"МЭ" Среда" | 29.08.07 | Обратно

Хрустальный шпаги звук и звон бокала...

Игорь КЛЮЕВ

Фото Елены РУДИ

Мольер: «Фехтование есть искусство наносить удары, не получая их. Необходимость тронуть противника, избегая его ударов, делает искусство фехтования чрезвычайно сложным и трудным, ибо к глазу, который видит и предупреждает, к рассудку, который рассуждает и решает, к руке, которая выполняет, необходимо прибавить точность и быстроту, дабы дать надлежащую жизнь оружию».

В ноябре этого года главный тренер сборной Швеции по фехтованию отметит свой 25-летний юбилей на поприще тренера. Игорь Чикинев родился в городе Кохтла-Ярве, но практически всю жизнь до переезда в королевство Швеция прожил в Таллинне. Он – гражданин Эстонии и подданный Швеции (законодательство Швеции позволяет иметь двойное гражданство), помимо русского языка, свободно владеет эстонским, шведским и говорит на английском. 17 ноября он, скорее всего, найдет возможность приехать в любимый Таллинн и вместе со своими родными и бывшими учениками устроит вечер воспоминаний и, уж конечно, поговорит о проблемах и достижениях современного фехтования.

Мы «поймали» главного тренера в Кейла-Йоа, где он вместе со своей семьей – женой Натальей, старшим сыном Антоном и маленькой красавицей Алисой — отдыхал у своих родителей. Игорь любезно согласился ответить на некоторые вопросы «Молодежки».

— Игорь, естественным было бы спросить вас сразу о том, как вы оказались в Швеции. Но все же по порядку: как вы пришли в такой, я бы сказал, не очень популярный вид спорта?

— Совершенно случайно. В те далекие годы, а в 46 лет уже можно так сказать, как и большинство пацанов, увлекался футболом и хоккеем. В основном стоял на воротах – ростом не вышел. А тут во дворе парни стали сражаться на палочках, вроде как на рапирах, и всех «заразили» своей игрой. Потом я выяснил, что некоторые из них уже года два по-настоящему занимаются фехтованием. Как ни странно, но я у них почти всегда выигрывал, и они постоянно звали меня в секцию. Но у меня было какое-то скептическое отношение к этому виду спорта: какой-то он несерьезный, не очень популярный. И тем не менее, прочитав «Трех мушкетеров» и посмотрев одноименный фильм, я все же решил один раз сходить на тренировку. Мне тогда стукнуло аж 12 годков. И вот с тех пор, а точнее, с 1973 года, я живу в этом мире.

— Что, так понравилось «драться» на настоящих рапирах и шпагах?

— Мне повезло, что я попал к хорошему тренеру – Валерию Романову. А потом я – леворукий и, как оказалось, не совсем бесталанный. Дела пошли успешно, и вскоре я обошел своих сверстников, которые занимались фехтованием уже несколько лет. Вообще я должен сказать, что в те годы в Таллинне была очень сильная школа фехтования. Вспомнить хотя бы блестящего тренера Клавдия Ядловского, который собрал под свое «крыло» лучших юношей и девушек Эстонии. Это было замечательное, интересное время. Занимаясь менее трех лет фехтованием, я попал на тренировки к «звездам» — к олимпийским чемпионам, призерам чемпионатов мира и Европы, чемпионам СССР. А мне было всего 15 лет. Представляете, какой это был кайф – работать вместе с ними. А работать приходилось много, так как мне предстояло принять участие в первенстве СССР среди юношей. Тогда я учился в 10-м классе, и в общем-то на повестке дня серьезно стоял вопрос о будущем – или я остаюсь в спорте, или поступаю на исторический факультет университета. И я сказал себе: если у меня все пойдет хорошо, то остаюсь в спорте, если нет – пойду учиться. Осенью 1977 года я выиграл юношеское первенство СССР, и вопрос отпал сам собой. Я остался в спорте.

— И опять тренировки, турниры?

— В общем, да. Но сегодня на основании своего и чужого опыта могу сказать, что когда дети по возрасту выходят из юниоров, у них довольно часто наблюдается небольшой провал, спад, который очень многие не могут преодолеть. И я не оказался исключением. Вроде надо было тренироваться и выкладываться полностью, но мне казалось, что все еще впереди, что жизнь прекрасна, я – мастер спорта, чемпион страны, получаю приличную зарплату, ведь этот вид спорта тогда был на профессиональной основе, меня многие знают. В общем, все это вскружило мне голову, и заметного продвижения вперед не было. За эти годы многое было утрачено: скорость, реакция, вес уже не соответствовали модели лучших фехтовальщиков мира. У каждого человека есть свой предел, и мой потолок был – юношеское фехтование.

— То есть вы перестали серьезно заниматься спортом?

