"Молодежь Эстонии" | 23.08.07 | Обратно

Золотая легенда

Йосеф КАЦ

Вирве Кипле-Парсаданян. Фото автора

В биографии отметившей несколько дней назад свой восьмидесятилетний юбилей балерины, актрисы и режиссера Эстонского телевидения Вирве Кипле-Парсаданян есть уникальная страница. Ей довелось быть... Эстонией. Точнее – скульптурной персонификацией нашей республики для открытого в 50-х годах прошлого века на московской Выставке достижений народного хозяйства фонтана «Дружба народов».

...Над полями и перелесками уезда Рапламаа клубятся кучевые облака. Долетающий откуда-то с далекого отсюда побережья свежий ветер шуршит диким виноградом по стене жилого дома без малого трехсотлетней давности. И будто никогда не было ничего иного – ни Эстонии в составе СССР, ни триумфальной пышности послевоенного «сталинского ампира», ни лозунга об искусстве, «национальном по форме, социалистическом по содержанию». И уж совсем невозможно представить, что здесь, под невозмутимо-спокойным небом эстонской провинции живет человек, волей судеб оказавшийся одним из символов этой ушедшей в прошлое эпохи...

Двенадцатая неизвестная

Скульптура «Эстония» (справа) до сих пор украшает фонтан «Дружба народов». Фото из семейного архива В. Кипле-Парсаданян

«Нет, это не наш семейный хутор: мы приобрели его совсем недавно, – спешит заверить В. Кипле-Парсаданян. – Родом я из Южной Эстонии. Отец мой родился в Кастре, откуда и переехал потом в Тарту. Там же, в Тарту, я получила образование – трудно представить, но в области коммерции и торговли. Так тогда было принято. Правда, я с детства искренне любила балет, и как только открылась возможность учиться, стала заниматься балетным танцем серьезно».

Первый балетный дебют на большой сцене состоялся у семнадцатилетней Вирве в 1944 году . «Время было еще военное; в войну актеры «Ванемуйне» разъехались кто куда, – вспоминает она. – Былой актерский состав распался, но работу театра надо было возобновлять. Вот меня и взяли в балетную труппу. Поначалу – в кордебалет: для ведущих партий я все же была еще «сыровата». Мои первые персональные роли были сыграны четыре года спустя: в драме «Великая сила» и в первой советской оперетте на сцене «Ванемуйне» — называлась она «Одиннадцать неизвестных». Позже я шутила, что оказалась «двенадцатой неизвестной»: до этого дебюта мое имя было знакомо разве что друзьям и родственникам, а после него я уже стала «именем» – Вирве Кипле».

1948 год стал знаковым для В. Кипле еще по одной причине: легендарный директор «Ванемуйне» Каарел Ирд, возглавлявший Комитет по культуре Эстонской ССР, организовал эстонскую студию при московском ГИТИСе. Двадцать пять молодых эстонских актеров, парней и девушек, были отправлены на учебу в Москву.

Эстонский типаж

25 октября того же 1948 года Совет Министров Союза ССР постановил возобновить работу Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, открывшейся на северо-восточной окраине Москвы девятью годами ранее и законсервированной «до лучших времен» через четыре дня после нападения нацистской Германии. Согласно принятому решению, выставочный комплекс должен был не просто вновь открыться для посетителей, но быть в значительной степени расширен и перестроен в соответствии с духом «эпохи победителей». Архитекторам К.Топуридзе и Г.Константиновскому в творческом союзе со скульпторами И.Чайковым, З.Баженовой и П.Добрыниным было поручено воплотить лозунг о «едином могучем Советском Союзе» в формах невиданного доселе чудо-фонтана, превосходящего все существовавшие до него в Москве как по масштабам, так и по пышности убранства.

«Все случилось неожиданно, – вспоминает В. Кипле-Парсаданян. – В деканате мне сообщили, что я выбрана для позирования в качестве модели, и объяснили, по какому адресу надо поехать к скульптору. Не помню даже, сколько раз я ходила позировать. Странно, но я совсем не интересовалась, кто был этот художник, что за фонтан, где именно он стоять будет, – голова в те годы была забита совсем другим, более важным в том возрасте. Но, конечно, за то, что выбрали именно меня, я тоже испытывала гордость. Многие мои сокурсницы откровенно завидовали мне. Даже шептались за моей спиной: «Почему именно Вирве? Она же не типичная эстонка!». Не знаю уж, кто там был «типичной», а кто – «не типичной». Сейчас думаю, что могли бы пригласить попозировать Карин Сепре: у нее были золотые волосы, открытая улыбка. Но художнику и скульптору, наверное, было виднее».

«Когда я училась в Москве, ко мне приезжала моя мама, – продолжает В. Кипле-Парсаданян. – Я повела ее на Выставку достижений народного хозяйства, к фонтану и показала скульптуру. Она удивилась: «Неужели ты?». Я кивнула головой: «Именно. В национальном костюме острова Муху». Она согласилась: «Да, очень похожа!».

Виза дружбы

Официальное открытие обновленной выставки состоялось 1 августа 1954 года. Студенты из Эстонии к тому моменту вернулись домой, и жизнь потекла по привычному руслу. После окончания ГИТИСа В. Кипле три года проработала в Таллинне, на сцене тогдашнего Эстонского театра драмы имени В. Кингисеппа, а после – вернулась в Тарту, к своему давнему знакомому К. Ирду.

«Недавно по телевизору была передача, посвященная пятидесятилетию постановки в «Ванемуйне» комедии Хуго Раудсеппа «Микумярди», – рассказывает В. Кипле-Парсаданян. – Я играла там Марет – главную женскую роль. Посмотрела на себя спустя полвека – и подумала, что, на мой взгляд, может быть, я ничем особенно и не выделялась, но уж точно была ничем не хуже таких прославленных актеров, как Антс Лаутер, допустим». После ухода со сцены актриса до самой пенсии проработала на Эстонском телевидении – вначале ассистентом режиссера, потом – режиссером.

«Недавно я была в Москве – гостила у сестры моего покойного мужа, — делится недавними впечатлениями В. Кипле-Парсаданян. – Она была больна, не хотела отпускать меня, и потому к фонтану на ВДНХ я смогла отправиться только в самый последний день. И – просрочила российскую визу на сутки. Даже не на сутки, а на несколько часов: поезд ведь прибывает на границу ранним утром. Московские родственники предупредили меня – тебя наверняка оштрафуют, могут даже высадить. Я была подготовлена: думала, ладно, мол, расскажу, почему я задержалась в Москве, а там будь что будет. Идет ко мне строгая чиновница. Я ей — понимаете, дело в том.... Она и слушать ничего не хочет, зовет начальника. Рассказываю ему, что с меня лепили эстонскую девушку для фонтана «Дружба народов». Они все от удивления прямо-таки рты раскрыли: «Неужто вы и были моделью?!». Пограничники моментально оттаяли, обняли, попросили автограф и фото. Простили мою оплошность и провожали так тепло, что я, наверное, скоро смогу ездить в Россию вообще без всякой визы».

* * *

Во время своего недавнего московского визита В. Кипле-Парсаданян была, по ее собственному признанию, приятно удивлена тем, что власти современной России приняли в свое время решение не разрушать уникальный фонтан как «рудимент прошлого».

«В моем возрасте уже не имеет значения, есть у тебя где-то на свете «твой собственный» памятник, позолочен он или нет, – говорит на прощание она. – Да он и не «мой» уже – это памятник всего эстонского народа. Пусть таким он навсегда и остается».