложен мощный фундамент для дальнейшего прогресса. Но потом последовало печальной памяти решение, запретившее нашим теннисистам участвовать в международных турнирах. В 1977–1983 годах чуть не потеряли три поколения спортсменов.

— А почему запретили?

— В теннисных соревнованиях тогда активно участвовали спортсмены ЮАР, страны, которая проводила политику апартеида. И нам, советским игрокам, запретили выступать сначала в матчах против представителей ЮАР, а потом и в турнирах. Помню такой случай. Играю в начале 70-х в одном турнире и по сетке в случае победы попадаю на юаровца. В таких ситуациях нам приходила телеграмма: «Срочно вылетай. Умерла бабушка». Это означало: нужно проиграть, чтобы ни в коем случае не встретиться на корте с парнем из ЮАР. Я веду 6:2, 4:1, до победы считанные мячи. Мне передают: тот, из ЮАР, безнадежно «горит». Дай, думаю, рискну. Выиграл. И юаровец, переломив ход матча, выиграл тоже… В Москве – скандал. Вызывают в высокие кабинеты. А я придумал: в ЮАР, говорю, есть подпольная коммунистическая партия, а мой соперник – ее активный член. Как я мог с ним не сыграть?! Вместо трех лет дисквалификации впаяли всего полгода... Парадокс, но именно в те годы гонения тенниса мы заложили базу наших сегодняшних успехов. Не поверите, когда тренеры приходили в школы набирать детей в теннис, все думали, что имеем в виду теннис настольный. Популярности было – ноль, считалось, что наш вид – спорт буржуазии. Нам заведомо доставались «худшие» дети, те, кого не взяли в «народные» – футбол, хоккей, легкую атлетику, фигурное катание. И за счет этого родилась методика, аналога которой до сих пор в мире нет. Мы научились работать по недостаткам, по формированию необходимых качеств, а не по развитию уже имеющихся. Представителями первого поколения, которое мы «сделали», во второй половине 80-х стали Чесноков, Черкасов, Волков, Зверева, Савченко. А уже потом на первый план с ракеткой в руке вышел Ельцин. Скажем так, не будь Бориса Николаевича, чемпионы у нас все равно появились бы, но не в таком количестве.

— Вы были личным тренером президента, а в матчах, скажите честно, часто поддавались Ельцину?

— Не было необходимости. Мы играли только в паре и никогда друг против друга. В одиночке со мной играть бессмысленно, я все-таки профессиональный теннисист. Мне с Ельциным было легко по одной причине: он волейболист, хорошо подавал. Поэтому свою подачу мы никогда не отдавали. Притом я контролировал две трети корта. У соперников шансов обыграть нас при всем желании не было.

— В период президентства Ельцина вы занимали пост министра по туризму и спорту. Расскажите об этом периоде.

— Честно говоря, я не собирался становиться министром. Ельцин меня трижды выдвигал в правительство, но я все время отказывался. На третий раз он просто назначил, сказав: «Ты так правильно рассуждаешь о реформах спорта, и надо дать тебе возможность поработать в правительстве...» Однако в начале 90-х годов на фоне краха экономики развивать спорт было сложно. Мы скорее тормозили падение, нежели что-то строили. Тем не менее как министр спорта я выиграл три Олимпиады: в Барселоне-92, в Альбервилле-92 и Лиллехаммере-94. Тогда в Норвегии мы завоевали 11 золотых медалей, а сегодня в Турине Россия завоевала 8 золотых наград, что считается успехом. Кроме того, мы были вторыми в 1996 году в Атланте, уступив по «золоту» только США, хотя у них дома обыграть их было просто нереально.

— На Олимпиаде-92 в Барселоне Россия отдельной командой не выступала...

— Да, тогда была объединенная команда СНГ, и выступали мы под белым олимпийским флагом. Это была моя идея, и чтобы ее воплотить, пришлось уговорить Ельцина пригласить в Москву президента МОК Самаранча, где все и было решено. Россия не успевала оформить членство в МОК, а иначе мы и все постсоветские республики могли бы пропустить эти Игры, что стало бы ударом для многих спортсменов...

Капитан чемпионов

— Давайте поговорим о вашем капитанстве в теннисной сборной России?

— Какой, мужской или женской?

— В обеих.

— Мне уже сейчас принадлежат два рекорда, которые вряд ли будут побиты: в 25 лет я стал старшим тренером сборной страны по теннису и следующие четверть века оставался ее капитаном. В Кубке Дэвиса и Кубке Федераций провел 92 матча! И в этом году, если все сложится удачно, могу перекрыть сотню. С обеими командами выигрывал оба соревнования.

— Какая из этих побед самая памятная?

— Кубок Дэвиса, конечно. Она была первой и самой сложной.

— Вскоре обеим командам предстоят матчи в новом розыгрыше. Кому придется сложнее, мужчинам с Францией или женщинам с Бельгией?