— Я прекрасно понимал, как надо сделать, но не мог претворить это в жизнь. Поэтому в 1982 году я принял решение попробовать себя в качестве тренера. Мне параллельно с моей работой в Эстонском морском пароходстве разрешили открыть в его спортивном клубе первую группу фехтования. Я подобрал детишек и на общественных началах стал с ними заниматься. А с 1986 года я стал работать старшим тренером по фехтованию в спортивной школе Морского района. Мне здорово помогал мой помощник Самуил Каминский. Сейчас он работает тренером в Норвегии.

— А результатами своей «педагогической» деятельности вы можете похвастаться?

— Первый достаточно весомый успех как тренера у меня был в 1987 году, когда мой ученик Леша Ланский выиграл Спартакиаду школьников СССР. Потом и девочки стали показывать серьезные результаты. Это была крепкая группа, откуда вышла, например, двукратная олимпийская чемпионка, чемпионка мира Оксана Ермакова (в 1997 году уехала из Эстонии в Россию). Да и многие другие ребята стали кандидатами в сборную Союза. Ну, а меня назначили старшим тренером сборной Эстонии по женской шпаге. Этот вид фехтования только зарождался – в 1989 году был проведен первый официальный чемпионат мира по женской шпаге.

— Игорь, раз уж о титулах зашла речь, расскажите заодно коротко и о своих шведских успехах.

— Достижений достаточно. В 1993 году, когда я работал еще в одном из клубов, моя подопечная стала третьим призером на юниорском первенстве мира. С 1996 года я стал работать с Петтером Ванки, который через два года выиграл серебряную медаль на чемпионате мира. С 1997 года я стал старшим тренером сборной команды Швеции по мужской шпаге, а с 2001 года – и по женской шпаге. С 2003 года я работаю только в федерации в качестве главного тренера сборной команды страны по всем видам фехтования. Так, в 1999 году Ванки опять стал вторым в «мире», так что на Олимпиаду в 2000 году он уже ехал как один из фаворитов за медалями. Но, к сожалению, он занял только пятое место. В 2001 году моя ученица Мария Изакссон стала бронзовым призером чемпионата мира. В 2003 году на чемпионате мира на Кубе сборная команда Швеции после 25-летнего перерыва стала бронзовым призером. Это была, конечно, сенсация. После этого пошли победы на юниорских чемпионатах, юношеских. Этот год мы начали тоже очень серьезно: в мировом рейтинге среди юниорок шведки 1-я, 2-я и 9-я. На первенстве мира, которое прошло в апреле в Турции, в личных соревнованиях девочки заняли первые и 3-и места, а на взрослом чемпионате Европы Эмма Самуэльссон заняла второе место, проиграв только финал звезде из Франции, но выиграв полуфинал у Ирины Эмбрих из Таллинна. Но это, если очень коротко.

— Приличные результаты подопечных – это и результат плодотворной работы тренера. Как вам удалось достичь этого без специальной подготовки?

— Хорошую базу как школу понимания фехтования мне дали мои тренеры. А позже, когда сборная команда СССР проводила сборы в Таллинне, я всегда ходил на их тренировки с блокнотом или диктофоном, записывал для себя что-то новое, часто общался с тренерами команды. Из всего увиденного и услышанного пытался вывести свою модель понимания фехтования. Естественно, я делал ошибки, как без этого. Однако я всегда преследовал цель – вырастить достойных учеников и самому расти вместе с ними. Моя философия зиждется на очень простой платформе – сначала тренер учит ученика, затем ученик растет и мудреет, а потом тренер и ученик начинают сотрудничать. Я старался идти именно таким путем, хотя в свое время, в молодости, был приличным диктатором.

— Ну, и что же вас вынудило переехать в Швецию?

— Тому было несколько причин. В начале 90-х годов стало все разваливаться. Многие тренеры ушли — кто в бизнес, кто просто сменил профессию, кто уехал за границу. Не хватало денег, а следовательно, не было и поездок на проводимые за рубежом турниры. Дети не ходили на занятия, потому что у родителей не было денег на экипировку. Работа потеряла смысл. К тому же у меня произошел рабочий конфликт с учениками. Я требовал, вероятно, слишком многого от них. И в какой-то момент, как говорят, резьба сорвалась. К тому времени меня уже приглашали работать за границу. В Италии, например, мне предложили очень выгодный контракт и хорошие условия. Но я выбрал все же Швецию – и от дома не так далеко, да и люди по складу характера и темпераменту более близкие нам, и уезжать туда не страшно.

— И как приняли вас в королевстве?

— Пришли представители одного из клубов и сказали: хочешь работать, вот иди и работай. Ты нам нужен. По существующему законодательству мы не можем подписать с тобой контракт больше чем на два года. Но через год мы подпишем уже на 4 года. Зарплата – не очень высокая, но с голоду не помрешь. И я согласился. Конечно, сначала было трудно: накатились и житейские проблемы, и языковые. Но местные нам активно помогали, вплоть до оплаты счетов через Интернет – ведь мы этого делать тогда еще не умели. Нас таскали по гостям, приносили какие-то вещи, в которых мы в общем-то и не нуждались. В целом шведы отнеслись к нам просто великолепно. А что касается языка, то пришлось походить на тренировки и со словарем, и посидеть над учебниками. Я – человек раскрепощенный, поэтому не боялся говорить, хоть на первых порах и делал ошибки. Через полтора года стал прилично понимать речь, читать газеты, книги. В общем, мое семейство языковую проблему решило успешно. Сейчас мы живем в прекрасном студенческом городе Упсала, что в 70 км от Стокгольма.

