"МЭ Среда" | 25.10.06 | Обратно

Центризм — это идеология?

С членом правления Центристской партии, председателем Тартуского горсобрания, профессором Тартуского университета Ааду МУСТОМ беседует Татьяна ОПЕКИНА

— В октябре исполнилось пятнадцать лет со времени основания вышедшей из недр Народного фронта Центристской партии. На парламентских выборах 2003 года эта опытная, закаленная, пользующаяся серьезной поддержкой избирателей организация получила 28 мандатов. Но столько же получила и молодая, созданная как политтехнологический проект партия Res Publica, дебютировавшая на выборах в Рийгикогу. Выходит, умелые политтехнологии могут сегодня с успехом конкурировать с творческой инициативой, выросшей на волне народного движения, на волне крупных исторических перемен?

— Политтехнологии в современном мире действительно играют очень важную роль. И в случае с партией Res Publica ее организаторы справились со своей задачей отлично, еще раз доказав, что деньги — весьма весомый рычаг. Да что там весомый, решающий рычаг, ибо реализация подобных проектов без денег, без больших денег, невозможна. С другой стороны, общеизвестно, что в каждом молодом обществе народ извлекает уроки не из мировой теории и даже не из мировой практики. Он учится на собственных ошибках. А это значит, что механически повторить однажды удавшийся политтехнологический проект вряд ли получится. Конечно, рядовой избиратель не все и не всегда улавливает, но демагогию от правды всегда отличит. И потому мне представляется, что так легко, как это получилось у республиканцев, новый проект, если таковой созреет, будет невозможно осуществить. Хотя... во время недавней президентской кампании в ход была запущена такая мощная артиллерия, такая ударная сила, как средства массовой информации. Изо дня в день целенаправленно воздействуя на эмоции, на общественное мнение, поток СМИ сделал свое дело. И хотя самое важное — это реальная работа, реальные успехи и доверие народа, политтехнологии никогда нельзя сбрасывать со счета. Особенно когда силы оппонентов равны или почти равны.

— Центристов часто упрекают в нечетко сформулированной идеологии. Мол, вы и за богатых, и за бедных, и за старых, и за молодых, и за предпринимателей, и за наемных работников. Вот и в Европарламенте состоите в одной фракции с реформистами, которые здесь, во внутренней политике, являются вашими главными оппонентами...

— Центризм в Эстонии потому и возник, потому и развился, что у нас непропорционально развит, точнее, не развит так называемый средний класс, который, собственно, и должен быть опорой государства и общества. Нормальное, здоровое общество не может долго жить без сильного центра, без среднего класса. Становление и развитие такого класса — наша самая большая задача. И потому центристов постоянно атакуют — и слева, говоря, что мы слишком правые, и справа, говоря, что мы слишком левые. А мы стараемся быть стабилизаторами общества.

— За пятнадцать лет существования Центристской партии к ней примкнули четыре организации, ее количественный состав постоянно растет. Но из нее и уходят. Быть может, даже чаще и больше, чем из других партий. Почему?

— В определенном смысле это судьба. Уже в конце девятнадцатого века было замечено и зафиксировано на бумаге, что из тех партий, которые являются организациями народа, уходят чаще, чем из партий элитарных, где больше денег, больше славы. Конечно, в народных партиях можно довольно быстро сделать карьеру, ведь в их составе обычно меньше ярких звезд, но удачная карьера может вскружить голову, особенно молодым людям. К примеру, став министрами, они довольно быстро начинают ощущать себя элитой, отрываются от того самого среднего класса, особенно если у них нет глубокого чувства миссии, и... уходят. Так бывает. И не только у нас в Эстонии.

— До последнего времени рейтинг Центристской партии был стабильно высок. Выше, чем у остальных партий. Принято считать, что каждый четвертый или пятый избиратель голосует за центристов. Но вот последний сделанный по заказу Eesti Päevaleht социологический опрос впервые показал, что вечно вторые по рейтингам реформисты вас обошли и заняли первую строчку. Как вы думаете, это случай или тенденция?

— Такие аномалии случались и раньше, хотя редко. Надеемся, что это временное явление.

— Вызванное результатами президентской кампании, появлением в Кадриорге Тоомаса Хендрика Ильвеса?

— И этим в том числе. Мы всегда очень внимательно следим за рейтингом популярности партии, критически оцениваем свои шаги и действия, чтобы не проглядеть какой-то кризис, какие-то негативные тенденции. На этот раз ничего подобного мы не обнаружили, да и не все опросы подтверждают результаты того исследования, на которое вы сослались.

— Самый тиражируемый упрек ваших оппонентов заключается в том, что Центристская партия страдает популизмом. Мол, вы любите только делить и раздавать то, что другие заработали. Хотелось бы узнать ваше мнение на этот счет, хотя я лично считаю, что политические программы всех партий, даже самых элитарных, а тем более их избирательные платформы всегда популистские.

