"Молодежь Эстонии" | 20.02.07 | Обратно

Клятва Гиппократа в переводе на эстонский

Любовь СЕМЕНОВА

Через Таллиннский центр экстренной медицины в год проходит 60-70 тысяч пациентов. Фото Никиты ЧЕРНОВА

Врач Таллиннской «скорой помощи» не стала говорить с русской пациенткой на русском языке и, прежде чем оказать помощь, провела с ней беседу об «обязанности» владеть эстонским. Начальник врача объясняет это рабочей перегрузкой доктора.

22-летняя жительница Таллинна Вероника Жукова обратилась в отделение «скорой помощи» Мустамяэской больницы в понедельник, 12 февраля, с жалобой на головные боли, начавшиеся после того, как в воскресенье вечером девушка упала и сильно ударилась головой. Вероника надеялась, что боль пройдет сама по себе и к врачу не сразу обратилась, однако на следующий день на работе она почувствовала себя плохо и поехала в Мустамяэскую больницу.

«Я боялась, что у меня сотрясение мозга, и прямо с работы поехала в «скорую помощь», — рассказала Вероника. – Мне дали номерок на 17.30, сказали, что придется подождать, и без четверти семь я наконец попала в кабинет врача».

Зайдя в кабинет, Вероника поздоровалась с врачом (в этот день дежурила Маргит Вахи) на эстонском языке, врач тоже ответила ей: «Tere».

Вероника: «После этого мы продолжили говорить по-эстонски. Врач спросила у меня, что случилось, я ответила, что упала. Она спросила, когда это случилось, в какое время, я ответила. После этого врач спросила у меня, почему я сразу не пришла. Я сказала, что после этого я домой пошла, полежала, я не сразу почувствовала себя плохо.

А потом, когда я на работу поехала, мне все хуже и хуже становилось. Я обратилась в ближайший травмапункт, а уже оттуда меня направили в «скорую», сказали, что у них нет такой техники, а в «скорой» сразу на компьютере все видно будет».

Вся эта беседа, сказала Вероника, происходила на эстонском языке, которым девушка в определенной степени, на бытовом уровне, владеет.

Здесь говорят по-эстонски

А вот на следующий вопрос врача касательно обстоятельств падения Вероника уже по-эстонски ответить не смогла и перешла на русский, объяснив, что при падении ушибла голову и шею.

Вероника: «И вдруг она меня спрашивает: «Почему ты со мной на русском языке говоришь?» Я отвечаю, мол, потому что я некоторых слов не могу объяснить на эстонском языке. После этого врач заявила мне: «Ты живешь в Эстонии и ты обязана говорить по-эстонски, я с тобой не буду говорить на русском».

Я ей сказала, что если она ко мне придет на работу, то я с ней буду говорить на эстонском и смогу объяснить все, что ее будет интересовать. Но так как сейчас я к ней пришла, она должна со мной говорить по-русски, потому что этот язык для меня более понятен».

По словам Вероники, дело закончилось тем, что врач задавала вопросы на эстонском языке, а пациентка отвечала на русском.

Девушка говорит, что в результате врач назначила ей и укол, и томографию, но Вероника так разнервничалась от слов врача по поводу «языковых обязательств», что ее просто стало трясти. И все происходившее дальше, в том числе длительное ожидание сначала очереди на томографию, потом результатов обследования, она уже воспринимала как следствие негативного отношения врача к ней из-за проблем с эстонским языком.

Врач и языковой инспектор в одном лице?

Эта история совсем не кажется удивительной. Не секрет, что в последнее время различные специалисты нет-нет да пытаются брать на себя обязанности Языковой инспекции, не имея к ней ни малейшего отношения, и выговаривать своим клиентам по поводу недостаточного владения эстонским языком. В данном случае врач, похоже, явно превысила свои служебные полномочия.

За комментариями «Молодежь Эстонии» обратилась в Мустамяэскую больницу. Ответ руководителя отдела по связям с общественностью Инги Лилль был оперативным и кратким. Но емким.

«По Конституции в Эстонской Республике государственным языком является эстонский язык. Поэтому официальным языком делопроизводства является эстонский язык. Но при возможности в нашей больнице помощь оказывается и на других языках – русском, английском, финском, немецком и так далее... это зависит от знания персоналом иностранного языка, но не обязательно.

Данная пациентка получила в нашем отделении экстренной медицины помощь: ей были сделаны необходимые обследования и даны рекомендации по лечению. Таким образом, пациентка без врачебной помощи не осталась.

Хотя из вашего обращения следует, что слабое владение русским языком причинило пациентке неприятности, надеемся, что она осталась довольна помощью врача и поправляется».

Комментариев от самой Маргит Вахи нам получить не удалось, так как, по словам Инги Лилль, «сегодня данный врач не дежурит».

«Мы не предлагаем пациенту выбор»

Ответ сотрудницы Мустамяэской больницы показался нам недостаточным, поэтому мы обратились за комментарием к заведующему центром экстренной медицины Василию Новаку.

Он, в частности, сказал, что в условиях «неотложки» предлагать выбор пациенту – утопия. «Такие вещи у нас не делаются. Это раз, — сказал главный врач «скорой помощи». – Неотложная медицина и есть такое место, где решаются срочные проблемы. И где врачам приходится иметь дело с разными людьми. Это в других больницах и кабинетах у пациента есть выбор, а здесь врач находится на дежурстве, и выбора нет. Язык – это уже второстепенно.

В конкретном случае у девушки не было серьезной травмы, которая бы внушала опасения за ее здоровье и жизнь. Мое впечатление – эта молодая особа еще не сталкивалась с серьезными проблемами здоровья и не знает реалий нашей медицины».

Доктор Новак сказал, что переговорил с врачом Маргит Вахи, у которой имеется свое видение ситуации: «Уверяю вас, что объективность находится где-то посередине. Могу допустить, что были обмен фразами, взаимное недопонимание. В нашей больнице по 60-70 тысяч визитов в год. Но мне ни разу не приходилось делать врачам замечания из-за языка. Такими вещами у нас не играют».

По словам Василия Новака, в данном случае можно говорить лишь об эмоциях уставшего и перегруженного работой врача.

Как найти понимание?

И все-таки врач – чиновник в последнюю очередь. А языковой инспектор – в самую последнюю.

Вот, например, семейный врач Вероники Жуковой тоже эстонка, Меэли Пярнпуу, которая наблюдала девушку амбулаторно и с которой та поделилась своей обидой, просто попросила ее не обращать внимания на случившееся, мало ли что бывает.

Вероника характеризует своего врача как очень внимательного и заботливого человека. И девушка совсем не склонна зацикливаться на теме языковой дискриминации. Но, знаете ли, все-таки обидно.