|
"МЭ" Суббота" | 21.04.07 | Обратно
10 страниц короткой истории
Николай ХРУСТАЛЕВ
С Софией Рома, драматургом, поэтом и сценаристом из Нью-Йорка, мы познакомились семь лет назад. Тогда на
российском кинофестивале «Литература и кино» в Гатчине под Петербургом фильм американца Славы Цукермана
«Бедная Лиза» по сентиментальной повести Карамзина был
удостоен Гран-при, а совсем юная София Рома
представляла картину в качестве автора сценария.
В нынешнем году София вновь приехала
в Гатчину, теперь она была приглашена сюда
в состав представительного жюри.
- София, иногда, не боясь быть заподозренным в бестактности, можно напомнить
женщине о возрасте. А семь лет назад вы были действительно чрезвычайно
юны.
- Теперь об этом трудно говорить без улыбки, семь лет и вправду много,
на мир тогда смотрела совсем по-иному.
- Из чего следует, что с «Бедной Лизой» вы встретились в замечательную
пору жизни, которую отличает беззаветная наивность юности. Произойди такая
встреча сейчас, вы бы на историю бедняжки смотрели иначе?
- Не поменяла бы ничего, ни одной буквы. Дело в том, что опыт, тем более
женский, как мне кажется, не избавляет от сентиментальности, мыслей о счастье,
сегодня я влюбляюсь так же, как влюблялась и раньше, и так же страдаю от
этого. Потому, полюбив однажды 10 страниц короткой истории, рассказанной
Карамзиным в «Бедной Лизе», этой любви не изменяла никогда. Наверное, Слава
Цукерман сделал бы сейчас другой фильм, мужчинам и режиссерам иногда свойственно
меняться.
- В Штаты вашу семью забросили когда-то из СССР ветры перестройки. Сейчас
вы считаете себя американкой?
- Нет, так и не стала, хотя прошло столько лет. Кто-то из нас не принимает
другого - или я Америку, или Америка меня. Контакт должен, вероятно, происходить
на уровне души, но существует какое-то препятствие, граница, и пребывание
там не гарантирует того, что стала американкой, так мне, во всяком случае,
кажется.
- В подобных случаях принято интересоваться, что же не нравится в тех,
с кем рядом живете? Я же спрошу о том, что вам тем не менее в них нравится?
- Начну все же с того, что мне не нравится. А не нравлюсь себе как раз
я сама, ведь люди рядом могут быть самыми милыми и замечательными, они
улыбчивы, общительны, особенно в электронной переписке, а я из тех, кто
любит писать длинные романтические письма. Сейчас этого уже практически
никто не делает, потому и писем стало некому писать. И стихи некому дарить,
их можно только публиковать. Люди перестали общаться, и вообще возник какой-то
другой язык, я не об английском, а о сотканном из непривычных и новых для
меня образов, символов, метафор. Я в нем не разбираюсь, чувствую себя динозавром,
который не принадлежит времени, в котором живет. Повторяю, люди рядом хороши,
добры, но контакта, ладного и душевного, не получается.
- В одном фильме, который мне очень нравится, есть фраза: трудно представить,
что где-то на свете есть город, который красивей Нью-Йорка.
- Нью-Йорк - божественный город, где чувствуешь себя маленьким человеком.
- Что же хорошего?
- А это хорошо, потому что можно при желании потеряться, остаться незамеченным.
Сейчас это совсем другой город, не тот, о котором писал Скотт Фицджеральд
в «Великом Гэтсби». Он не так романтичен, но все равно безудержно красив
со своими небоскребами, столь огромными великанами, что рядом с ними особенно
остро ощущаешь свою крохотность. А по-женски так нравится чувствовать себя
маленькой рядом с кем-то большим, сильным, надежным.
Понятно, что Нью-Йорк - это не только небоскребы, в нем есть удивительно
живописные места. Мне очень нравится район East Vellage, там я живу, там
только что в небольшом театре прошла премьера моей пьесы. Это место трудно
назвать Нью-Йорком, тут небольшие, как в Европе, улочки, маленькие итальянские
кафе, цветы на балконах, даже солнце, кажется, здесь по-другому садится.
Хотя vellage переводится, как деревня, но на самом деле это место богемное,
тут в одном из кафе играл свою музыку Джим Хендрикс, за столиками можно
было встретить писателей, художников, сюда до сих пор наведываются знаменитые
люди.
- Интересно, какие слова вы найдете теперь для Бродвея. У многих почему-то
существует глубокое убеждение, что Бродвей в первую очередь страна мюзиклов.
- Это правда, хотя существует два Бродвея, разница не только в нескольких
его частях, какая-то внизу, какая-то вверху, и 42-я улица как некий символ.
