"Молодежь Эстонии" | 03.11.06 | Обратно

Европа ищет свой язык

Профессор Вольфганг Фрювальд, президент Фонда имени Гумбольдта вручает свидетельство о присвоении премии Александру Дуличенко (справа). Фото из архива автора

Известный в научном мире немецкий Фонд им. Александра фон Гумбольдта (Alexander von Humboldt-Stiftung) назвал своим лауреатом доктора филологических наук, ординарного профессора славянской филологии Тартуского университета Александра Дмитриевича ДУЛИЧЕНКО. С ним беседует Мадис ЛИННАМЯГИ.

Профессор Дуличенко получил международную известность за свои исследования в нескольких областях лингвистики: на славянском материале он обосновал новую лингвистическую категорию — литературные микроязыки; он занимается также исследованиями крупных славянских языков, широко известны его труды по проблемам международной языковой коммуникации — интерлингвистике, а также по теории и истории языкознания.

Мы задали несколько вопросов лауреату Гумбольдтовской премии и поздравили его с 65-летием.

— Вы автор около 500 научных трудов более чем на 20 европейских языках. Причем это не только статьи, но и около полутора десятков книг, вышедших не только на русском, но также и на эстонском, немецком, литовском языках, а две из них даже на югославо-русинском микроязыке! Каковы ваши научные связи с Германией и, в частности, с Геттингенской Академией наук?

— С немецкими учеными у меня давние научные связи, но интенсифицировались они в основном с начала 90-х годов. В чем это проявляется? Прежде всего в сотрудничестве с некоторыми известными научными периодическими изданиями Германии по лингвистике и славистике, в которых публикуются мои работы. В Германии вышли также три мои книги: это «Русский язык конца XX столетия» (1994 г.) и «Этносоциолингвистика «перестройки» в СССР» (1999 г.) — обе в известном мюнхенском издательстве Verlag Otto Sagner, а в издательстве Геттингенской Академии наук в 1998 году издана найденная мною в архиве Российской Академии наук в С.-Петербурге рукопись первой грамматики кашубского языка (кашубы — небольшая народность в Польше, проживающая по берегу Балтийского моря в Гданьском воеводстве). Рукопись была подготовлена к изданию совместно с профессором Геттингенского университета Вернером Лефельдтом. Кроме того, в поле зрения моих интересов находятся также российско-немецкие и эстонско-немецкие научные связи. В частности, в настоящее время вместе с профессором Лефельдтом я подготовил к изданию рукопись древнерусского словаря Андрея Кайсарова — в начале XIX века студента указанного университета, а потом профессора Тартуского университета. Что касается Геттингенской Академии наук, то в начале 2004 года я был избран ее иностранным членом.

Мне неоднократно доводилось читать лекции в целом ряде университетов Германии. Кстати, моя монография «Русский язык конца XX столетия» используется в учебном процессе многих германских университетов, а написанные мною очерки некоторых славянских микроязыков включены в общегерманский университетский учебник «Введение в изучение славянских языков», переиздающийся через каждые 3–4 года.

— В таллиннском издательстве Valgus в 1981 году вышла ваша монография «Славянские литературные микроязыки», которую в международной славистике стали образно называть «библией микроязыков».

— Микроязыками я стал заниматься в самом начале своего научного пути. Сначала я открыл для себя югославо-русинский, на котором говорит примерно 25 тысяч человек в Сербии и частично в Хорватии. Я написал грамматику этого микроязыка, и это стало моей кандидатской диссертацией. В 1995 году в Югославии вышел первый том моих трудов по югославо-русинской филологии (Jugoslavo-Ruthenica), сейчас подготовлен к изданию второй том… Так вот. Постепенно передо мною стал раскрываться и остальной микроязыковой славянский мир. В докторской диссертации, защищенной в 1981 году, я исследовал 12 таких микроязыков, а сейчас их насчитывается, по крайней мере, 18 — о них я пишу и привожу образцы текстов в двухтомнике «Славянские литературные микроязыки», который вышел в 2003–2004 годах в издательстве Тартуского университета. Кроме югославо-русинского, это бургенландско-хорватский в Австрии, молизско-славянский и резьянский в Италии, банатско-болгарский в Румынии, помакский и эгейско-македонский в Греции, прекмурско-словенский в Словении, кашубский в Польше и др. Я изучаю не только историю и структуру этих микроязыков, но и пытаюсь выяснить условия их существования и перспективы развития. Считаю, что современная Европа постепенно формирует двухкомпонентную языковую модель, в соответствии с которой большие языки могут и должны сосуществовать с малыми. В этом заключается диалектика и перспектива этноязыковой Европы.

Что касается больших языков, то это прежде всего русский, сербско-хорватский, словенский и некоторые другие языки крупных славянских народов. В университете я читал систематические либо семестровые курсы по названным языкам, а также по старославянскому языку. Исследование проблем русского языка последних десятилетий привело к написанию монографии «Русский язык конца XX столетия», о которой уже шла речь выше.

— А есть ли точки соприкосновения между малыми языками славянского и финно-угорского мира?

