"Молодежь Эстонии" | 09.08.07 | Обратно

Гражданской войны не будет

Илья НИКИФОРОВ

Так начинались апрельские события.

Апрельские события мало или вообще никак не сказались на межнациональных отношениях на уровне частной жизни, зато серьезно повлияли на политиков, политические партии и политические предпочтения. Другими словами, Юхан и Иван как пили пиво вместе, так и продолжают его пить, угощая друг друга, разве что поспорят по поводу Андруса и возьмут еще по бокалу и по порции гриль-колбасок.

Бюро министра по делам народонаселения, возглавляемое социал-демократом Урве Пало, пошло в политическое наступление, проведя презентацию социального исследования под мудреным названием «Вызовы интеграционной политике и межнациональным отношениям в период после «кризиса Бронзового солдата». Термин «интеграция», вечно порождавший споры, кто, кого и куда «интегрирует», из научного доклада исчез и был заменен более нейтральным оборотом, заимствованным из ткацкого ремесла - «взаимопереплетение». С точки зрения исследования, которое, по всей видимости, ляжет в основу политики министра Урве Пало, разногласия между жителями эстонского и неэстонского происхождения не являются основанием отрицать факт, что основа единого общества заложена и крепчает год от года. Нет причин и прятать голову в песок и отрицать факты дискриминации по национальному признаку. Наоборот, такие факты надо выявлять. В конце концов, исследование последствий «бронзовой ночи» позволило социологам сформулировать основы «позитивной модели» дальнейшего переплетения.

Министр Урве Пало (справа) и профессор Марью Лауристин. 4 х фото Элины ПЯЗОК

Апрельские события, вылившиеся в столкновения с полицией, массовые беспорядки и погромы магазинов в центре Таллинна, породили множество взаимоисключающих оценок. С одной стороны, «русские молодые подонки и мародеры…», как писала одна из популярных газет, громили центр Таллинна, а с другой - как указывала другая не менее популярная газета, власти не препятствовали проявлениям вандализма.

Политика интеграции якобы захлебнулась, а правящая коалиция получила невиданную доселе поддержку избирателей. «Русская молодежь не знает эстонской истории», - говорили одни, но «учит ее по тем же самым учебникам, что и эстонцы», - возражали другие. Столкновения полиции и противников переноса монумента «Бронзовый солдат» невозможно вспоминать без ужаса и содрогания. И в то же самое время несколько недель спустя через центр Таллинна проходит многотысячное шествие фестиваля «Славянский венок», а люди разных национальностей вовсю веселятся на Ыллесуммере. А был ли кризис вокруг «Бронзового солдата»?

Социолог Юри Кивиряхк в роли слушателя.

Министр Урве Пало свою работу начала с заказа широкомасштабного исследования, в котором приняли участие и Тартуский университет, и фирма Saar Poll. Во-первых, надо было, по словам министра, понять, сложилась ли в Эстонии новая ситуация на основе национальной поляризации. Различия между эстонцами и «представителями других национальностей» (так политкорректно именовалось русскоязычное население), конечно, есть. Для «взаимопереплетения» (читай - интеграции) первым делом нужно учить эстонский язык и культивировать единообразие исторических оценок, считают эстонцы, для инородцев же доминируют по важности социально-экономические проблемы.

Марью Лауристин, выступая от имени обществоведов Тартуского университета, указала, что русские и эстонцы почти противоположны в оценке действий правительства во время апрельского кризиса. 79% эстонцев считают действия властей по переносу памятника с Тынисмяги оправданными и 76% русских уверены, что действия правительства были неоправданны. Также расходятся эстонцы и русские в объяснении причин кризиса: эстонцы, уверяют социологи, видят причину в том, что местные русские видят прошлое в другом свете и поддаются на провокационную пропаганду России. Русскоязычные же жители Эстонии полагают, что истоки кризиса лежат в нежелании правительства вести с ними диалог. Вообще тема рокового треугольника «эстонцы - местные русские - правительство» и в исследовании, и в обсуждении затрагивалась неоднократно. Вывод буквально витал в воздухе. Апрельские события мало или вообще никак не сказались на межнациональных отношениях на уровне частной жизни, зато серьезно повлияли на политиков, политические партии и политические предпочтения. Другими словами, Юхан и Иван как пили пиво вместе, так и продолжают его пить, угощая друг друга, разве что поспорят по поводу Андруса и возьмут еще по бокалу и по порции гриль-колбасок.

Участники исследования Клара Халлик и Андрус Саар.

Урве Пало, комментируя исследование, отметила, что хотя негативное, подозрительное отношение к инородцам еще продолжает доминировать, но с каждым годом заметно уменьшается, а позитивное отношение растет. Например, в 2005 году негативно относились к увеличению присутствия русских в эстонской экономике и политике 40% опрошенных, в 2007 году уже только 34%. Более того, Урве Пало и Марью Лауристин с удовлетворением отметили, что сложилась устойчивая группа в среде русскоговорящего населения, обладающая такими критериями, как гражданство ЭР, самоощущение себя частью народа Эстонии, вера в эстонскую государственность (не в конкретное правительство - примечание Марью Лауристин), стремление к переменам, владение эстонским языком и т.д. Таких, по оценкам социологов, не менее трети от всех опрошенных. Кстати, это вовсе не означает, что у них не было собственного мнения по поводу переноса «Бронзового солдата». Эта группа - основа «политики взаимопереплетения».

Выводы, которые сделали исследователи, вкратце звучали бы так: несмотря на конкретный негативный опыт, связанный с событиями конца апреля, нет причин считать, что русская община тотально противостоит эстонцам. Более того, психологический климат отношений эстонцев и русских остался в целом благожелательным, и отношения в частной жизни не ухудшились. Столкновения с полицией русской молодежи в общественном сознании благодаря СМИ стали своего рода «стигматом» или символом. А сам «кризис» породил новые возможности для дальнейшего «взаимопереплетения», так теперь зовется интеграция.