"МЭ Среда" | 14.02.07 | Обратно

Борьба людей и идей

С премьер-министром, председателем Партии реформ Андрусом АНСИПОМ беседует Татьяна ОПЕКИНА

Фото Николая ШАРУБИНА

— Господин Ансип, сегодня вы на пике своей карьеры. В будущем, конечно, вас можно представить президентом или еврокомиссаром, но это потом, потом. А сегодня главу кабинета министров и лидера партии, долее других находящейся у власти, яростно атакует своими нападками оппозиция, допекают вопросами журналисты. Ничего не поделаешь, жаркое время, считанные недели до выборов. От чего больше устаете, от выполнения прямых премьерских обязанностей или от объяснений, что, как, зачем и почему?

— Мне нравится моя работа. Нравится в комплексе, во всех ее проявлениях, во всех жанрах. Любой, кто принимает этот пост, прекрасно осознает, что речь идет не столько о зарплате, сколько о многочисленных обязанностях, встречах, контрактах, договорах, вопросах и ответах. Повторяю, мне нравится эта работа, нравится то, что я делаю здесь, в Эстонии, и то, что я делаю за пределами нашего государства. Любому человеку важно, чтобы работа доставляла ему удовольствие. Мне работа удовольствие доставляет.

— Нисколько не сомневалась, что ваш ответ прозвучит именно в таком оптимистическом ключе. Это счастливое свойство вашей натуры известно, оно заметно невооруженным глазом. Вы всегда настроены на успех, уверенно смотрите в будущее, отсюда, наверное, и главный лозунг реформистов к предстоящим выборам — за 15 лет вывести Эстонию в пятерку наиболее зажиточных стран Европы. Какие вы видите для этого предпосылки? Какие условия должны быть соблюдены, чтобы столь амбициозная и привлекательная цель была достигнута?

— Прежде всего нужно продолжать развивать экономику, используя ту модель прозрачной, открытой рыночной системы, которая верно служит нам уже 15 лет. Сравнивая темпы развития Эстонии с другими государствами Восточной Европы, уже вступившими в ЕС, или теми, которые готовятся к этому вступлению, мы убеждаемся в преимуществах либеральной модели. Десять лет назад объем валовой продукции на душу населения Эстонии составлял чуть более одной трети от среднего по Евросоюзу. Теперь он составляет почти 70 процентов. Согласитесь, это успех. Если мы сохраним те же темпы роста — не надо даже нынешних одиннадцати процентов, достаточно девяти или даже семи, — то валовой продукт на душу населения через 15 лет составит 125 процентов от среднего по Евросоюзу. А это и есть вхождение в пятерку наиболее зажиточных стран Европы.

— Ставить долговременные задачи — значит вести целенаправленную работу, не полагаясь на стихию. Таким образом, роль государства должна возрастать. Между тем реформисты всегда считали, что государства должно быть мало, как можно меньше. Вы пересмотрели свои позиции?

— Роль государства всегда является важной. Так было вчера, так будет завтра, ибо государство призвано обеспечивать благоприятную среду для развития экономики и демократического общества. А вот вмешательство государства в предпринимательство должно оставаться минимальным. Если же государство будет вмешиваться, как это делается в некоторых других странах, где дотируют, к примеру, неконкурентоспособные предприятия или ввозят рабочую силу, то такого роста экономики, который у нас есть сейчас, ждать не приходится. Благоприятная для предпринимательства среда — это прозрачная и эффективная налоговая система с низкими налогами. В планах нашей партии — дальнейшее снижение подоходного налога: к 2009 году мы хотим довести подоходный налог до 20 процентов, продолжая его уменьшение и в дальнейшем по одному проценту ежегодно. Я ни в коем случае не могу согласиться с теми, кто опасается, что систематическое уменьшение подоходного налога чревато опустошением казны. Уже в нынешних условиях мы были в состоянии принять бюджет в объеме, на 23 процента превышающем бюджет прошлого года. Это значит — наша налоговая система эффективна. Известно, что 84 процента жителей страны, подавших в прошлом году налоговые декларации, сделали это с помощью Интернета. Это свидетельствует о многом. О том, что люди хорошо понимают, как действует налоговая система. О том, что перед нами поколение честных налогоплательщиков, которые говорят: я плачу свои налоги на законных основаниях и на этих же основаниях хочу знать, как правительство распоряжается моими деньгами.

— В новой Эстонии, в новой жизни, в новой экономике на вес золота был предприниматель. Его надо было взрастить, помогать ему, холить и лелеять. Партия реформ стала выразителем интересов этого слоя. Но теперь на вес золота — наемный работник. Рынок труда обезлюдел, немало людей уехало за рубеж на заработки. Реформа зарплат, о которой сегодня говорят центристы, это суровая необходимость. Получается, что правое и левое крылья в политике сближаются? Государство становится менее либеральным и более социальным?

