"МЭ Среда" | 24.01.07 | Обратно

Где эта тумбочка, где этот дом?

С профессором экономики Тартуского университета Олевом РАЮ беседует Татьяна ОПЕКИНА.

Фото из архива «МЭ»

Вовсю разворачивается предвыборная кампания. Улицы в рамках дозволенного рекламировали портреты-плакаты, почтовые ящики наполнились письменными посланиями кандидатов в парламентарии. Основными соперниками, судя по всему, являются две партии — центристы и реформисты, хотя избирательный список союза исамаалийтовцев-республиканцев тоже изобилует звонкими именами. Основные соперники пытаются достучаться до умов и сердец избирателей, нажимая на самый чувствительный рычаг — благополучие людей, их материальный достаток. Реформисты обещают за 15 лет вывести Эстонию в пятерку самых зажиточных государств Европы, основной тезис центристов — «Богаче страна — выше зарплата». Они предлагают в ближайшие четыре года довести уровень зарплат в общественном секторе до среднего по ЕС, то есть до 25 тысяч крон в месяц. Это окажет, считают центристы, достаточное давление на частный сектор, который также будет повышать уровень инноваций, производительности труда и зарплат. Обещания центристов весомы. И дороги. Но где на все это взять деньги? Из какой достать тумбочки? («Вася, откуда у тебя деньги?» — «Из тумбочки». — «А как они туда попали?» — «Жена положила». — «Откуда у жены деньги?» — «Я дал». — «А ты-то откуда взял?» — «Да говорю же — дома взял, в тумбочке...») Обо всем этом мы говорим сегодня с видным центристом, знатоком бюджетной политики, профессором Олевом Раю.

— Прежде всего, за счет чего в Эстонии наблюдается такой впечатляющий рост экономики в последние годы вообще и в прошлом году в частности? За этим ростом просматривается серьезная подоплека или это счастливое стечение обстоятельств, европейские деньги и т.д.?

— Легче всего, выслушав такой вопрос, развести руками и сказать: «Откуда мне знать? Верни арбузы».

— Что-что?

— Есть такой анекдот. Встречает человек грузина с двумя арбузами. Спрашивает его, как найти дорогу в пункт А.Грузин передает ему арбузы и разводит руками: «Откуда мне знать? Верни арбузы». Но это в шутку. Если же говорить серьезно, то нет такой основной, главной причины роста. Сошлись, совпали несколько обстоятельств. Для начала не будем забывать, что часть этого роста существует только на бумаге. К примеру, если дорожает недвижимость, соответственно дорожает, увеличивается совокупный продукт. Хотя никаких конкретных дополнительных штук, кусков и т.п. не прибавляется. Но если этот искусственный фактор мы отбросим, немалый рост экономики все равно имеет место. За счет чего? За счет многих факторов. В частности, за счет того же внутреннего рынка. Мы все устали от заклинаний: экспорт, экспорт, экспорт! Но вот за последние полтора года у многих малооплачиваемых людей повысились зарплаты, у пожилых людей — пенсии, и они с удовольствием понесли эти свои денежки в магазин, на рынок, потратили их не на Канарах, как богатые люди, а здесь, в Эстонии, на внутреннем рынке, поощряя предпринимателей выпускать побольше продукции. Еще один фактор — рост кредитов не только на покупку новой квартиры или строительство дома, но и на потребление — ремонт, новую мебель, ковры и т.д. Разумеется, по-прежнему продолжался приход иностранных инвестиций и европейских денег.

— Впечатляющий рост экономики, увы, сопровождается не менее впечатляющим ростом цен (на топливо, энергию, воду и т.д.). В результате рост доходов «съедается» повышением цен. Можно ли вырваться из этого заколдованного круга? Или рост цен будет вечно наступать на пятки росту благосостояния?

— Вы смешали здесь в одну кучу несовместимые вещи, и это делаете не только вы, но и те политические круги, которым не по душе многие шаги и идеи центристов. Что я имею в виду? Во-первых, необходимость роста зарплат, на чем мы настаиваем, — ход вынужденный, обусловленный открытием рынка труда в Евросоюзе. Если мы в ближайшее время не повысим зарплаты, из Эстонии уедут — в дополнение к уже уехавшим — еще многие хорошие работники. Немало врачей покинуло Эстонию, оставшиеся требуют высокую зарплату. Немало строителей покинуло Эстонию, оставшиеся требуют высокую зарплату. Профессора экономики тоже уезжают, скоро я один останусь и, будучи на вес золота, запрошу 100 тысяч крон за свой труд. Это, конечно, ирония, но ясно одно — так или иначе мы должны тормозить отток рабочей силы. Далее. Рост инфляции связан не только с ростом зарплат (хотя и с ним тоже). У нас открытая экономика, а это значит, что все цены раньше или позже сравняются с европейскими (некоторые уже сравнялись — на бензин, бананы и т.д.). И пока наши цены не подтянутся к европейским, никакой возможности покончить с инфляцией не существует, хотя этот процесс можно искусственно тормозить. И последнее. Инфляция не съедает полностью рост зарплат. Если в прошлом году зарплаты выросли в среднем на 12-13 процентов, то инфляция — на 5 процентов. Значит, кое-что в наших кошельках все-таки осталось.

