"Молодежь Эстонии" | 12.05.06 | Обратно

«Будем жить вечно...»

Нелли КУЗНЕЦОВА

2 х фото Николая ШАРУБИНА

В Доме учителя открылась уникальная выставка «Сокровища Псковского музея».

Это первая часть большого проекта «Сокровища мирового искусства в Таллинне», который задумали и начали реализовывать руководители специально учрежденного для этого продюсерского центра «Глобал трейд» Борис Пилар и Евгений Рогов. На выставке представлены 31 икона и 24 живописных полотна. И это великие имена. Кто бы мог подумать, что Псковский музей-заповедник располагает такими сокровищами поистине мирового уровня.

Владимир Аншон, прекрасный наш художник и театральный человек, преданный искусству и понимающий его тонко, сказал, что сама эта выставка показывает историческую преемственность. Как бы ни пытались разбить время, разломать, разрубить историю на отдельные куски, как будто не связанные между собой, она, история, существует как целое, есть оно, прошлое нашего народа, трудное, зачастую трагическое, но великое. Как бы ни старались, сказал Аншон, выкорчевывать в народе веру в Бога, были люди, сердцем чувствовавшие, что иконы — это не просто доски, это истинные святыни, которые надо сберегать и сохранять даже порой, быть может, ценой собственной жизни. И они сохранялись десятками, сотнями лет. Но были и образованные люди, понимавшие, что это — настоящие произведения искусства, собиравшие их по мере сил и возможностей. За уникальным собранием, которым располагает Псковский музей-заповедник, стоят огромные усилия, мужество и восторг, муки и вера многих поколений людей, самых разных людей, монахов, купцов и прочих, всеми силами души желавших, чтобы это богатство не пропало, чтобы его могли видеть, знать потомки, чтобы они, внуки, пра- и праправнуки, могли гордиться силой и талантом своего народа.

Уже потом, в конце дня несколько уставший от волнения, обилия народа, приветственных речей, множества вопросов Виктор Остренко, председатель государственного Комитета Псковской области по культуре, сказал, что сначала не очень верилось, что все получится так, как задумывалось, слишком много было организационных и прочих хлопот, слишком много препятствий, больших и маленьких, оказывалось на пути. Но если объединяется добрая воля многих людей, сказал Остренко, все в конце концов получается. Мы все хотели, чтобы эта выставка состоялась. И вот они здесь, бесценные сокровища, накопленные Псковом, одним из древнейших русских городов, их могут видеть, ими могут наслаждаться таллиннцы и гости города, которых, надо полагать, будет много этим летом. Тем более что мы не видели прежде ничего подобного. В наших таллиннских церквах нет икон такой исторической, как выразился посол России в Эстонии Провалов, глубины, такой глубинной дали веков. Он был взволнован, открывая эту выставку. Взволнован и горд... И это понятно. Россия открывает свои сокровища, пусть только пока частицу их. И все же...

...Я видела, какое лицо было у Юри Куускемаа, известнейшего нашего искусствоведа, когда он стоял у этих икон. Он ведь всегда несколько ироничен и не склонен к громким словам, этот тонкий знаток и ценитель искусства, но тут он не жалел эпитетов. Юри Куускемаа напомнил, что в Кадриоргском дворце была когда-то выставка русских икон, их могли видеть многие, но Псковская школа иконописи столь своеобразна, что она не похожа ни на какую другую. Для Новгородской школы иконописи, например, по словам Куускемаа, характерна некоторая, как он выразился, народная наивность, устремленность в грезы, там яркие краски, светлые тона, а в иконах псковичей больше темных тонов, здесь физически ощущаешь экспрессию, напряжение, исходящие от ликов святых. Веришь, сказал Куускемаа, что они были мучениками, подвижниками, которым очень нелегко было оставаться героями христианской веры, своего народа. Может быть, для нас, северных жителей, для эстонцев, в частности, которые, по словам Куускемаа, имеют некоторую склонность к драматизму, это особенно близко. Поневоле возникает мысль о том, как много горя, страданий пережила псковская земля за долгую свою и сложную историю. Через этот город, как и через Эстонию, напомнил Юри Куускемаа, прокатывались полчища чужеземных завоевателей, псковская земля грабилась, выжигалась и возрождалась вновь. И это не могло не отразиться в искусстве, рожденном псковской землей, ее талантами.

Среди икон, представленных на выставке, есть одна, особенно древняя. Она совершенно уникальна, эта икона. И так же сложна, удивительна ее история. Владимир Аншон назвал ее шедевром древней русской иконописи. И он же сказал, что это благодатная икона. Недаром ведь именно перед ней был отслужен молебен перед открытием выставки, «чтобы Господь послал благословение и выставке, и всем тем, кто ее посещает».

Эта икона нигде прежде не экспонировалась. Оказывается, она, как сказал Аншон, была скрыта под более поздней записью, сделанной через два столетия, уже в XVII веке. На иконе и сейчас виден «кусочек» более поздней записи, чтобы можно было сравнить. Но дело не только в этом. Икона страдала долго и тяжко, как может страдать человек. В годы немецкой оккупации она была вывезена фашистами из Пскова и возвращена на родину лишь в 1953 году. Она бережно отреставрирована только сейчас лучшими мастерами-реставраторами Академии художеств в Петербурге. И сделано это на средства Евгения Рогова и его фирмы. Это дар, поистине царский, не будем бояться громких слов, Псковскому музею-заповеднику от устроителей выставки. Кстати, говорят, что в Псковском музее есть и еще «нераскрытые», как выразился Аншон, иконы. Предполагается, что под более поздними наслоениями есть очень ранние записи. Очевидно, со временем они тоже будут восстанавливаться, чтобы все увидели удивительное искусство древних псковских мастеров.

