"Молодежь Эстонии" | 10.04.07 | Обратно

Поющие тела

Этэри КЕКЕЛИДЗЕ

Эндро Роосимяэ (слева), Ирина Пяхн и Дмитрий Харченко. 2 х фото Семена ИНКИНА

Сегодня в зале музея KUMU состоится премьера танцевального спектакля «Пиаф». На этой неделе пройдут три представления – 10, 12 и 13 апреля. Затем «Пиаф» театра танца ZICK можно будет увидеть только осенью.

Театр танца ZICK – образование совсем молодое, это только пятый его «продукт». Работают в этом театре всего три человека, «административный ресурс» Райдо Бергстейн и Стелла Суйтсо, и хореограф Дмитрий Харченко, который и ставит «Пиаф» с танцовщиками Ириной Пяхн и Эндро Рoосимяэ.

Дмитрий Харченко, несмотря на молодость, не только талантливый танцовщик, но и хореограф с опытом – ставил балеты и мюзиклы на сценах театров «Эстония» и «Ванемуйне», Каунасского музыкального театра и на многих «неакадемических» площадках.

Эдит Пиаф (Ирина Пяхн) и ее возлюбленный (Эндо Роосимяэ).

Впервые Дмитрий и Ирина подумали о «Пиаф» еще лет восемь назад, хотя, говорит Дима Харченко, знания о великой французской певице у него были самые поверхностные – бесконечные истории с мужчинами, трагические связи с Марселем Серданом и Тео Серапo, алкоголь, наркотики, народная любовь и тот факт, что за ее гробом шел весь Париж. Но мысль уже зародилась, и понемногу замысел обрастал подробностями. Сегодня в компьютере у Дмитрия Харченко восемь часов звучания песен Пиаф, и это еще не все ее наследство.

- Господи, - говорит он, - сколько же, получается, песен она спела, если каждая длится не больше трех минут? Гораздо больше сотни, а мы сегодня помним из них только самые знаменитые – «Милорд», «Pаdам, padam», «Мой Бог»...

Он прочитал пять биографий Пиаф, в том числе и ее собственноручную автобиографию «Моя жизнь», и поражен масштабом этой фигуры. Девочка, выросшая в трущобах, до двадцати лет не умевшая читать и писать, стала голосом демократической Франции – выразителем массовой культуры, народной любимицей. При этом характер у нее был ужасный – вспыльчивый и авторитарный, эгоцентристка в последней степени, она не терпела возражений и не думала о чувствах и желаниях окружающих ее и преданных ей людей, хотя по-своему их любила. В мемуарах ее сводной сестры Симон Берто упоминается, как она, например, заказывала обед в ресторане: «Мне селедку, всем остальным - то же самое».

Но это не значит, что, прочитав столько книг о ней, мы знаем, какой она была. Нет! Мы знаем пять легенд о Пиаф, каждый автор творил свою легенду, и она сама творила легенду о себе: «Когда я начинаю рассказывать о себе, даже не желая того, сразу начинаю врать» - пишет она в автобиографии. И мы, ставя спектакль о «французском воробышке», воплощаем свой вариант легенды об этой замечательной женщине, невероятно одаренной и невероятно одинокой, - говорит Дмитрий Харченко.

Кроме песен самой Пиаф хореограф использует фрагменты из Stabat Mater Пуленка и нескольких его фортепианных пьес – Дмитрию не хватило в песнях Пиаф какой-то интонации, которая рассказала бы о ней хореографическим языком глубже, чем надо для массовой культуры.

На ее песни вообще очень трудно делать хореографию. Они имеют направленность реалистическую, как правило, сюжетны, и глаз ищет основные темы ее песен дольше, чем их слышит ухо, – не успеваешь песню «увидеть», как она уже закончилась. Поэтому для того, чтобы понять Пиаф, мне понадобился Пуленк, музыку которого я очень люблю, - объясняет Дмитрий Харченко.