"МЭ Среда" | 03.05.06 | Обратно

Без выходных

С продавцом отдела молочных продуктов на Таллиннском Центральном рынке Людмилой ЛИЩИНСКОЙ беседует Татьяна ОПЕКИНА

Фото Александра ГУЖОВА

— Каким бы видом трудовой деятельности каждый из нас ни занимался, все мы в конечном счете обслуживаем друг друга: лечим и лечимся, пишем и читаем, учим и учимся, продаем и покупаем... Продавец, похоже, одна из самых распространенных и востребованных профессий, особенно при рыночной экономике. Означает ли это, что вы не боитесь безработицы?

— Знаете, я об этом не думаю. Не смотрю за забор, смотрю поверх забора. А там небо. Хотя... какое-то время я все-таки была без работы.

— Как все начиналось? Что вас привело в торговлю?

— Семейная традиция. Мама была продавцом, и после окончания школы я пошла по ее стопам. Было мне семнадцать лет, время было советское, работа стабильная, социальные гарантии обеспечены. Потом родились и стали подрастать дети — сын и дочка. И я тоже росла — в профессиональном плане. Начинала расфасовщицей, закончила начальником смены крупного маркета. Уже в новое, так сказать, капиталистическое время. Однажды в моей личной жизни произошли изменения. Спутником моей жизни стал человек, кстати, пекарь по профессии, с которым мы решили попробовать себя в бизнесе. Организовали свою фирму, я ушла из торговли и занялась бухгалтерией — подсчетами-расчетами, бумагами, хождениями по инстанциям и т.п. И дело пошло. Но потом случилось то, что считается банальной историей, хотя тот, кого это лично касается, переживает душевную трагедию. Я осталась одна. Было тяжко. Вот и пришла на рынок — искать работу, просить работу. Думала, побуду здесь месяц-другой, от силы полгода, а там видно будет. Было это пять лет назад. Работаю здесь по сей день. И не жалею.

— Советский продавец и сегодняшний — две большие разницы, как говорят в Одессе?

— Абсолютно! Прежде всего, разница в самоощущении. Вечный дефицит товаров делал советских продавцов людьми нужными и важными, покупатели им как бы кланялись, а теперь мы кланяемся покупателю, он наш самый желанный гость. Каждый продавец хочет, чтобы именно к нему подошли, именно у него купили.

— Покупатель — король?

— Конечно. Товаров очень много, у покупателя большой выбор, и мы должны все сделать для того, чтобы привлечь его к своему прилавку.

— Продавец — это профессия? Или продавцом — при желании, при необходимости — может стать каждый?

— Работа продавца связана с людьми, с общением, контактами. Хотя в супермаркете покупатель может обойти огромную торговую площадь, набрать полную корзину продуктов или товаров и, не встретив продавца, переброситься парой слов лишь с кассиром. Иное дело рынок. Слово это не такое звучное, как супермаркет, вроде бы мы ниже классом, но здесь всегда многолюдно, и продавец с покупателем непременно вступают в контакт. И сразу ясно, кто настоящий продавец, а кто человек случайный, словно бы отбывающий в торговле наказание. Уверена, что продавец — это все-таки профессия.

— Торговать можно всем: автомобилями, электроникой, ювелирными изделиями, фотоматериалами, посудой, обувью... Вам же было угодно состоять при молокопродуктах. Это сознательный выбор или случайность? Вам безразлично, что продавать?

— Нет, не безразлично. Я всегда работала только в продуктовых магазинах или продуктовых отделах, хотя умею продавать и вещи. Разница тут существенная. К примеру, продается кожаная куртка. Она может висеть на вешалке полгода, год, с ней ничего не происходит, разве только потихоньку становится немодной. Ну еще пыль с нее надо убирать. А продукты требуют иного обхождения. С ними возишься, как с детьми. Они же должны быть чистыми, красивыми, свежими. Чтобы их захотелось купить и съесть. И снова купить. Молочные продукты ведь входят в ежедневный рацион питания.

— А сами-то вы как к молокопродуктам относитесь? Любите их? Или, подобно работницам сладкого предприятия «Калев», испытывающим отвращение к конфетам и шоколаду, дома предпочитаете обходиться без молока?

— Я ем много молочного, за исключением кефира. Наверное, у меня повышенная кислотность, и потому ничего кислого не хочется. А больше всего на работе мне нравится заниматься сырочками. Этот преимущественно детский продукт, который и взрослые любят, всегда так нарядно упакован, так привлекателен, что напоминает праздник и заряжает хорошим настроением. Не замечали?

— Я живу рядом с рынком и потому часто здесь бываю. Мне нравится покупать хлеб, овощи, рыбу у одних и тех же продавцов. Они тебе улыбаются, они заранее знают, что и сколько ты будешь покупать. Создается ощущение, будто именно тебе они особенно рады. Понятно, что это профессиональная вежливость, что они столь же вежливы и приветливы и с другими покупателями, но все равно приятно. А вам нравятся постоянные покупатели?