— Полностью с вами согласен. Все партии упрекают друг друга в популизме, и мы тоже могли бы это делать. Просто адресат у партий разный, каждая из них защищает интересы определенной группы населения. Так что упрек в популизме я не принимаю.

— А еще Центристскую партию называют любимицей пенсионеров и неэстонцев. И произносят это с негативным оттенком, будто избиратели-пенсионеры и избиратели-неэстонцы это некий второсортный электорат...

— Видите ли, партия, руководствующаяся чувством долга, испытывает ответственность за развитие всего общества, благополучие всех и каждого. Мы, конечно же, не считаем себя партией пенсионеров, но если государственный корабль накренился слишком вправо и пенсионеры чувствуют себя незащищенными, мы не можем оставить их наедине со своими проблемами. Это касается не только пенсионеров, но и проблемы межнациональных отношений, которая до сих пор далека от равновесия.

— Исамаалийт — Res Publica, реформисты, социал-демократы сейчас пекутся в основном о детях. Во всяком случае, много об этом говорят.

— Говорить-то говорят, но когда мы настаивали на школьных обедах, то наши оппоненты дружно взмахивали руками и вновь называли нас популистами, забывая о том, что дети могут хорошо учиться только в том случае, если они сыты.

— Двойные стандарты... Один известный иностранный политолог заметил, что двойные стандарты в политике давно уже стали нормой, эталоном, в ход идут тройные, четверные стандарты... Явление это настолько распространенное, что сталкиваться с ним приходится на каждом шагу. К примеру, пресловутая «кейлаская сделка», как называют покупку Эдгаром Сависааром старого загородного дома в Кейла-Йоа, за который он якобы заплатил меньше, чем строение того стоило. Покупка-продажа юридически корректна, упрямо повторяет премьер-министр Андрус Ансип. А меня тошнит от «юридически корректного ведения дел», спорит с ним Март Лаар, требующий «этичного, морально корректного ведения дел». Но если г-н Лаар так этичен и так морален, то почему бы ему недавно полученную в США весьма солидную премию потратить не на собственные нужды, а на благотворительные цели? Ведь премию он получил за реформы, за учиненную его правительством шоковую терапию, которая обездолила сотни тысяч человек, подвергнув их суровейшим испытаниям...

— Я далек от рассуждений о том, что именно должен сделать Март Лаар со своей премией. Пусть поступает так, как ему заблагорассудится. Но, с другой стороны, я не могу оставаться равнодушным, видя, сколько лжи и демагогии выливается в разговорах о покупке дома в Кейла-Йоа. Вначале Сависаара атаковали, мол, министр экономики не может совершать такую покупку. Но, приобретая несколько лет назад дом, Сависаар не был министром. Потом стали напирать на мизерность цены, но выяснилось, что один из республиканцев — главных критиков покупки, сам приобрел дом по соседству по сходной цене. Я бывал в этом доме, знаю, какой он дряхлый, знаю и то, что иногда реальная стоимость дома, находящегося под защитой Общества по охране памятников старины, гораздо ниже, чем земля, чем площадка, на которой он расположен. И еще знаю, почему Сависаар решился на покупку этого дома. Он ведь жил там во времена своего премьерства, провел там яркие, насыщенные многочисленными встречами дни, когда был в центре событий вновь обретшей суверенность Эстонии.

— Эдгар Сависаар — радость и горе вашей партии? Самый популярный и самый критикуемый политик...

— В эстонской политике есть немало персон, для которых единственный метод приобретения популярности заключается в том, чтобы непрерывно атаковать Сависаара. Действительно, у центристов сильный харизматический лидер — с огромным чувством миссии. Оппоненты хорошо это понимают и, пытаясь подорвать его авторитет, стараются снизить авторитет партии в целом.

— 15 октября в Концертном зале «Эстония» Центристская партия торжественно отметила свой пятнадцатый день рождения. Были шампанское, рукопожатия, поздравления. И были речи. В том числе и Сависаара. Мастер политического анализа, на этот раз он почти ничего не сказал о сегодняшней очень сложной и противоречивой политической обстановке. Почему? Это было сделано сознательно? Впереди выборы в парламент, выработка избирательной платформы. И тогда...

— Я об этом с Сависааром не разговаривал и за него ответить не смогу. Быть может, одна из причин состоит в том, что сразу после выборов президента, на которых победил кандидат, которого мы не поддерживали, правление партии основательно проанализировало ход событий. И Сависаар выступал там. Наверное, этот анализ необходимо довести до более широкой аудитории.

— Какие проблемы занимают вас как ученого-историка?

— Сейчас я работаю над очень интересным проектом о взаимоотношениях эстонцев и русских в историческом плане. Много работал в российских архивах, а нынешним летом организовал экспедицию в Сибирь. Тамошние архивы хранят немало материалов об эстонцах, живших в тех краях еще с восемнадцатого века. Эти мои знания легли в основу инициативы, чтобы одним из городов-побратимов Тарту стал географически близкий нам город Псков. Я внес такое предложение как председатель Тартуского горсобрания. Его поддержали все. Даже оппозиция.

— Спасибо за беседу.