— Вы уже упомянули, что с открытием в ЕС рынка труда из Эстонии в Англию, Ирландию, Финляндию потянулись представители тех профессий, на которые есть спрос. В результате сегодня за рубежами Эстонии трудятся уже около 70 тысяч работников...

— Где вы взяли такую цифру?

— Недавно она промелькнула в печати.

— Бог знает, откуда она взялась, официальная цифра — 30-35 тысяч. У меня был один докторант, который подсчитал, что если из Эстонии уедет 45 тысяч рабочих, ее экономика рухнет. Не знаю, насколько добросовестны его расчеты, он не довел работу до конца и уехал... в Англию. В любом случае я не могу поверить в названную вами цифру.

— И не верьте. Лучше я поверю в вашу цифру — 30-35 тысяч. В любом случае факт остается фактом — люди едут из Восточной Европы на Запад. И кому это выгодно? Им самим? Евросоюзу? Патриотизм — конечно же, категория не экономическая, но уж больно ретиво ринулись новички Евросоюза из своих стран на заработки.

— А Евросоюз и сам был в этом заинтересован. Ведь значительно проще и легче привезти рабочую силу отсюда — из стран преимущественно христианских, с близкой культурой, традициями, с высоким уровнем образования. К тому же многие приезжают поработать временно, на несколько лет, и планируют потом вернуться домой. Чего не сделают те же курды, которых надо приютить, обогреть да еще и мечеть им построить...

— Вот-вот. Конкурентоспособность наших врачей и медсестер на европейском рынке труда привела к тому, что оставшиеся в Эстонии медработники берут за горло правительство, требуя зарплат европейского уровня. Если их требования будут удовлетворены, то странно будет выглядеть этот евроостровок на фоне остального малооплачиваемого населения.

— И все-таки без роста зарплаты обойтись невозможно, так что планы центристов довести уровень зарплат в общественном секторе до среднего по ЕС — не прихоть, а суровая необходимость. Проблема только в сроках, последовательности, очередности. Иначе уезжать будут не десятки специалистов, а сотни, если не тысячи. Молодежь только и говорит что о Евросоюзе, еврочиновниках и еврозарплатах...

— Если всех этих «беглецов» не порицать, а понимать и уважать их резоны, то надо понять и предпринимателей, умоляющих открыть границы для необходимой им позарез рабочей силы. Так приглашать рабочую силу или нет?

— Откуда?

— Оттуда.

— Лет семь назад второй в евроиерархии человек рассказал мне, как будет выглядеть гражданин Евросоюза в 2015 году. Цвет кожи — темный, глаза — карие, вера — мусульманская, мировоззрение — коммунистическое. Средство к существованию — пособие по безработице. Конечно же, он шутил, но есть в этой шутке доля истины. И немалая.

— Так открывать рынок труда или нет? Центристы, как известно, против этого.

— Если мы не будем увеличивать зарплату своим работникам и откроем границы, к нам приедут гастролеры, которые через несколько месяцев переместятся дальше, в ту же Финляндию, Ирландию, Данию, где зарплата в два с половиной раза выше. Эстония добилась высоких темпов развития за счет того, что все свои реформы провела быстро и решительно. Не рубила хвост собаке по частям, а сделала это сразу. Значит, и с зарплатами надо поступить точно так же. Прибавить — и никаких гвоздей. Конечно, предприниматели от этой идеи не в восторге. Они привыкли жить в парниковых условиях, пользоваться льготами и различными преференциями. Но если мы вступили в Евросоюз, то всей этой парниковости должен прийти конец. Единые правила игры — единые условия конкуренции.

— Переход на евро, когда он состоится, может перечеркнуть все планы центристов, ибо снизит жизненный уровень не на малые проценты, как нас уверяют, а в разы, как это было, к примеру, в Германии.

— Введение евро происходило там на фоне процесса интеграции Восточной и Западной Германий. Болезненного процесса, который еще не завершился. В других странах рост цен при переходе на евро был разовый и не превышал 2-2,5 процента. У нас основная масса проблем, связанных с переходом на евро, была решена уже в ходе подготовки страны к вступлению в ЕС.

— Давайте подведем итог нашего разговора. Население Эстонии, увы, стареет. Немало людей в расцвете сил уезжают или лелеют мечту уехать за рубеж трудиться. Сырье, энергоносители дорожают. И при этом в предвыборной платформе центристов содержится столько дорогостоящих обещаний. Из какой тумбочки собираетесь на все это брать деньги?

— Невежливо отвечать вопросом на вопрос, но попробую: «Как вы думаете, сколько стоят эти, как вы выразились, дорогостоящие обещания?»

— Мне неизвестна эта цифра.

— Ее, действительно, нигде не называют, но она не столь и велика. Давайте считать, давайте рассуждать. Если возрастут зарплаты, то увеличатся и пенсии, ибо не будет проблем с социальным налогом. Подытожив, получаем 2-3 миллиарда крон. Для бюджета это не так уж и много. Тем более, что каждая крона прибавки к зарплате позволяет получить обратно в казну не только социальный и подоходный налоги, но и — человек пойдет в магазин за покупками — налог с оборота, акцизы. Деньги ведь крутятся, работают, позволяя с каждой выданной кроны вернуть обратно в казну 55-70 сентов. Прибавка к зарплате, к пенсии очень важна для так называемого простого человека, которому сегодня живется очень трудно. Таким образом, все обещания центристов реальны. Разумеется, если в экономике будут нормальные годы.

— Спасибо за беседу.