"Молодежь Эстонии" | 19.07.07 | Обратно

Генезис XXI столетия

Людмила ГЛУШКОВСКАЯ,
главный редактор журнала «Вышгород»

Проект под таким названием поддержал фонд Kultuurkapital. Это и стало темой очередного журнала «Вышгород» 3-4, 2007, только что отпечатанного в Таллиннской книжной типографии.

Он, Томас Венцлова, известный литовский поэт, диссидент 70-х, ныне профессор Йельского университета (США), «здесь бывал еще во время оно /.../ поглядывал на окна гарнизона/ ЧК...» В Берлине, стало быть. За полвека до того в канале «выудили Розу». (Герой повести Андрея Платонова «Чевенгур» Копенкин едет спасать гроб Розы Люксембург: вот такая перекличка писателей мирового уровня; перекличка двух поколений, отцов и детей). А к концу века — там же и везде «взамен исчезнувшей Стены воздвигся/ мир денег, потребления и секса». За стойкой «пьет мигрант. /.../ Завернувшись в серую/ шершавую простыню, крепко спит Европа».

Вслед за поэтическим циклом «Обломки прообраза» Томаса Венцловы идут новеллы Майму Берг в переводе Светлана Семененко (светлой памяти он успел передать их нам в начале мая). В «Жизни до секса» старомодный мужчина в кепке, с «поперечной складкой на затылке» (ох, как умеет М.Б. заставить нас увидеть и запомнить особую примету) ловко вербует высоколобую студентку в этот новый многообещающий вольготный мир. Он ищет «подруг для очень важных персон», для «вечеринок с баней», сопровождения и турпоездки и т.д. «Вы ведь немного получаете? /.../ Зачем ездить поездом, если можно на черной «Волге», зачем жить в общежитии, если вам выделят квартиру»...

Когда «созревают для жизни»? Когда начинают понимать, чего стоит жизнь? Почему «какой-нибудь американский школьник вдруг становился убийцей, открывал бессмысленную стрельбу, убивал случайно подвернувшихся под руку учителей и однокашников, а последнюю пулю пускал себе в висок»? Но девушка с романтической душой? — почему и ей в голову пришли нелепые мысли просто так броситься под поезд или столкнуть под него совсем незнакомого типа со складкой на затылке? Как срабатывают тормоза и останавливают перед бездной?

Волчья порода? Да она гораздо «экологичнее» человеческой, считают писатели перепутья XX-XXI веков, в том числе наши авторы (можно сослаться на «пропущенную главу» романа Бориса Крячко «Сцены из античной жизни», эпизоды из его «Писем к Ингрид» (VE, Таллинн 2006), а также на роман Нила Нерлина «Грана» («Вышгород» 6, 2003).

Этот мотив пронизывает и повесть-триллер «Deja vu» (дежа вю) впервые выступающего у нас Александра Режабека, который живет в Израиле. Вот его героя, Романа Зверева, ничто не останавливает на пути к деньгам и карьере, к личному «счастью». Он четко формулирует свое жизненное credo: «Смерть человека, загораживающего кому-то дорогу, является вариантом проигрыша и закономерным следствием сложившихся обстоятельств. Я вовсе не кровожаден...» Преступления без наказания.

Сын создательницы остросюжетных романов о превратностях любви москвички Галины Щербаковой (публиковавшейся и у нас в «Вышгороде») Александр Режабек совершенно самостоятелен. Однако настолько же «фотогеничен» для экранизации.

Несостоявшимся артистом, режиссером, художником преподносит нам фотографа похоронного бюро Котю в рассказе «Призвание» Борис Крячко (1930-1998). В архиве писателя есть и другие версии этого произведения. К слову, недавно меня спросили, не «закончился» ли у нас Крячко. Да он только начинается, его эстонские пласты осваивать и осваивать.

Котя Новожилов, как сообщает Б.К., учился в Тартуском университете. Место действия для наших авторов вполне привычное. Оттуда вышла и студентка 50-х Валентина Кухарева-Пэнь, воспоминания которой печатались в журнале «Вышгород» №3-4, 2004 и №2-3, 2006. Ее художественный очерк «Зов Несбывшегося» — о крымских встречах с вдовой писателя Александра Грина Ниной Николаевной, сиделицей ГУЛАГа, — конечно же, связан с тартуским наставником В.К. Научным руководителем работы по исследованию творчества Грина была З.Г.Минд. Всячески помогали Ю.М.Лотман и Б.Ф.Егоров, особенно после бегства В.К. с маленьким сыном из Пекина в страшный период «культурной революции».

И сама В.Н.Кухарева-Пэнь, которая живет сейчас в Крыму, в Джанкое, и Дмитрий Пэнь с его «Трехстишиями», выпускник Ростовского университета, стали нашими авторами благодаря профессору Борису Федоровичу Егорову. Именно он прислал Валентине журнал «Вышгород» №4 за 95-й год, где публиковалась глава из воспоминаний Тамары Павловны Милютиной «Сыновьям. Люди моей жизни» о Екатерине Бибергаль, первой жене Грина, бывшей политкаторжанке-эсерке, а в советские времена — заключенной Мариинских лагерей...

Когда при Ахматовой однажды осмелились сказать — «Сколько можно об этом?» — она гневно возмутилась: мол, пострадали миллионы, как же забыть... От Соловков до Дальнего Востока. Павел Флоренский, Осип Мандельштам, Павел Васильев... Замечательный поэт-омич и по сей день почти в забвении, изданный когда-то в «оттепель» и снова канувший, молодой, красивый, 27-летний (1910-1937). Среди стихотворений Нила Нерлина есть посвященное Павлу Васильеву — «Земляк», с его трагически ирреальным личностным концом света: «глаз повис на нитке/ вбиты ребра в грудь».

Вот так от Великой Китайской стены до Берлинской. Невероятно. И часть Европы в том же соцлагере, не позволено никакой отсебятины, а если...

«В кафе говорили о Праге. /.../ то, что они делают, это по сути бескровный бунт! Фантастика, мужики! Кто знает, а вдруг выскочат из системы? /.../ Кое-кто вспоминал 1956 год и Будапешт и предрекал черный сценарий. Но это было тогда, теперь Москва уже не посмеет, сами подумайте, все же 1968-й на дворе...»

Это ранняя весна 68-го — фрагмент из романа Теэта Калласа «Крик и эхо» (перевод Аллы Каллас).

Однако пространство и время ХХ века оставило для XXI и островки еще не утраченной любви: она прорастает, «созревает» чувством и разумом, «музыкой тишины», как сказала Евгения Чигерева на конференции памяти о.Александра Меня 23 января сего года, в его день рождения. Может, такими именами и возрождаемся.