— И у той, и у другой команды есть хорошие шансы на общий успех, но сложная турнирная сетка. Практически все матчи мы вынуждены будем проводить в гостях, а значит, соперники будут выбирать покрытие. Это понижает наши шансы, зато в следующем году мы будем фаворитами, так как почти все матчи будем принимать дома, а на своем корте мы не проигрываем с 1996 года.

— С составом мужской команды все ясно, если не будет травм, то опытная четверка определяется легко, а вот при комплектовании женской команды выбор огромен, но в команде нет лидера рейтинга Марии Шараповой. Чем это вызвано?

— Отсутствие Шараповой в списке вызванных игроков легко объяснимо. Всем известно, что грунт, на котором пройдет игра с бельгийками, — не самое любимое ее покрытие. К тому же ее физическое состояние на данном этапе оставляет желать лучшего. Она еще растет, и организм до конца не сформировался. В условиях, когда есть выбор вариантов состава, я посчитал нецелесообразным дергать человека из-за океана. Сама Мария от выступлений за сборную России никогда не отказывалась, и с очень большой степенью вероятности могу сказать, что Шарапова сыграет за команду в следующем году. В преддверии Олимпиады каждый из элитных теннисистов должен быть заигран на национальную команду, а иначе, по правилам МОК, может оказаться за бортом Игр. А она очень хочет выступить на Олимпиаде.

— Вообще сложно работать с чемпионами, ведь в российских командах почти каждый из игроков становился победителем крупных международных турниров?

— Я вам отвечу так. Несмотря на то, что теннис считается самым высокооплачиваемым видом спорта, за всю историю ни один российский теннисист не остался за рубежом, не поменял флаг своей страны. Это происходит потому, что всякий раз нам удается создать такую команду, где спортсмены чувствуют сплоченность и единство. Мы всегда стараемся обходиться без интриг и скандалов, и все спорные моменты решать сообща. Да, работа тяжелая. Сейчас каждый наш игрок – звезда, у каждого свой характер, свое окружение за спиной. И всех со всеми нужно подружить.

Академия на будущее

— В женском теннисе Россия доминирует. Как долго продлится лидерство?

— Даже если просто ничего не делать и пустить все на самотек, запаса сил хватит на пять-шесть лет. Зато хорошо поработав в ближайшие два-три года, можно заложить базу на десятилетия. Я все вынашиваю проект строительства российских теннисных академий, поэтому и разъезжаю по городам и странам.

— Сибирский Ханты-Мансийск тоже может стать теннисной столицей?

— Конечно. Там можно играть на воздухе столько же времени, сколько и в Москве, просто климат резко континентальный и большие перепады температуры. В любом городе можно построить теннисные академии, главное, чтобы местные власти были в этом заинтересованы и помогали делу. В России все решают личные отношения и отношение власти к спорту.

— Неужели и теннис, имея во главе такую фигуру, как Тарпищев, испытывает проблемы с финансированием?

— К сожалению, пока это так. Мне помогают мои друзья и те, кто действительно любит теннис. Организовать такой турнир, как «Кубок Кремля», с 3-миллионным призовым фондом, сами понимаете, не просто. Практика показывает, что если местные власти не заинтересованы, то финансирования не будет. Теннис востребован на сегодня в 46 регионах, а не в 80. Мы идем только туда, где власти любят спорт. Потому что в противном случае развивать спорт на сегодня невозможно. Законы у нас пока не работают, как должны. Вот вам последний пример с хоккейным «Динамо» — Шанцев уехал в Нижний Новгород, и в клубе начались финансовые проблемы, потому что поток был перенаправлен в другое русло.

— Пока вы собираетесь строить свои теннисные академии, многие российские перспективные ребята уезжают на Запад.

— А мы и не препятствуем переезду молодых ребят в зарубежные академии, только помогаем этому процессу. За последние 6 лет мы отправили в США, Испанию и другие страны 620 ребят. Причина у такой политики проста: оставляя детей здесь, мы закрываем дорогу более молодым, потому что теннисных баз у нас пока не хватает. Иногда мне говорят, что многие наши воспитанные зарубежными академиями игроки уже далеко не наши. Но это можно сказать только о Шараповой, потому что остальные от 6 до 14 лет тренируются дома, а потом уезжают. К 14 годам заканчивается полная базисная подготовка детей по всем параметрам. Поэтому, если в 14 лет их забрали в академии, то мы только рады — пусть весь мир работает на нас. Они потом вернутся и будут выступать за Россию, как Дмитрий Турсунов или та же Шарапова.

* * *

Наш разговор затянулся за полночь, и я решил не злоупотреблять доброжелательным настроем и гостеприимством капитана. Почувствовав, что я спросил далеко не все, что хотел, Шамиль Тарпищев решил удовлетворить мое любопытство подарком. Книга «Самый долгий матч» с автографом автора останется мне на память о встрече с этим удивительным человеком, успевающим всегда и везде. По дороге домой я обдумывал название своего материала и пришел к выводу, если это было и не самое долгое интервью, то, во всяком случае, одно из самых запоминающихся.