"Молодежь Эстонии" | 09.05.06 | Обратно

На Штромке

Лев ЛИВШИЦ

фото Леонида СМУЛЬСКОГО

Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж.
Игорь Северянин

Этот номер газеты выйдет 9 мая. Не знаю, как будет нынче, но обычно в этот весенний день - День Победы - в Таллинне и его окрестностях, как правило, стояла теплая погода и многие любители погреться на солнышке отправлялись на пляжи в Клоогаранд и на озеро Харку, в Пирита и Пелгуранд.

Вообще-то, “пляж” - слово французское, и означает оно - “пологий берег”. Для нас это место отдыха, где неизбалованные теплом эстоноземельцы настойчиво ловят каждый солнечный лучик, ожидая в любой момент подвоха от переменчивой балтийской погоды. Пытаются загорать, играют в модный нынче пляжный волейбол, прогуливаются вдоль кромки воды, демонстрируя себя и оценивая других, иногда даже купаются. А как выглядели любители солнца и как “загорали” они

Сто лет назад?

Представьте себе пляжи Ревеля (Таллинна), Пярну, Хаапсалу конца ХIХ - начала прошлого столетия. По променадам у моря прогуливались столичные и местные господа в летних люстриновых и чесучовых пиджаках, полосатых брюках и соломенных плоских шляпах, популярных в ту пору канотье. Дамы в пышных платьях из крепдешина или муслина (легкая шелковая или шерстяная ткань) с буфами, воланами и кружевами, в больших шляпах, украшенных искусственными цветами и фруктами. Обязательная принадлежность курортных дам - пастельного цвета зонтики с кружевными оборками. В отличие от наших современниц, тогдашние дамы “из общества” избегали солнечных лучей и загара, довольствуясь морским воздухом и отраженным светом солнца. А для купания на общих пляжах надевали специальные длинные платья, скрывавшие все тело. Мужчины щеголяли в закрытых полосатых в обтяжку трикотажных костюмах. По нашим современным понятиям выглядели они очень забавно, но тогда это воспринималось как признак мужества и смелости взглядов. Только в конце второго десятилетия ХХ века мужчины заменили свои полосатые костюмы на “семейные” трусы до и ниже колен, а дамы наконец-то осмелились надеть довольно закрытые купальники из шерстяного трикотажа, но шляпы из соломки и пляжные зонтики по-прежнему оставались в моде. Зато появились халаты, у мужчин - махровые, у дам - из шелка или ситца. Только наиболее молодые, смелые, и красивые пытались носить, несмотря на осуждающие взгляды зрелых дам и на радость мужчин, халаты из просвечивающей ткани органди. В конце тридцатых годов прошлого столетия на пляжах появились женские купальники из двух половин и так называемые мужские плавки.

Потом была долгая мировая война, и остроумные французы говорили: “Чем дольше война - тем короче юбки”. Тем миниатюрней становились женские купальники. А потом появились бикини. Не знаю, почему выродившийся в “фиговый” лоскуток купальник назвали именем кораллового острова-атолла в архипелаге Маршалловых островов, на котором в июле 1946 года США провели в воздухе и под водой два испытания атомной бомбы, а 1 марта 1954-го взрывом водородной бомбы разрушили этот маленький (5 кв. км) остров. Во всяком случае, бикини, вероятно, следует причислить к великим придумкам ХХ века, ставшим своеобразным символом этого бурного столетия. “Костюмом”, который наряду с атомной энергией, лазером, космосом и Интернетом оказал заметное влияние на образ жизни значительной части человечества.

На пляже Пелгуранд

Сегодня в Таллинне два основных городских пляжа: в Пирита и Пелгуранде. Если песчаный берег за рекой Пирита стал настоящим пляжем только в начале тридцатых годов, когда завершили строительство к нему дороги вдоль берега моря и благоустройство самого пляжа, то пляж в Пелгуранде был известен уже в конце ХIХ века, да и в более позднее время, в 1940-50-е годы ему отдавали предпочтение. Этот пляж на берегу Копельской бухты был в свое время действительно популярнее пиритаского, особенно у жителей северной и западной частей города. Он был значительно ближе от центра Таллинна, по сравнению с Пирита, и в 20-30-е годы неплохо благоустроен. И еще одно, возможно, самое главное обстоятельство играло немаловажную роль в выборе предпочтений. В Таллиннской бухте работали Морской торговый порт и теплоэлектростанция. Корабли загрязняли воду, а едкий дым и зола с отвалов от работавшей на сланце теплоэлектростанции при западном ветре летели в сторону Пирита.

