"Молодежь Эстонии" | 22.09.06 | Обратно

Один из незамеченного поколения

Приоткрыта завеса забвения еще над одним русским писателем-эмигрантом

Нелли КУЗНЕЦОВА

Портрет К.К.Гершельмана. Елизавета ГЕРШЕЛЬМАН

Речь идет о Карле Гершельмане, офицере русской, российской армии, участнике белого движения в 1918-1920 годы, волею судеб оказавшемся в эмиграции в довоенной Эстонии. Профессор Сергей Геннадьевич Исаков, с завидным упорством и талантом исследователя постепенно открывающий перед нами лицо той русской эмиграции, которая ныне исчезла с лица земли, но опыт которой чрезвычайно важен для нас, на этот раз представил книгу произведений Карла Гершельмана с его же живописными работами и рисунками.

Вообще эмиграция — понятие сложное и многоплановое. Для некоторых это некий маргинальный «выброс» национального организма, для других — инновационная культура, создающая новый ареал жизни. Многие метрополии создавались через эмиграцию, например, Новый Свет. Через эмиграцию возник еврейский народ.

Считается, что русская эмиграция была совершенно иной. Она не отрывалась от родины настолько, чтобы образовать новую метрополию. Белая эмиграция, найдя в себе силы не вернуться в советскую Россию, все же иную нацию не создала. Ее комплекс идей был, по существу, реставраторским, направленным на идеализацию той России, «которую мы потеряли».

Однако исследование творчества русских писателей-эмигрантов, живших в Эстонии, которое начал проводить профессор Исаков и которое касается, в частности, Карла Гершельмана — сам профессор, правда, скромно называет это всего лишь вступительной статьей, — показывает, что все гораздо сложнее. Конечно, и Гершельман, и другие писатели-эмигранты той поры оставались людьми русской культуры, считали себя русскими, однако в творчестве своем зачастую были самобытны, своеобразны.

Имя Карла Гершельмана, к сожалению, мало известно современному читателю, нам, сегодняшним. Между тем, как говорит Исаков, это был интереснейший человек, оставивший заметный след в литературе и искусстве русского зарубежья 1920-1940 годов. Это был многоликий и неординарный писатель, поэт, художник, глубоко мыслящий, глубоко чувствующий, и книга, которую составил Сергей Исаков, проведя огромную, необычайно трудоемкую работу по розыску этих произведений, их анализу, сопоставлению, приведению в порядок, убедительно показывает это. Он, этот писатель и его творчество, кстати, совершенно не отдают архивной пылью, запахом заброшенных книгохранилищ, в которые давно уже никто не заглядывает. Многие его мысли созвучны сегодняшнему времени. Недаром он так много писал о месте человека в огромном мироздании, о проблемах вечности и бессмертия, о судьбах мира и человечества. Есть у него своеобразная сценка-миниатюра «Божественная комедия», в которой, и это особенно отмечает Исаков, как бы предугаданы многие события середины и второй половины ХХ столетия. В самом деле, речь в ней идет об узаконенном убийстве людей, которые, по мнению властей, все равно обречены на смерть. Самое страшное для автора — это полная пассивность самих жертв, их готовность безропотно идти на смерть, полное подчинение существующему антигуманному порядку. Разговор о пассивности и сегодня для нас актуален. Это во многом даже болезненная, если хотите, тема.

Быть может, по сравнению с другими писателями-эмигрантами Гершельман был более благополучен. Не сидел в лагерях и тюрьмах, не был расстрелян... Но налет трагичности лежит и на этой судьбе. Можно ли говорить о благополучии, если человек вынужден быть игрушкой истории, перекати-полем, песчинкой, гонимой ветрами времени по разным городам и странам в поисках убежища?

Он был русским офицером, окончил в Петербурге Кадетский корпус и Михайловское артиллерийское училище, участвовал в жесточайших боях Первой мировой и Гражданской войн, очевидно, как указывает Исаков, был участником знаменитого «Брусиловского прорыва», который сам по себе достоин многих исследований, вместе с войсками Врангеля оказался в Турции, потом в Румынии, Болгарии и Польше, откуда кружным путем добрался до Эстонии. Очевидно, она показалась ему более близкой, здесь в Тартуском, тогда Дерптском, университете учился его отец. Да и вообще семья его была связана с разветвленным прибалтийско-немецким родом. Но окончить свои дни ему предстояло даже не в Эстонии, на чужбине... Горькая судьба многих российских офицеров, участвовавших в белом движении и оказавшихся за пределами родины, которую любили и которой были преданны.

Он писал: «Самое трудное и решающее — почувствовать единственную опору в собственной глубине, не иметь внешней опоры и в ней не нуждаться. Быть, как звезда в междупланетном пространстве: единственная опора — собственный центр тяжести». Вот такая гордость одинокого человека, оторванного от родины, старающегося устоять в этом жестоком, меняющемся мире. По строю души и ума, по собственным размышлениям, душевным терзаниям, движениям сердца он напоминал Пьера Безухова, любимого своего литературного героя. Впрочем, что ж тут удивительного. Он оставался русским по природе своей. Интереснейший человек, своеобразный писатель, глубокий философ, хотя, как пишет Исаков, философом Гершельман себя не считал. И все-таки... Впрочем, лучше всего об этом рассказывает Исаков, вернувший нам это несправедливо забытое имя. Да и творчество Гершельмана говорит о том, что мы можем гордиться своим предшественником на этой земле.

Он был и интереснейшим художником. Ярким, элегантным, его работы насыщены красками, мыслями, чувствами. И если в своем прозаическом, поэтическом творчестве он бывал сдержан, даже лаконичен, то в картинах своих и рисунках не сдерживал эмоций.

Словом, смотрите эту книгу. Это, если хотите, во многом поиск своих корней, русского прошлого на этой земле. Сегодня нам это необходимо...