— И все же продолжать карьеру было не просто?

— Очень долго пришлось перестраиваться психологически. Практически я делал ту же работу, что и в Таллинне, может быть, даже лучше, поскольку надо было работать и на имидж. Я выкладывался полностью, но ничего путного из этого не выходило, пока я не понял, что методы работы в Эстонии и в Швеции абсолютно различны, там совершенно другая жизнь, там совершенно иное отношение людей к жизни и к спорту. Тут сложно привить любовь к спорту и заинтересовать детей, ведь фехтование – это тяжелый труд и большие нагрузки. Этот вид спорта требует терпения, железной выдержки, боевого характера. А такие качества есть далеко не у каждого.

— Игорь, вы сказали, что в Швеции совершенно иное отношение людей к спорту. Поясните, пожалуйста.

— Если в Эстонии люди до сих пор зарабатывают на жизнь спортом, то в Швеции спорт — скорее, увлечение, удовольствие, хобби, если хотите. Швеция – одна из стран, где официально своим спортсменам за завоеванные международные титулы и медали практически ничего не платят. Если, грубо говоря, красивая девушка с длинными ногами победила в каком-то виде спорта на Олимпийских играх, то она вполне может стать счастливой и богатой. Но только за счет спонсорских денег. А если парень не выглядит атлетом, он так и останется на всю жизнь просто олимпийским чемпионом. Денег своим титулом он не заработает. Это обусловлено в первую очередь высоким уровнем жизни, и люди могут себе позволить заниматься спортом, поскольку расходы, связанные с ним, не бьют по семейному бюджету. Родители платят клубам за подготовку детей, возят своих чад на авто на тренировки, хоть за 10, хоть за 40 км. И, кстати, спортсмены, еще не вошедшие в элиту, да и их личные тренеры ездят на международные соревнования за свой счет, вплоть до оплаты стартового взноса. Вообще, как говорят здесь, здоровье нации для Швеции более ценно, чем спорт ради высоких достижений. Ведь только в 1998 году правительство приняло решение о развитии программ по оказанию помощи выдающимся спортсменам. И теперь перспективные спортсмены могут рассчитывать на получение каких-то дотаций и стипендий. Но эти деньги опять же не идут в карман спортсмена. Он может потратить их лишь на свою подготовку – приобрести спортивный инвентарь, арендовать спортбазу, в случае необходимости обратиться к врачу, оплатить восстановительный период, скажем, после получения травмы и т.д. Но справедливости ради скажу, что федерация вкладывает довольно большие деньги в развитие клубов и других крупных проектов. То есть опять же — в развитие массового спорта.

— Ну, а тренер получает какие-то гранты, если его подопечные заняли призовые места?

— Странно, конечно, но в Швеции не принято поощрять тренеров. В лучшем случае тебе скажут спасибо, и то только на уровне федерации, не выше. Но я бы отметил, что тренеры все же получают достойную зарплату за свой труд. Мы никогда не станем богатыми, но даже по шведским меркам мы живем хорошо. А вообще тренер по фехтованию нигде в мире не зарабатывает больших денег. Фехтование – это не хоккей и футбол, где люди получают иногда баснословную зарплату.

— Вопрос насчет зрелищности фехтования. Абсолютно все ясно с футболом и хоккеем – огромные стадионы собирают десятки тысяч зрителей. А как популяризировать фехтование?

— Включите телевизор, и вы увидите трансляции многих видов спорта, а чемпионаты мира и Европы по фехтованию вы увидите в лучшем случае глубокой ночью. Фехтование – это не хоккей, который рассматривается в Швеции как национальный вид спорта. Вопрос в том, как относится к фехтованию руководство страны, Олимпийского комитета, федерации. От этого многое зависит. Современное спортивное фехтование, на мой взгляд, совсем не исключает зрелище: ведь это настоящее сражение, это ловкость, это молниеносная реакция, это тактическое мышление. Ну, а заниматься фехтованием даже в оздоровительных целях может любой человек – от мала до велика.

— И последний вопрос: вас не приглашают обратно в Эстонию на тренерскую работу?

— Ни одного серьезного разговора на эту тему пока не состоялось, но если из Таллинна поступит конкретное предложение, тогда я и буду решать.

— Спасибо за беседу и успехов вам и всему вашему семейству.

— А я, в свою очередь, хотел бы через вашу газету передать огромный привет и пожелать успехов всем своим бывшим ученикам и моим эстонским коллегам!