"Молодежь Эстонии" | 05.02.07 | Обратно

Демосфен с камнями во рту

Анатолий КОРОЛЕВ,
обозреватель «РИА Новости»

Весь 2007 год, согласно указу президента РФ, будет отмечен чередой торжественных мероприятий в честь русского языка. Того языка, на котором сегодня говорят 140 миллионов граждан России и 30 миллионов соотечественников за рубежом. Еще 350 миллионов человек по всему миру хорошо его понимают.

При всем том Год языка — это повод отметить, что наш национальный язык переживает весьма непростой этап развития. Я бы даже сказал, что он находится в кризисе. Кризис начался отнюдь не вчера, а почти сто лет назад, в начальную эпоху брожения российского этноса. Тогда поражение в русско-японской войне вызвало первую волну отторжения монархии.

По иронии судьбы, в те годы русский язык находился на пике расцвета. Прекрасную культуру Серебряного века сопровождала великая речь. Но социальная революция 1917 года остановила ее развитие, и с волной эмигрантов русский язык — в его лучших образцах — тоже эмигрировал. Классическую русскую речь, речь старых петербуржцев, теперь услышишь разве что от потомков эмигрантов и выгнанных из страны аристократов.

А центром формирования нового языка стала пролетарская и мещанская Москва, где, с одной стороны, царила низкая лексика плебса, а с другой — высокопарный церковнославянский язык божественной литургии. Но и такой любопытной смеси царствовать оставалось недолго: власть захватил пугающий, резко политизированный новояз большевиков.

Традиционный народный язык стал маргинальным, ушел в подполье. Одновременно миллионы политических заключенных угодили в пекло уголовной «фени». А после падения сталинской тирании, когда в 50-е годы зеки вернулись из лагерей на свободу, уголовное арго стало обыденной речью. Общим итогом всех этих катаклизмов стал жаргон, искалеченный язык человеческого общения.

Наш московский двор в языковом отношении тоже был копией лагеря. Шалава, курва, зенки, лягавый, атас, покеда, шухер — вот из какой грязной пены была соткана наша речь. «Дай пять» вместо «здравствуй».

Более-менее окультуренный язык служивой интеллигенции на этом фоне стал заменой классическому петербургскому образцу и занял место эталона. Через феномен дикторской речи (штат элитных дикторов на Всесоюзном радио превышал 100 человек!) язык, выправленный от большевизма, снова стал влиять на народную речь. Возник культ правильных ударений. И все равно грамотная речь была лишь оазисом в море жаргонизмов.

В эпоху брежневского застоя, о котором сегодня принято говорить с воздыханием, ситуация не стала лучше: к засилью просторечий шпаны прибавился террор канцеляризмов. Речь тонула в обилии штампов и канцелярских оборотов.

Не думайте, что с переходом в новые времена наш язык стал лучше. Да, он стал динамичней, на первый план вышла энергия молодежного сленга, но старый айсберг еще не растаял. Речь наших политиков чаще всего ужасна. Матерщина в верхах и низах по-прежнему царствует. А мат, на мой взгляд, это ожоги на коже, язвы речи. Хотя без крепкого словца язык невозможен, но постоянная ругань не может породить нормальное общение и нормальную экономику — не говоря уж о нормах нравственности.

Новейший русский язык стал заложником компьютерного монстра — Рунета. Тут же наросли этажи общения в виде чата, так называемой «аськи» — мгновенного разговора через дисплей сразу с десятком адресатов. Псевдорусский язык «компа» у молодежи почему-то назван «албанским». Здесь никогда не пишут «что» или «чего», а только «чо», «пасибки» вместо «спасибо» или «сеня» — «сегодня», «скоко», «я тя лю», «кода» и т.д. Этот новый вариант электронной фени представляет серьезную угрозу для развития языка.

К сожалению, наша церковь ушла в катакомбы древнеславянской речи, храм с его велеречивостью тоже не может стать школой правильной речи.

Храмом речи вынужденно стали театр, кино и телевидение. Но и эти оазисы в кризисе. Вполне разделяю мнение актера Калягина, который на днях посетовал: «Сцена становится помойкой, куда скидывается весь словесный мусор. И происходит это не только при постановке современных пьес, но и классики».

Остается книга? Но и словесность наша сегодня крайне уродлива. Под мягкими обложками дешевых книжек персонажи изъясняются на том же полубандитском-полубазарном жаргоне.

Словом, внимание к русскому языку, пусть и запоздалое, есть важный шаг в самосознании общества и нации.

Великий оратор Древней Греции Демосфен, от природы косноязычный, развивал свою речь, набив рот морской галькой. В конце концов он научился говорить чисто и ясно.

Когда же мы выплюнем свои камни и перестанем калечить великий и прекрасный русский язык?