"Молодежь Эстонии" | 26.01.07 | Обратно

Запланированный сценарий

Нелли КУЗНЕЦОВА

Многие люди приходят на Тынисмяги, потому что помнят своих воевавших и погибших на войне отцов, дедов, старших братьев. Фото Леонида СМУЛЬСКОГО

То, что происходит с Бронзовым солдатом, события, разворачивающиеся вокруг него, вызывает обиду, боль, разочарование, негодование тысяч людей. Нам очень дорог этот памятник, и тысячи людей хотят, чтобы он остался там, где сейчас стоит.

Многие люди приходят к нему на Тынисмяги, потому что помнят своих воевавших и погибших на войне отцов, дедов, старших братьев. Многие, даже не отдавая себе, быть может, отчета, где-то в глубине души понимают, что этот памятник — символ нашей идентификации. Потому что, если бы не было победы над фашизмом в 45-м, возможно, не было бы и русских как нации. Возможно, и эстонцы перестали бы существовать как народ. Во всяком случае, гитлеровские планы не предусматривали сохранения этого народа. Именно как народа… Тем более странно, что эстонские политики, добивающиеся сноса или переноса памятника, этого не понимают. Или просто не хотят понимать, потому что сегодня выгодно извращать истину.

Странно, что некоторые русские депутаты, оказавшиеся в эстонских партиях, те самые люди, которые прежде всегда носили цветы к подножию Солдата, теперь не решились проголосовать против пресловутого законопроекта.

Но всем как будто понятно, во всяком случае, должно быть понятно, что если с Бронзовым солдатом что-то случится, если его не окажется на горке Тынисмяги, раскол между русскоязычной и эстонской общинами будет уже не преодолеть интеграционными рассуждениями, призывами и посулами. Он, этот раскол, в конце концов станет непреодолимым и так или иначе, рано или поздно даст о себе знать.

Хотя и среди эстонцев есть немало таких, для которых Солдат на Тынисмяги дорог, потому что он олицетворяет пролитую эстонским народом кровь в борьбе с фашизмом.

Эти люди искренне, всей душой беспокоятся за памятник, его судьбу. Один из таких людей — Арнольд МЕРИ, Герой Советского Союза. Мы знаем, ему тоже больно сегодня. Вот что он говорит…

— Да, мне больно и обидно. Тем более, что я понимаю: то, что происходит с Бронзовым солдатом, заранее продуманный предвыборный план. Я даже могу представить себе, как представитель Исамаалийта с удовольствием говорит республиканцу: смотри, как замечательно реализуется наш предвыборный сценарий. Так мы, пожалуй, не только преодолеем 5-процентный барьер, но и получим в Рийгикогу относительное большинство.

Да, так может быть. Правые партии развязали вокруг Бронзового солдата игру, ударив, по существу, в самое чувствительное, больное место многих людей. Очевидно, в «загашнике» не осталось больше грязных историй друг на друга, все потайные шкафы открыты, все скелеты вытащены из тьмы. Очевидно, потребовалось более сильное лекарство, более сильное оружие, которое могло бы взбудоражить избирателей.

Обидно только, что, как мне кажется, на эти игры купилась определенная часть Российской думы и часть российского общества. Расчет-то на это и был, очевидно: втянуть Россию в эту игру, заставить ее ощетиниться, заговорить языком угроз. Бронзовым солдатом россиян спровоцировали на угрозы экономических санкций, другие силовые меры. Будут ли эти экономические санкции применены, или нет, еще неизвестно, но угрозы-то уже прозвучали. И ничто другое, кроме этих угроз, не могло бы так подействовать на эстонского избирателя, чтобы вернуть его в обстановку начала 90-х годов, когда, как все, очевидно, помнят, он рвал рубашку на своей груди, крича: «Будем жрать картофельные очистки. Но на своем настоим…»

В последние годы люди начали уходить от правых и ультраправых партий и политиков. Но им, этим правым, захотелось во что бы то ни стало вернуть утерянные позиции, поднять упавшие рейтинги. Боюсь, что ситуация с Бронзовым солдатом, а также неадекватные во многом действия части российской политической элиты им в этом помогают.

Мне очень не понравилось то телевизионное шоу, так называемый телемост, который был организован Первым телеканалом. Меня пригласили участвовать в нем, но я, как выяснилось, оказался там нежеланной персоной.

Это ток-шоу, или этот телемост показал, что многие просто не понимают, что, собственно, происходит, многие и не знают по-настоящему, где там могила, а где Бронзовый солдат. Но сколько угроз прозвучало. Ведь заговорили даже о танках…

Мне показалось даже, что и этот странный, если не сказать больше, разговор на Первом канале и последовавшая за ним передача радиостанции «Маяк», в которой мне пришлось принять участие, о чем я сожалею, не были направлены на разрешение ситуации с Солдатом. А ведь она, по существу, средоточие, или лучше сказать, отражение той совокупности противоречий, которые раздирают современный мир и влекут его к очередному катаклизму.

Может быть, и для части российских депутатов эта горькая для нас ситуация оказалась вполне удобной репетицией в борьбе за предстоящие выборы. Возможно, это и не так, во всяком случае, не хотелось бы так думать, но все-таки нельзя не сказать, что угрозами, непродуманными словами и действиями нанесли немало вреда.

Проблема Бронзового солдата — концентрированное отражение проблем взаимоотношений эстонской и русскоязычной частей населения Эстонии.

Это особая точка или, если хотите, восклицательный знак во взаимоотношениях Эстонии и России, развития межгосударственных отношений этих стран.

И, наконец, это отдельный, быть может, но существенный момент всей мировой обстановки.

Словом, заканчивая, хочу еще раз сказать, что от телевизионного шоу, организованного Первым каналом, остался неприятный привкус. Я даже не понял, верил ли реформист Райво Ярви, оставшийся в таллиннской студии, в то, что говорил. Или это очередная провокация?

Он ведь, ничтоже сумняшеся, заявил, что в сентябре 44-го немцы будто бы спокойно ушли из Таллинна, передав власть эстонскому правительству, которое и начало строить здесь хорошую эстонскую жизнь.

И тут вдруг через 3 или даже через 4 дня ворвались какие-то дикие орды с Востока, пулеметным огнем сбили триколор с Длинного Германа, который, между прочим, сбить можно было только огнем с самолета, и сразу же бросились вывозить в Сибирь 40 тысяч женщин и детей. Откуда вообще взялась эта цифра?

Ну, а если вспомнить, как все было на самом деле, то придется сказать, что ударная группа Эстонского стрелкового корпуса, первой вошедшая в Таллинн, еще вела бои с немцами в порту и на западной окраине города. Все предшествующие этому две недели мы пробивались к Таллинну на плечах, как говорится, отступающих немцев, часто забегая вперед и глубоко внедряясь в оборонительные линии немцев. Ударная группа Эстонского стрелкового корпуса, сформированная для взятия Таллинна, весь путь до города прошла по территории, занятой врагом, прошла с боями.

А потом еще с боями шли до Балтийского моря. И были еще жесточайшие бои на полуострове Сырве.

Вот как обстояли дела в действительности.