— Разумеется. В 2001–2004 годах я руководил научным проектом «Языки малых этнических групп в объединенной Европе: проблемы развития и перспективы выживания» (Ühinenud Euroopa väikeste etniliste gruppide keeled: arenguprobleemid ja ellujäämise perspektiivid), в котором участвовали и некоторые финно-угроведы (во главе с профессором А. Кюннапом). Нами была разработана модель описания для энциклопедического справочника по малым языкам славянского и финно-угорского мира, в которой каждый язык представлен как целостная грамматическая система и в то же время показывалось его положение в обществе (сферы применения, перспективы развития и т. д.). Мы указали на важность использования опыта выживания, наработанного небольшими славянскими этническими группами, для небольших финно-угорских народов.

— А как обстоят дела с интерлингвистикой?

— Замечу, что эстонцы в своей истории проявляли весьма активный интерес к этим проблемам. Я имею в виду достаточно развитые с конца XIX века в Эстонии движения за такие международные вспомогательные языки, как волапюк, эсперанто, интерлингве (или окциденталь). Во второй половине XX и в начале XXI века эстонское эсперантистское движение является одним из ведущих в мировом движении за этот язык. К тому же не забудем, что в Эстонии весьма активен интерес к лингвопроектированию, т. е. к созданию рациональным путем проектов международных искусственных языков. Достаточно назвать такие выдающиеся в теоретическом отношении лингвопроекты, как «философский язык» (1916 г.) Якоба Линцбаха, или активно практиковавшийся в разных странах мира вспомогательный язык интерлингве (1922 г.), созданный в Таллинне Эдгаром Валем. Об этих и других лингвопроектах можно прочитать в моем энциклопедическом справочнике «Международные вспомогательные языки», который был издан в Таллинне в 1990 году. Предлагаются проекты таких языков и в настоящее время. Один из последних называется Estilo — в самом его названии подчеркнуто, где он создан, а сконструировал его Ханс Кеоп.

Нельзя не вспомнить также о конференциях по интерлингвистике, которые были проведены в Тарту в 1987 и 1990 годах. В печати тогда это называли «тартуским прорывом», поскольку подобные конференции по идеологическим причинам практически невозможно было провести в каком-то другом месте (официально в то время в стране не поддерживалась идея международного вспомогательного языка). Как в научной серии, так и в конференциях, а также в теоретических разработках важнейших проблем интерлингвистики активнейшее участие приняли интерлингвисты из Москвы, что послужило основанием в дальнейшем говорить о функционировании Тартуско-московской интерлингвистической школы. Эта школа хорошо известна в международной интерлингвистике с начала 80-х годов.

В феврале 2005 года мы провели международную конференцию Interlinguistica et eurolinguistica, которая проходила в рамках университетских мероприятий в связи со 100-летием со дня рождения академика П. Аристэ. На конференцию представили доклады интерлингвисты из 9 стран, причем рабочими языками на ней были русский, эсперанто, английский, ряд докладов был прочитан на эстонском языке. Вообще хотел бы подчеркнуть активность эстонских ученых в ее работе. Особое внимание было обращено на новую область научного исследования — так называемую евролингвистику, которая входит в более общую науку еврологию. Дело в том, что в связи с объединением Европы возникли вопросы, общие для всех стран, входящих в Евросоюз. Одним из них является языковой вопрос. Известно, что официальными языками Евросоюза признаются языки всех входящих в него стран. Однако в реальности возникает множество трудностей практического характера: это большие финансовые затраты на переводы с одного языка на другой, что требует, в свою очередь, длительной траты времени, вовлечения в переводческий процесс большого числа специалистов и т. д. В этой связи встает вопрос о едином языке для Европы. На эту тему проведено уже немало конференций, выпущена масса работ. Практически во всех из них, помимо формального признания равноправия всех языков, специалисты высказываются также за один или два «естественных» языка, т. е. фактически это английский или же английский плюс еще какой-то, например, французский или испанский. Характерно, что, разрабатывая языковые модели для современной объединенной Европы, исследователи не исключают также важность учета опыта более векового использования международных искусственных языков, а это уже — объект интерлингвистики. На нашей конференции обсуждалась и эта близкая к интерлингвистике проблема. Летом мы издали книгу под тем же названием, что и конференция, и тем самым продолжили нашу серию Interlinguistica Tartuensis.

— Есть ли у вас публикации, обращенные к эстонскому читателю?

— У меня есть ряд статей на эстонском языке. Кроме того, в 2004 г. вышла моя книга в переводе на эстонский — «В поисках всемирного языка, или Интерлингвистика для всех» (Maailmakeele otsinguil ehk interlingvistika kõigile). Кроме того, работая в Отделе рукописей Российской Национальной библиотеки в С.-Петербурге, я обнаружил там рукопись об эстонском языке конца XVIII века. Она исполнена на немецком языке. Автором ее был немецкий пастор August Wilhelm Hupel. Самым ценным в этой рукописи является стремление ее автора отразить истинное звучание живого эстонского слова XVIII века средствами французского и немецкого письма. В 2002 году в серии Fenno-Ugristica я опубликовал на эстонском статью об этой рукописи. В настоящее время сама рукопись подготовлена мною к печати.