— Конечно. За годы общения мы становимся не просто знакомыми, а почти родными. Да, мы общаемся накоротке, одну-две минуты, но успеваем не только поздороваться и осуществить куплю-продажу («Мне два ванильных сырочка и кофейные сливки»), но и обменяться житейской информацией («Как ваш муж чувствует себя после операции?»). Общение важно не только покупателю, но и продавцу. И внимание тоже. Поэтому я знаю, что мои покупатели придут именно ко мне. Я рада им, и они это чувствуют. Идет, если хотите, взаимная подзарядка положительной энергией. Хотя всякое бывает. Покупатель покупателю рознь. Есть люди очень тяжелые, источающие какие-то негативные флюиды. Такой уйдет, а неприятный осадок еще долго остается.

— Какие покупатели вам больше нравятся, разговорчивые или немногословные?

— И те, и другие. Хотя контактные люди предпочтительнее. Все-таки мы не автоматы, не бессловесные роботы. Но один день в неделю — в субботу, когда на рынке столпотворение, я работаю, как заведенная, на автопилоте. Утром так себя и настраиваю — на трудный день, который надо пережить.

— После такой напряженной субботы невольно напрашивается выходной. Но, насколько я заметила, вы работаете совсем без выходных. Почему?

— Начнем с того, что подстегивает материальный стимул. Мы ведь не за красивые глаза, а за деньги работаем. А во-вторых, чтобы взять выходной, надо найти замену и быть уверенной, что в отделе все будет в полном порядке. У меня ведь сейчас самая большая «молочка» в павильоне.

— Как же вы восстанавливаете свои силы? У вас на все про все только вечер. А где театр, библиотека, туристские поездки, отпуск, наконец?

— В театр я хожу. И в отпуске бываю каждое лето. Две недели как минимум. В этом году обязательно уеду на остров Аэгна. Это мое любимое место — море, воздух, тишина. То, что надо. С работы домой часто иду пешком. Разумеется, если погода позволяет. Летом в спортивном костюме отправляюсь, опять же после работы, в Кадриорг. Снимаю обувь и просто лежу на траве, смотрю на небо. Хорошо. Солнце для меня — источник энергии. Зимой без солнца начинаю немного хандрить.

— Не могу не задать вам весьма деликатный вопрос: существует расхожее мнение, основанное на коллективном жизненном опыте покупателей, что продавцы никогда не ошибаются в расчетах себе в убыток...

— Ошибаются, ошибаются. Но про всех говорить не могу. Есть и нечистоплотные продавцы. Как есть нечистоплотные чиновники, врачи, учителя, парикмахеры и т.д.

— А еще замечено, что продавец, будучи лицом заинтересованным, нахваливает любой товар или любой продукт, стоит он того или нет. Кислые яблоки без стыда и сомнения назовет сладкими, если покупатель интересуется именно такими, испанские помидоры выдаст за эстонские, если покупатель предпочитает местные продукты...

— Бывает и такое. Хотя не понимаю, какой в этом смысл. Ведь сейчас никакого дефицита нет. Продуктов тьма — на все вкусы. И сладкие, и кислые, и испанские, и эстонские. Дело все-таки в ответственности. Если продавец заинтересован в своей работе, в своем покупателе, он даст ему нужный совет. Когда меня просят посоветовать, что именно выбрать, что купить, я предложу самое лучшее.

— От чего зависит ваш заработок? От объема продаж?

— Я получаю определенный процент от этого объема.

— Вы наемный работник?

— Да, у меня заключен договор с владельцем фирмы. А он арендует торговые площади на рынке. У него несколько торговых точек, где продают молочные продукты.

— Вы знакомы со своими коллегами? Можно продавцов павильона назвать коллективом? Вы объединены в профсоюз?

— С кем-то знакома, с кем-то нет. Коллектива у нас нет. Каждый сам по себе. И за себя отвечает. Мне это нисколько не мешает. Знаете, говорят: меньше знаешь, крепче спишь.

— Кто же защищает ваши интересы? Вот вы работаете на износ, без выходных. Понятно, что вас никто к этому не принуждает. Или заработки столь велики, что и усталости не чувствуется?

— Да нет, не сказала бы, что зарабатываю очень большие деньги. Более того, убеждена: за мой труд можно было бы платить немного больше.

— За какую партию голосуете на выборах?

— Я вообще на выборы не хожу, хотя как гражданка имею на это право. Не хожу потому, что от моего голоса вряд ли что-либо зависит. Когда Эстония вступила в Евросоюз, меня поразило, как долго и как усердно и в Брюсселе, и здесь, в Таллинне, делили портфели и кресла, ничем другим при этом не занимаясь. А потом поливали друг друга грязью. За глобальными проблемами и стратегическими планами, по-моему, очень мало эти высокие персоны думают о простых людях, каковых большинство. Хороших слов много, но слова пусты, если у людей нет социальных гарантий, если они ни в чем не уверены.

— У вас есть мечта, цель?

— Мне сорок пять. Главное — чтобы дети нашли свое место в жизни. К сожалению, они не стали учиться дальше. Но я разделяю убеждение моей мамы: не всем быть профессорами и академиками. Главное — быть порядочными и ответственными людьми, трудолюбивыми, честно делающими свою работу.

— Спасибо за беседу.