В Копельской бухте в предвоенное время было тихо и относительно чисто. Судостроительные заводы Русско-Балтийский и Беккера не работали, а возникшие в корпусах Беккера небольшие производства - фабрика резинотехнических изделий “Пыхьяла” и стекольный завод Лорупа (впоследствии “Тарбеклаас”) не мешали отдыху горожан и, по-видимому, не очень загрязняли воду.

После войны на Русско-Балтийском заводе закипела работа, “Пыхьяла” и “Тарбеклаас” превратились в крупные предприятия, продукция которых шла за пределы Эстонии. На берегу бухты возник достроечный цех тогда ленинградских судостроительных заводов, прямо у пляжа вырос целый жилой район Пелгуранна. Вода в бухте стала, мягко говоря, не очень чистой. Ее даже законсервировали в банки и возили в Москву с требованием принять меры по очистке бухты от вредных выбросов. Тем временем прекрасный пляж постепенно опустел, а потом вообще запретили купаться в Копельской бухте.

К счастью, за последние десятилетия ХХ века здесь многое изменилось. Проложенный подземный канализационный коллектор с очистными сооружениями и глубоководным морским выбросом постепенно очистил Копельскую бухту, а затем провели работы по очистке и благоустройству пляжа. Еще в 1939 году весь район, в который входил берег Копельской бухты от Мериметса до улицы Сирби, был назван Пелгуранд, что можно перевести как “берег убежищ”. Однако и тогда и теперь в обыденном разговоре этот пляж называют старым (до 1939 года) наименованием - Штромка (Stroomi rand).

После войны несколько лет мне довелось жить недалеко от Балтийского вокзала, на улице Вана-Каламая, и до Пелгуранда мы добирались на моторном трамвае (был такой в Таллинне до 1950 года). Доезжали до старого немецкого кладбища Koplikalmistu и шли по дорожке вдоль его ограды к пляжу Штромка на песчаном берегу Копельской бухты.

Почему этот пляж зовут Штромка?

Однажды в один из первых теплый летних дней по дороге на пляж шло много таллиннцев, истосковавшихся по солнцу и морю.

- Пап, а пап! Почему пляж называется Штромка? - спросил сзади детский голос. - Нуу… Возможно, потому, что море здесь часто штормит, - прозвучал неуверенный ответ.

Топонимика (наука о названиях) иногда подводит из-за явного созвучия с каким-то известным понятием, приметой, фамилией. Так, в Старом городе короткий переулок между Ратушной площадью и улицей Пикк называется Мюнди. Многие считали, что это наименование переулка произошло от немецкого - “münze” и эстонского слова “münt” (монета). В свое время был там бар с вывеской в виде монеты. А между тем в этом переулке никогда не было ничего связанного с деньгами. Название же произошло от имени купца Петера Мунда, чей дом был в этом переулке. Такая же подмена произошла и со Штромкой. Как и во многих других случаях, это название связано с именем человека. Была когда-то неподалеку от Палдиского шоссе около леса Мериметса, у песчаного берега бухты корчма Strohmsher Krug (“Кружка Штрома”), принадлежавшая ратману Ф.Штрому. Корчмы давно нет, а неофициальное название пляжа сохранилось до наших дней.

В конце нынешнего апреля было несколько необычно теплых весенних дней, и я решил отправиться в Пелгуранд, посмотреть, как выглядят сегодня пляж и его окрестности. Доехал на трамвае до остановки “Малева” на перекрестке улиц Копли, Сыле и Пелгуранна. Когда-то остановка называлась по расположенному здесь кинотеатру “Раху” (“Мир”). Теперь на здании бывшего кинотеатра огромная вывеска - “Казино Олимпия” и поменьше - бара “Habana”. В помещении расположенного рядом когда-то кафе - магазин мебели и бильярдная.

До берега прошел через парк, возникший после войны на месте старого кладбища. У входа стенд под названием Koplikalmistupark с текстом об истории кладбища и фотографиями некоторых надгробий, среди них высокий камень на могиле американского аэронавта, погибшего в водах Таллиннской бухты в конце ХIХ века во время прыжка с парашютом; памятники французской певице Элизабет Мара и эстонскому композитору Константину Тюрнпу. За выходом из парка со стороны бухты на камне из красного гранита надпись: “1919-1920. Братьям северозападникам, погибшим за Родину”.

И хотя пляж пока не убран и никто на песке еще не загорал, на скамейках вдоль дорожки у обреза пляжа было много молодых мам с колясками. Сел подле одной из них и заметил, что она пристально смотрит в сторону моря. Посмотрел и я. В ледяной, несмотря на относительно теплый день, воде купались два парня.