А пока мы можем смотреть и смотреть на эту икону. Она называется «Три князя. Владимир, Борис и Глеб». Мы не знаем имени того мастера, который написал ее несколько столетий назад. Но у этой иконы, как сказал Николай Иванович Кормашов, замечательный наш художник, невозможно стоять спокойно, ее невозможно разбирать по деталям, ее можно чувствовать лишь сердцем.

Мне повезло. Конечно, я всегда знала, что Николай Иванович не только великолепный художник, но и энциклопедически образованный человек. Но я не знала, как он может говорить о живописи, когда он взволнован, когда он захвачен этой живописью до конца, когда он горит ею. Особенно, если это иконопись... Мы долго стояли с ним возле «Трех князей», и я готова была смотреть на эту икону его глазами. Жаль только, бесконечно жаль, что я не могу уложить в газетный текст этот его рассказ. Он, кстати, вспомнил известную «Пляску смерти» Берндта Нотке, которую могли видеть все, кто когда-то бывал в Кадриоргском музее. Это живописное произведение считают классикой Возрождения, его знает весь мир. А икона «Три князя» пока еще мало известна. Но по уровню исполнения, по значимости, по силе чувства, заложенного в ней, она ничуть не ниже. Даже наоборот... «Пляска смерти» рассудочна, она вызывает определенные мысли. Икона «Три князя» волнует бесконечно. Она, как и другие псковские иконы, не рассчитана, по словам Кормашова, на славу, на громкость, но с ней можно вести внутренний разговор, с ней можно общаться сердцем.

В ликах апостолов, изображенных на этих иконах, столько страсти, столько душевной силы, напряжения, что не почувствовать этого невозможно. На Псковской земле, сказал Николай Иванович, всегда была очень напряженная духовная жизнь. Поскольку здесь, на пограничной территории, она выстраивалась, формировалась в борьбе с католичеством, с лютеранством. Очевидно, поэтому, по мнению Кормашова, духовный накал псковских икон столь велик.

Кстати, каждая школа иконописи, как говорит Николай Иванович, отражает не только определенный духовный характер, но и какие-то местные особенности, в том числе и этнические. В иконах, созданных на российском Севере, в Карелии, даже в Архангельской области и т.д., есть немало этнических типов угрофинского характера, а в Центральной России нельзя не заметить татарские типы. Псковская школа так или иначе тоже отражает этнические типы, в том числе и близкие к угрофинским. Ведь каждый художник, как говорит Кормашов, так или иначе отражает в своем творчестве самого себя.

А Владыка Корнилий, которого, судя по всему, тоже тронула эта выставка, сказал, что далеко не каждый художник может быть иконописцем. Это под силу лишь тому, кто способен глубоко проникнуть в духовный мир человека, в духовный мир божественный. В последнее время, сказал Владыка Корнилий, очень много говорится об интеграции. Но эта выставка, по его словам, это зримая интеграция в культуру русского народа. Но еще важнее, что это интеграция в духовную жизнь народа. Он вспомнил недавно скончавшегося в Псково-Печорском монастыре старца Иоанна Крестьянкина, который в одной из последних своих проповедей говорил: «Мы будем жить вечно!». В вечный мир перешли наши предки, которые оставили нам эти иконы, которые запечатлели в этих иконах свои надежды на лучшую жизнь, свои нравственные поиски, отпечаток своей духовной жизни. И дай нам Бог быть достойными их.

Очень интересен на этой выставке и отдел живописи. 24 картины... И какие это имена! Айвазовский, Шишкин, Лентулов, Фальк, Петров-Водкин и т.д. — соединение разных времен, разных стилей. В целом это вторая половина XIX века и начало XX столетия... Юри Куускемаа, знаток истории живописи, сказал, что одна из самых важных, самых притягательных для него картин на выставке — это «Две девушки» Петрова-Водкина, уникального художника, который включает в свое творчество и традиции старорусской живописи, и нечто от «Бубнового валета», и элементы иконописи. Во всяком случае в «Двух девушках» это влияние иконной живописи чувствуется.

А Лентулов, которого у нас в Эстонии знают, быть может, меньше, представлен на выставке прекрасной, как выразился Куускемаа, работой «Новый Иерусалим». Он отметил в этой картине и некоторую угловатость, и сочность красок, и некую буйность, щедрость, что характерно, по его словам, для русской натуры и что идет, как он думает, от Стеньки Разина. Улыбаясь, как говорится, в усы, он несколько, быть может, туманно, но все равно как-то очень интересно сказал, что хотя от французской утонченности здесь мало что осталось, но любопытно посмотреть, как «русские интерпретировали французские образцы». На это было действительно смотреть интересно.

Мы не увидели бы многих работ великих мастеров, известных и неизвестных, но от того не менее великих, если бы не эта выставка. Низкий поклон за это организаторам выставки, тем, кто задумал этот уникальный проект. До сентября у нас еще есть время наслаждаться этими иконами и картинами. А там, глядишь, подоспеет и что-то новенькое. Таллинн становится столицей европейского искусства.