"Молодежь Эстонии" | 13.11.06 | Обратно

Негласное наказание

Йосеф КАЦ

«Достойным пополнением» подобной макулатуры стали этой весной два опуса эстонских авторов — вполне респектабельного доцента ТТУ Лембо Таннинга и известного национал-маргинала Тийта Мадиссона. 2 х фото Леонида СМУЛЬСКОГО

Говоря о феномене «ревизии», а проще говоря, отрицании Холокоста, поставить решающую запятую в приговоре «запрещать нельзя разрешить» не менее проблематично, чем в избитой криминологической фразе «казнить нельзя помиловать». Общеевропейская точка зрения по данному вопросу заставляет задуматься над ней и нашу страну.

В двадцатых числах октября министр юстиции Рейн Ланг (на снимке) высказал мнение, что Эстонии в ближайшее время следует занять позицию по вопросу, будет ли уголовно наказуемым деянием отрицание Холокоста и геноцида. Двумя неделями позже глава Минюста уже более категорично заявил в радиоинтервью, что наша страна отнюдь не стремится вводить наказание за отрицание Холокоста, поскольку это ограничило бы свободу слова. «Привлекать к ответственности только за отрицание какого-то исторического события излишне», — отметил он.

Вопрос о масштабности Холокоста или его тривиальности на фоне других актов геноцида — удел не юристов, а историков. Однако именно подсознательное понимание того, что нацистская политика истребления евреев и цыган выходит за рамки всего, известного истории прежде, заставляет значительную часть стран, сопричастных ему, сбросить с себя груз исторического прошлого. Пресловутая теория «коллективной вины», культивируемая в послевоенной Германии, оказалась благодатной почвой для подспудного отрицания преступлений предков-соотечественников. И если власти той или иной страны, граждане которой оказались вовлечены в нацистские преступления, были готовы к «официальному покаянию», то формула «у нас это невозможно» оставалась ближе что сентиментальному немецкому бюргеру, что респектабельному французскому буржуа.

Падение социалистической системы с ее идеологическим контролем и институтом цензуры печати способствовало тому, что отрицание Холокоста проникло на территорию Восточной Европы. Тем, кто был воспитан с мыслью о том, что массовые убийства осуществлялись исключительно захватчиками-немцами, принять ответственность за порой превосходящих их в жестокости преступления местных коллаборантов мучительно больно и по сей день. Память о репрессиях коммунистической поры вызывает эффект двойного отторжения: какое нам, дескать, дело до евреев, если нас тоже притесняли и дискриминировали?!

В Совете Европы уже третий год обсуждается предложение принять во всех странах ЕС правовой акт, которым отрицание массовых убийств евреев, совершенных нацистами и их пособниками во время Второй мировой войны, было бы объявлено наказуемым. Германия обещала включить этот щекотливый законопроект в повестку дня во время своего председательства, которое начнется 1 января 2007 года. Часть европейских стран, между тем, уже считает подобное деяние преступным — сама Германия, Австрия, Бельгия, Франция, Швейцария… Из восточноевропейских государств за отрицание Холокоста карают в Польше, Словакии и Литве.

Нельзя утверждать, что проблема отрицания массового убийства по национальному признаку в годы нацизма была особенно актуальна в нашей стране. До недавнего времени «откровения» отрицателей можно было почерпнуть, в основном, из русскоязычных изданий других стран, свободно продающихся в любом книжном магазине Таллинна. «Достойным пополнением» подобной макулатуры стали этой весной два опуса эстонских авторов — вполне респектабельного доцента ТТУ Лембо Таннинга и известного национал-маргинала Тийта Мадиссона.

Судить о мотивации первого из авторов сложно. Второй же, как известно, давно делает себе имя на «коричневом» эпатаже. Любой запрет, как и иная мера пресечения, идет подобным деятелям только на пользу: создает ореол «мученика за убеждения» и «страдальца за правду». Именно это, вероятно, имел в виду глава Минюста, когда говорил о нецелесообразности ограничения свободы слова под эгидой борьбы с отрицателями Холокоста. Трудно возразить Р. Лангу и в том, что отрицание нацистского геноцида вполне можно предотвратить, эффективнее используя закон, запрещающий разжигание межнациональной розни.

Другой вопрос — почему до сих пор он применяется крайне редко. Разумеется, не в его силах помочь тем, кто вместо признания ошибок собственных предков предпочитает открещиваться словами «поклеп, навет, наговор и заговор». Но справиться с теми, кто открыто пропагандирует подобные идеи, быть может, непреднамеренно, преследуя прежде всего собственные политические или коммерческие цели, — задача вполне реалистичная.

А те, у кого хватает «ума» издеваться над мертвыми, отказывая им в праве на память, — Бог им, как говорится, судья. Они и так наказаны — скудоумием, озлобленностью, бесчеловечностью. Наказывать их еще раз — дополнительно, в официальном, законодательном порядке, пожалуй, незачем.