"Молодежь Эстонии" | 19.09.06 | Обратно

Начало начал

Йосеф КАЦ

История без сослагательного наклонения. 22 сентября 2005 года. Фото Александра ГУЖОВА

Вместо того, чтобы спорить о том, является день 22 сентября 1944 года днем скорби или радости, стоит попробовать отнестись к нему как дате, в значительной мере определившей облик страны, в которой мы живем.

Еще пять лет назад дата 22 сентября была для большинства таллиннцев абсолютно нейтральной – как для тех, кто сейчас больше всех рвется возложить в этот день цветы к памятнику павшим во Второй мировой войне, так и тех, кто во что бы то ни стало требует убрать «символ оккупации» с глаз долой, из сердца вон.

Формула освобождения

«Освободили, но забыли уйти»... Фраза эта, якобы раскрывающая суть «эстонской точки зрения» на итоги последней войны, известна, пожалуй, большинству жителей нашей страны. Претендуя на объективность, она, между тем, не выдерживает серьезной критики: освободившие от власти нацистов Прагу или Будапешт части Красной Армии отнюдь не поспешили домой в 1945 году. Однако никаких особенных эмоций дата вступления красноармейцев в столицы Чехии или Венгрии не вызывает – хотя в свете известных событий пятидесятых-шестидесятых годов вполне бы могла.

Открыто негативное отношение к 22 сентября в Таллинне – явление относительно недавнее: два-три года тому назад дата эта вызывала отрицательные эмоции лишь у перманентных «борцов за свободу» сильно пенсионного возраста. Прошлогоднее желание отдельных русскоязычных политиков превратить Бронзового солдата в беспроигрышного союзника по борьбе за места в органах местного самоуправления откликнулось скверным эхом двенадцать месяцев спустя: высказать собственную точку зрения и на тынисмяэский монумент, и на дату 22 сентября, и на тех, кто приходит к нему, позабыл в этом году разве что ленивый.

Высказывания эти подкреплены, разумеется, историческим авторитетом: зачем прибегать к заигранной формуле про забывших уйти освободителей?! Гораздо эффектнее выставить их оккупантами, вторгнувшимися на территорию заявившего о своем нейтралите независимого государства и уничтожившими его. Нейтралитет и независимость в данном контексте базируются на факте существования правительства Отто Тийфа, взявшего власть в свои руки после того, как отступающий под натиском Красной Армии вермахт покинул Таллинн.

Быль и небыль

История Второй мировой войны полна поступков, апеллирующих не к разуму и практицизму, а к эмоциям и героической романтике. Не было шансов изменить ход немецкого наступления у защитников Брестской крепости. Не было шансов на победу у повстанцев Варшавского гетто. И какими бы идеалистами ни были бы эстонские политики, и они, вероятно, понимали, что остаться независимыми и нейтральными между молотом и наковальней двух непримиримых противников шансов у них быть не может: то, на что можно было надеяться в относительно «мирном» 1940-м, было немыслимым в 1944-м.

Сделать нечто большее, чем напечатать экстренный выпуск «Правительственного вестника», им оказалось не суждено – даже национальный триколор над башней Длинный Герман был поднят не по приказу каких-либо властей, а по личной инициативе служащих комендантской роты замка Тоомпеа. Но даже если поверить в невероятное и допустить, что правительству Отто Тийфа удалось каким-то чудом удержать власть в своих руках, мы неизбежно вынуждены признать – никто не знает, как бы оно было потом. И как бы оно ни было, было бы по-другому.

Да, без 22 сентября не было бы ни депортации 1949 года, ни насильственной коллективизации, ни форсированной советизации, в терминах этнодемографических означающей массовый приезд в Эстонию людей иной национальности, языка, культуры. Не было бы плановой индустриализации Северо-Востока. Ни Силламяэ, ни Палдиски, ни Курессааре не стали бы «закрытыми городами», а последний в придачу не сменил бы свое историческое название на партийно-казенный Кингисепп. И Георг Отс бы никогда не спел про солдата с золотой звездой, и дом с жестяной звездой на шпиле не встал бы на развилке Тартуского шоссе и улицы Лийвалайа, а солдат бронзовый – на Тынисмяги.

Все это так. Но не было бы и пьянящей атмосферы конца восьмидесятых-начала девяностых. Не было бы ночных концертов на Певческом поле и многотысячных митингов в центрах различных городов Эстонии. Никто не стоял бы рука за руку от Таллинна до Вильнюса и никто не пришел бы к Таллиннской телебашне августовским днем 1991-го: не было бы моментов, сплотивших большинство населения нашей страны куда больше, чем эффектная, но, увы, не услышанная никем попытка уцелевших довоенных политиков восстановить независимую Эстонию в августе 1944 года.

Дата для истории

В «республике Отто Тийфа» – непосредственно под ее юрисдикцией, а не одновременно с существованием в покинутом нацистами Таллинне временного национального правительства – из нынешних эстоноземельцев жила ничтожно малая часть. В той республике, которая была возрождена пятнадцать лет назад, живем все мы.

Возможно, если бы не пятидесятилетняя «советская предыстория», она была бы богаче, стабильнее, демократичнее. Но те, кто определяет ее лицо, родились не полтора десятка лет назад – в массе своей все мы – желая того или нет, признавая или открещиваясь, – в той или иной степени происходим из временного отрезка, начавшегося 22 сентября 1944 года и завершившегося в 1991-м.

Если мы сами действительно верим в то, что он закончился, став не более чем достоянием истории, временем, к которому нет возврата, нам стоит прекратить беспрестанную войну с этим все удаляющимся прошлым. Не воевать с ним и не пытаться переубедить или унизить тех, для кого это прошлое – единственное светлое в жизни. Отнестись к нему так, как относятся к полувековому «социалистическому эксперименту» чехи, венгры или словенцы: без страхов и эмоций – с прищуром направленного в минувшее взора как максимум.

И тогда дата 22 сентября станет не более чем исторической вехой. Вспоминать которую будут лишь те, кто сдает экзамен по истории.