"Молодежь Эстонии" | 20.12.07 | Обратно

Вещий сон крымчака

Людмила ГЛУШКОВСКАЯ,
главный редактор журнала «Вышгород»

«Однажды Илья Сельвинский спросил:
— Как вы думаете, кто я по национальности?
— Не знаю, — ответил я, — наверное… еврей.
— Не угадали. Я — крымчак, — пророкотал он, показывая свой паспорт.
— Но ведь этого не может быть! Такой национальности нет, — изумился я.
— Может не может, а в паспорте записано. Я, возможно, единственный крымчак на Земле. Это, как и поэт, звучит гордо».
«Вышгород» 6, 2007

Р. Янц, внучка архитектора А. Новицкого, работавшего в Нарве в начале ХХ века, А. Вейдеманн, атташе по культуре посольства ЭР, Л. Глушковская, А. Глухов, бывший посол РФ в Эстонии, А. Томберг, переводчик с эстонского.

Перед новым годом вышла к читателям декабрьская книжка нашего журнала. Цитата оттуда, из миниатюр московского писателя Сергея Телюка, воссозданных им по беседам с «диковинным поэтом» Юрием Влодовым.

А в начале декабря, возвращаясь из Москвы с Международной выставки-ярмарки интеллектуальной литературы non/fiction № 9, я везла с собой уникальную «книгу народа», как назвал ее в предисловии писатель и критик Георгий Гачев. Это «Сон крымчака, или Оторванная земля» Александра Ткаченко, поэта и прозаика, вице-президента Русского ПЕН-центра. «Я вырос в крымчакской среде. Папа был русским, мама крымчачкой… родом из Карасубазара».

«Моя книга написана на основании элементов остаточной памяти». Он собирал документы судеб — делал записи воспоминаний еще оставшихся на Земле нескольких сотен представителей своего народа. К началу Второй мировой войны в Крыму их насчитывалось 10-12 тысяч человек. «Самое поразительное в крымчаках — это невероятная смесь тюркского происхождения и иудейской веры». Вот почему во время немецкой оккупации Крыма почти все они были расстреляны вместе с евреями в декабре 41-го на десятом километре Феодосийского шоссе.

Так что Сельвинский, родившийся в 1899 году в Симферополе, пожалуй, кое-что знал о крымчаках, в отличие от своего собеседника. Но об этом народе так же, как о высланном после войны крымско-татарском населении полуострова, говорить открыто было не принято. Защитника татар генерал-майора Петра Григоренко обвинили в конце 60-х в антисоветской деятельности. Уже в поезде, на обратном пути с ярмарки, я читала газету правозащитного общества «Мемориал» — «30 октября» № 79, 2007 — со статьей к 100-летию П.Г. Григоренко. Параллельные пересекаются!

«Незащищенность и преследование крымчаков прослеживаются на протяжении всей их истории, как и евреев, их единоверцев».

В последний год, 68-й, жизни «крымчака» Сельвинского паспорт матери Ткаченко поменяли и вместо «еврейка» вписали «крымчачка». Объяснили: мол, ученые доказали — есть такая «отдельная нация». Она-то никогда в этом не сомневалась…

Но правда заброшенного на 10-м километре рва стала выходить наружу еще через 20 лет. К сожалению, «с помощью» гробокопателей-мародеров и американских газет. Александра Ткаченко, прилетевшего на раскопки «золотоискателей» вместе с Андреем Вознесенским, с адвокатом и фотокором, обвинили в «утечке информации», предательстве родины и т.д. Но было поздно, грянула перестройка…

«Сон крымчака» — произведение художественное: новеллы, притчи, мифы, живые рассказы… Только что выпущена книга в Москве Издательским домом «Хроникер», также участником ярмарки. Возглавляет «Хроникер» наш давнишний автор, известный писатель Борис Евсеев, отменный ценитель и родного русского, и «чужого» слова. «Словесность» самого Бориса Евсеева далека от изящества, у нее нестандартная закваска особых кровей, может, южных. Взять тот же «Раптус» («Вышгород» 1-2, 2007).

Сейчас у меня под рукой сборник прозы Евсеева «Площадь Революции» (М., «Время», 2007). «Вся Россия до сих пор на Площади Революции топчется! А пора, пора нам с Площади этой валить! /…/ сейчас только одну Революцию мы принять и вынести сможем: Революцию Всевышнего, Революцию Праведности!» (Пожалуй, это тоже полемическая поправка к нашей же публицистике в предновогоднем номере «Вышгорода» — о «революционере» Рейгане.) Для себя в 90-е мы открывали Бориса Евсеева его стихами со вступительным словом еще о. Александра Меня. Теперь понятно, что и книги он издает в «Хроникере» особые? Как «Народ лагерей» Иштвана Эркеня (2006) или «Россия. 1934» Дюлы Ийеша (2005). Это — переводы с венгерского Татьяны Воронкиной, с которой и мы активно сотрудничаем (подготавливаем «венгерский» номер).

Но одна новость, преданная «Хроникером» огласке, стала настоящей сенсацией. Здесь вообще впервые на русском языке подготавливаются к изданию роман Майму Берг «Я любила русского» и ее рассказы. Проза эстонской писательницы характеризуется как «одно из самых заметных явлений в европейском литературном контексте последнего десятилетия».

Еще накануне открытия международного действа non/fiction № 9 в Центральном Доме художника (сюда собралось 265 «литмиссий» разных стран и народов и — один крымчак!) сотрудники библиотеки «Русское Зарубежье» пригласили меня на презентацию «любопытного» издания. Но нам с Аллой Маловерьян, час назад сошедшим с таллиннского экспресса при тяжком спецбагаже, предстояло еще переправить на выставку журналы и книги, доставленные ранее в «Зарубежье» на Таганку. Наутро мы ожидали коллег из Эстонии и основной груз (помощь посольства Эстонии в Москве). Как я пожалела потом, что отказалась!.. Не знала — это был творческий вечер Александра Ткаченко.

И вот 1 декабря после «круглого стола» «История сталинизма» — с участием председателя правления международного общества «Мемориал» Арсения Рогинского и гендиректора издательства «Российской политической энциклопедии» Андрея Сорокина (раритетный совместный соловецкий «Вышгород» 6, 2002) — сбегаю из нашей «зоны» 3-го этажа на 2-й, в Литературное кафе. «Хроникер» здесь. Читательская публика реагирует бурно. И я, кажется, от лица всех задаю Александру Ткаченко вопрос: издаст ли он свои уникальные документы-записи? И на его скорее отрицательный ответ раздаются голоса: «А надо бы! Надо бы!» Кроме него (через несколько дней его сердце остановилось) этого уже не сделает никто. Крымчак имярек незаменим…

О нем напишут российские критики и его друзья (несомненно, уже написали). И как сегодня не хватает мне среди писательских имен в новой книге Льва Аннинского имени Александра Ткаченко. Уверена — будет!