— Эстонское государство было и остается либеральным. Хотя и социальным тоже. Просто до сих пор оно было бедным и не имело средств для повышения пенсий, зарплат учителям, врачам и т.д. Благодаря экономической политике, инициированной реформистами, государство смогло набраться сил и средств для этого. Я не сказал бы, что раньше для нас важны были только предприниматели. Наемные работники тоже были важны, они не могут существовать друг без друга. Но еще совсем недавно страну мучила безработица, шесть лет назад она составляла 14 процентов. Сейчас уровень безработицы снизился до 4,4-4,5 процента (третий результат в Евросоюзе). Нам не хватает водителей автобусов, полицейских, спасателей, строителей, врачей, учителей, медсестер и т.д. Это проблема. Но согласитесь, проблема хорошая. Гораздо хуже, когда работы нет.

— Эстонское государство стало богатым?

— Сегодня оно в два раза богаче, чем десять лет назад. И появившиеся средства мы обязательно используем, в частности, для повышения пенсий, которые, по нашим подсчетам, в ближайшие четыре года могут удвоиться. Центристы предлагают за эти же четыре года повысить зарплату бюджетникам до 25 тысяч крон в месяц, то есть до среднеевропейского уровня. Но откуда взять столько денег? Подобный эксперимент уже был проведен в некоторых государствах, например, в Венгрии, где в течение двух лет на 30 процентов увеличили зарплату государственным служащим, что намного превысило рост производительности труда. И что произошло? Частный сектор тоже был вынужден повысить зарплату своим работникам, что привело к росту цен на товары, ставшие неконкурентоспособными. Предприятия обанкротились, потоки инвестиций из-за рубежа сократились, да и свой капитал стал уходить из страны. В результате — люди недовольны, дефицит бюджета достиг 10 процентов, а государственный долг составил 70 процентов от общего валового продукта (в Эстонии государственный долг составляет 4,5 процента от общего валового продукта и нет никакого дефицита бюджета).

— Накануне выборов конкурентная борьба политических соперников становится, как обычно, более жесткой и агрессивной. Распахиваются шкафы в поисках скелетов, вытаскиваются на свет божий всякого рода сомнительные сделки и аферы. Вот и в адрес реформистов прозвучали обвинения не то в вымогательстве, не то в коррупции. Пока что все эти попытки оппозиции разжечь костер разоблачений не очень-то удаются. Зато всегда под рукой нетленная русская карта — во внутренней политике и российская карта — в политике внешней. Нынче две стороны медали как бы сомкнулись в одном символе — Бронзовом солдате. Обычно русскую карту разыгрывает Исамаалийт, объединившийся нынче с республиканцами. Каким образом вы оказались с ними заодно? Разве Бронзовый солдат — это реальная политическая проблема?

— Для меня лично это очень серьезная проблема, никак, кстати, не связанная с выборами. Мы же хорошо помним, что произошло 9 мая прошлого года на Тынисмяги. Помним, как разгоряченные алкоголем люди, глядя прямо в телевизионную камеру, называли эстонцев уродами, матерились, оскорбительно отзывались о сине-черно-белом флаге, размахивая при этом флагом красным. Все мы восприняли это как оскорбление. Комментируя произошедшее в телевизионной «Актуальной камере», митрополит Корнилий рассказал, как ребенком ходил с родителями на кладбище, и те предупредили его: ни в коем случае нельзя наступать на могилы. А что у нас творится на Тынисмяги? Там топчут могилы, митингуют, распивают спиртное или просто ждут троллейбуса.

— Могилы и монумент одновременно связаны и не связаны друг с другом.

— Сегодня монумент стал для эстонцев символом советской оккупации. Глядя на него, невозможно не вспомнить о депортациях эстонцев в сорок первом и сорок девятом годах, идеологическом диктате и принуждении. Те, кто считает, что оккупации не было, просто не знают или не хотят знать нашу историю. Да, мы говорим сегодня о необходимости переноса (не сноса!) монумента. Но разве такого нигде и никогда не происходило? В той же Венгрии сто тысяч останков перенесли из неподходящих для этого мест — из центров городов, из парков — туда, где и положено покоиться усопшим. Недавно российская газета «Труд» рассказала, как осенью прошлого года в Ставрополе снесли (не перенесли!) 30-метровую стелу-монумент в честь героев-доваторцев. Об этом факте стало известно в Государственной думе, где депутаты, увы, предпочитают говорить об эстонских делах. Еще один эпизод, более ранний, когда в 2004 году в ходе реконструкции Ленинградского шоссе в Подмосковье появилась идея перенести бетонные «танковые ежи» — памятник, установленный на рубеже обороны Москвы. Поблизости вырос торговый комплекс, и памятник мешал коммерсантам построить удобный подъезд к магазину...

