"Молодежь Эстонии" | 30.10.06 | Обратно

Корректно ли убить комара?

Анатолий КОРОЛЕВ,
обозреватель «РИА Новости»

В Берлине запрещена к показу опера Моцарта «Идоменео, царь Критский». В рекомендации Федерального ведомства криминальной полиции сказано, что спектакль может вызвать протесты со стороны исламистов.

Тревогу полиции вызвал эпилог оперы, в котором царь Крита выносит на сцену мешок с головами Будды, Посейдона, Христа и Мухаммеда. Эти головы царь торжественно достает из мешка, показывает публике и без спешки раскладывает по стульям.

Ни в либретто оперы, ни в музыке Моцарта ничего похожего, конечно, нет.

Так круто решил усилить финал режиссер Нанс Нойфельсон.

И хотя Берлин - не Москва, представляется уместным подумать о некоторых странностях политической и нравственной корректности применительно к искусству.

Здесь есть два выхода из проблемы.

Первый: попросту игнорировать обиды верующих. Например, концерт Мадонны прошел в Москве вопреки протестам православных ортодоксов, хотя актриса явилась публике на исполинском распятии в позе Христа.

Второй вариант: прислушаться к этим протестам. Но тогда, боюсь, нам придется серьезно пересмотреть всю нашу культуру под углом зрения современной политкорректности.

В сказке Пушкина «О Попе и работнике его Балде» батюшка выглядит хуже черта. В драме Шекспира «Венецианский купец» образ Шейлока оскорбит любого правоверного иудея. В романе Диккенса «Приключения Оливера Твиста» фигура старика Фейджина, главаря банды подростков, тоже весьма несимпатична. Да и кукла Хрюша из телепередачи «Спокойной ночи, малыши!» давно действует на нервы мусульманам...

Список легко продолжить.

Я недавно вернулся из Китая, где выяснил, что чайник для чая ни в коем случае нельзя ставить на стол носиком против гостя. Оказывается, этот носик у китайцев ассоциируется с фаллосом, и если чайник торчит таким образом в твою сторону носом, то тебя хотят оскорбить. Так что поездка в Китай одарила меня еще одним запретом.

Теперь, вернувшись в Москву, я все время слежу - и дома, и в гостях, и в ресторане, - куда смотрит носик проклятого чайника. Пару раз меня уже попытались оскорбить.

Короче, стоит только наложить на остальной мир религиозное или нравственное лекало одного конкретного народа, как жизнь превратится в сущий ад.

Ответ на этот абсурд довелось как-то срочно искать великому русскому писателю и мыслителю Льву Толстому.

Однажды он гулял в Ясной Поляне с очередным своим гостем, американским журналистом, и на лоб Толстому спикировал комар. Классик машинально хлопнул ладонью по лбу и убил комара.

- Как же так? - изумился американец. - Каким образом, граф, ваш жест согласуется с вашей же теорией непротивления злу насилием?

Американец был из «толстовцев», убежденных сторонников непротивления.

Толстой страшно смутился, резко развернулся и ушел в глубину парка.

Вечером хозяин не явился к обеду, утром не вышел к завтраку.

Все домашние были встревожены и с укоризной глядели на американца, поскольку уже были в курсе инцидента. Гость понял, что переборщил, поднялся к себе в комнату и стал уже собирать вещи, как вдруг в дверях явился ликующий хозяин и провозгласил: «Нельзя жить подробно!».

То есть сутки он думал, прежде чем оправдать противодействие террору москитов.

Думаю, совет Льва Толстого прямо попадает в болезнь ХХI века: нельзя жить подробно, нельзя...

Иначе мы все станем жить в противомоскитной сетке, в чадре, в клетке.