Дело в другом: на самом деле Бродвей - это монополия, куда трудно попасть,
это бренд, это «Кошки», «Призрак оперы», теперь «Продюсеры».
В одной моей пьесе бродяги и воришки тоже поют, но это не мюзикл, мюзикл
- как раз на Бродвее, когда все поют, все танцуют, когда все для развлечения.
И это естественно, ведь билеты на бродвейские спектакли дороги, сюда ходят
за успехом, а не печалиться. Дорогие билеты покупают люди, приезжающие
сюда раз в год-два из Огайо или Алабамы, порой впервые, чтобы устроить
себе праздник, который должен остаться в памяти событием. До этого они
раздумывают, что выбрать - Бродвей или Лас-Вегас, но если это и не казино,
то и не Олби или Теннесси Уильямс, а «Кошки» или что-то другое, что развлечет.
Как иначе оправдать полтораста долларов, выложенных за билет? Сами по себе
бродвейские спектакли необычайно красивы, музыкальны и зрелищны, но «Продюсеры»,
скажем, мне не очень понравились. Зато знаменитое «Кабаре» это память и
о замечательной картине Боба Фосса, и просто прекрасный материал.
- Если продолжать сравнения, что вы предпочитаете в американском кино,
а что в российском, тем более, что статус члена жюри известного в России
кинофестиваля ко многому обязывает?
- Еще недавно американское кино опиралось на голливудскую систему, где
в сценарии все было разложено строго по полочкам: столько экшна, столько
лирики, столько эффектов, все отмерялось и дозировалось в надежде вернуть
вложенные деньги, словом, отлаженный голливудский механизм не должен был
давать сбоев. Сейчас в Европе подобные фильмы смотрятся уже с меньшим интересом,
да и в самом Голливуде чувствуется усталость от бесконечной дозировки,
которая не дает почувствовать присутствия мира, где существуют человеческие
ценности, любовь, страхи, страсти, без которых жизнь невозможно представить.
Это видно уже невооруженным глазом, можно проследить по посещаемости картин,
где насилие и секс остаются главными. Теперь интерес смещается к кино из
Европы и Юго-Восточной Азии, не говоря о популярности, которой пользуется
испанец Альмадовар.
В последний раз много российского кино сразу я видела именно в Гатчине,
где показывали «Бедную Лизу», и теперь, вернувшись в тот же зал, не могу
не заметить, что все в российском кино качественно изменилось, может, денег
больше стало. Камера оператора стала более подвижной, все смотрится плавнее,
но главное, я увидела несколько очень хороших фильмов, серьезных, глубоких,
с душевностью, которую можно встретить только в России.
- Всегда интересно узнать, какие людские судьбы интересны драматическим
писателям, какие истории кажутся им особенно привлекательными
- В марте прошлого года я встретила в Москве режиссера из театра Маяковского
Юрия Иоффе, который прочел сборник моих стихов и сказал, что он напомнил
ему о пьесе Радзинского «Она в отсутствие любви и смерти». Потом я встретила
Эдварда Радзинского, который назвал меня «безумной» и сказал: ты и есть
та самая Она, встречи с которой я ждал 30 лет. Ему показалось, что лирическая
героиня моих стихов очень похожа на героиню «Отсутствия любви и смерти».
После этого Радзинский дал разрешение, поработав с этой пьесой, сделать
ее американскую версию.
Вариант я сделала абсолютно свой, действие происходит все там же, в East
Vellage, - кафе, джазовый состав, мелкие воришки, октябрь и Хэллоуин, что
дало возможность мне и режиссеру одеть героев в разнообразные костюмы,
так что возникла маскарадная, шекспировская атмосфера. Персонажи: мрачный
судья, не слишком счастливый адвокат, скрипач, у которого тоже не сложилось,
и среди всех - Она, не такая нагруженная, как у Эдварда, а девушка 17 лет,
потому что я точно знаю, что такое быть 17-летней. Это, кстати, помогло
мне когда-то и в работе над «Бедной Лизой». Радзинский пришел на спектакль
вместе со своим литературным агентом, сказал, что спектакль понравился.
Конечно, я ужасно боялась, но все обошлось, работа удалась. Так что больше
всего мне нравится возвращаться к хорошим идеям.
- Как бы там ни было, но ваши первые шаги были связаны с русской культурой,
вы и сейчас считаете, что ей принадлежали и принадлежите. Чем в американском
далеке вам представляется русская душа?
- Два дня назад я увидела в дамской комнате женщину, она стояла перед зеркалом
и, глядя на свое отражение, вдруг спросила вслух: зачем я здесь, зачем
пришла? Потом спустя секунду себе и ответила: а, разберемся… Может, это
и есть ответ…
|