— История эта прогремела на всю Россию. И люди встали на защиту памятника. И отстояли его. Я расскажу вам в двух словах, почему 9 мая мне важно положить цветок к подножию Бронзового солдата. У моей мамы был младший брат, мой дядя. В июне сорок первого он окончил школу, в связи с чем родители осчастливили его долгожданным подарком — велосипедом. А на выпускном вечере он поцеловал одноклассницу. Вот тут-то и грянула война. Его призвали в армию, наскоро подготовили из него младшего лейтенанта и отправили на фронт. Попав в окружение, бойцы разбрелись по лесам, стали партизанить. Кто-то из крестьян — то было в Украине — выдал их гитлеровцам. Те согнали все село на поляну и, поставив посередине поляны моего юного дядю и его однополчанина, забили их палками до смерти. Этот мальчик, мой дядя, успел окончить школу, немного покататься на велосипеде и поцеловать девочку...

— Я уважаю ваши чувства, но 9 мая на Тынисмяги мы видели своими глазами то, о чем я вам говорил. Любой монумент должен объединять, сплачивать людей, а не разъединять их. Памятник на Тынисмяги делает людей злыми, недоброжелательными, агрессивными.

— Памятник не делает людей ни злыми, ни добрыми. Люди сами делают себя такими. А лидеры партий, политическая элита, парламент должны «способствовать примирению в обществе, а не обострению эмоций». Я процитировала сейчас мнение председателя ПАСЕ Рене ван дер Линдена. Но можно сослаться и на мнение бывшего премьер-министра Эстонии Тийта Вяхи, и на мнение уважаемого ученого, академика Михаила Бронштейна, выступившего на днях с открытым письмом российским и эстонским соотечественникам, ветеранам Великой Отечественной войны и национально мыслящим эстонским политикам. Вряд ли вы сомневаетесь в лояльности М.Бронштейна эстонскому государству, равно как и в его компетентности в сфере экономики. Вслед за тартуским профессором Эйки Бергом, считающим, что «лучше зарыть в землю топор войны», вслед за президентом Тоомасом Хендриком Ильвесом, заметившим, что «все имеют право праздновать свои победы и скорбеть по своим утратам», ученый напоминает, сколь важны для Эстонии добрососедские отношения с Россией. Хотя бы из прагматических соображений, ибо транзит и сопряженные с ним сферы экономики обеспечивают до 10-15 процентов ВВП.

— Я уважительно отношусь к М.Бронштейну, знаком с его открытым письмом, но это не значит, что я согласен со всеми его аргументами. Академик ссылается на то, как все начиналось, на истоки налаживания отношений между Эстонией и Россией. Все так, но Россия тогда, в начале девяностых, была другой. Я вообще не думаю, что отношения между нашими странами находятся сейчас, как думает М.Бронштейн, на точке глубокого замерзания. Давайте посмотрим, какое количество российских туристов посетило Эстонию в прошлом году. Оно, это количество, на 20 процентов превысило цифру предыдущего года. Если обратиться к объемам торговли с Россией, то они бурно растут. Конечно, если говорить об отношениях на высшем уровне, то здесь есть пространство для развития, но, извините, у России немало сложностей не только с нами, но и с Молдавией, Грузией, Польшей, Украиной, а теперь и Белоруссией...

— Быть может, в Эстонии демонизируют Россию? Недавно в редакционной статье одной из эстонских газет так и было написано: «Россия видит в демократическом развитии Эстонии лишь угрозу своей безопасности». Не думаю, что в России с утра до вечера только и думают о том, как атаковать Эстонию.

— Я тоже не думаю с утра до вечера о том, как кто-то в России будет атаковать Эстонию. Нам надо спокойно и уверенно жить своей жизнью, развивать свою экономику. Надеюсь, что и Россия со временем наладит хорошие отношения со своими соседями. Для Эстонии конструктивные отношения очень важны.

— Можно ли сейчас, когда Рийгикогу ускоренными темпами рассматривает поправки к законопроекту о сносе запрещенных сооружений, говорить о политической стабильности в Эстонии?

— Эстония в политическом смысле является очень стабильным государством. А крайности... Что ж, они есть в каждой стране. Многопартийная система с коалиционными правительствами для развития Эстонии сыграла и продолжает играть положительную роль, благодаря ей мы не сделали крупных ошибок, хотя и были близки к ним. К примеру, всего за один миллиард крон хотели продать Нарвские электростанции, стоимость которых сегодня составляет уже 30 миллиардов.

— Подписи протеста тогда собирали народники и центристы. А где была ваша партия?

— Мы были в правительстве и, повторяю, чуть было не совершили ошибку, которую признаем. Что же касается названного вами законопроекта и поправок к нему, то вот что я вам на это скажу. Вы живете, мне кажется, в искусственном мире. На самом деле и эстонцев, и неэстонцев интересуют развитие экономики, уровень налогов, размер пенсий и зарплат, качество и доступность медицинской помощи, безопасность на дорогах и т.д., и т.п. Короче, уровень и качество жизни. В этом направлении мы и работаем.

— Спасибо за беседу.