"Молодежь Эстонии" | 23.07.07 | Обратно

Территория четырех пространств

Надежда АРБАТОВА,
заведующая сектором международно-политических проблем Европы Института мировой экономики и международных отношений РАН

Фото Владимира Родионова

Отношения между Россией и ЕС переживают затяжной кризис, ситуацию неопределенности, которая, впрочем, не может длиться долго.

Ухудшение отношений вызвано атмосферой недоверия, непонимания партнерами друг друга. Прежде всего — в определении общих стратегических целей. На это накладывается негативная тенденция во всем международном политическом климате.

Попытаемся объяснить причины ухудшения международных отношений. Одна из них: Россия, почувствовав себя сильнее, хочет пересмотреть модель взаимоотношений с Западом, которая сложилась в 90-е годы. Тогда она основывалась на определенных уступках России и не могла принести ей особых дивидендов.

Сегодня Россия намерена выступать как полноправный партнер, прямо заявляя о своих особых интересах. К сожалению, Запад оказался к этому не готов. И любые озабоченности и претензии России воспринимаются с подозрением, как проявление неоимперских амбиций — будь то позиция по Косово или такой «технический» вопрос, как польское мясо.

Вторая проблема связана с внешней политикой США, с полным пренебрежением американцев к нормам международного права (в том числе к сфере разоружения) и очень толерантным отношением европейских союзников к такому поведению Вашингтона.

Соперничество России, ЕС и НАТО на постсоветском пространстве становится все заметнее. Это создает очевидное напряжение в регионе. Расширение влияния западных институтов на страны СНГ воспринимается Россией как выдавливание ее из зоны ее же законных интересов.

Наконец, нельзя сбрасывать со счетов внутриполитическое развитие России. Западные партнеры все громче высказывают опасения относительно того, куда движется наша страна. Один из самых распространенных на Западе стереотипов — глубокий, едва ли не генетический разрыв в ценностях между Россией и Европейским союзом. Предполагается, что Москва имеет врожденную склонность к авторитаризму.

Разрыв между нами действительно существует, но только в демократическом опыте. Западные партнеры берутся судить Россию по самым высоким критериям демократии, которых в чистом виде нет не только в новых странах — членах ЕС, но и в так называемых «старых» европейских государственных системах. При этом забывают, что Россия всего 15 лет как вышла из Советского Союза — с очень тяжелым наследием и полным отсутствием новой политической элиты.

Жесткую критику в наш адрес вряд ли можно считать справедливой. При всей противоречивости развития мы достигли достаточно многого, ускоренно пройдя периоды первоначального накопления капитала и олигархического капитализма. Мы только-только вступили в стадию государственного монополистического капитализма, что имеет определенные политические последствия. Странам Западной Европы для этого потребовалось куда больше времени, и проходили они эти этапы гораздо раньше нас.

Теперь о сути отношений.

Срок действующего соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Россией и ЕС (СПС) истекает в ноябре текущего года. В принципе, документ может быть автоматически пролонгирован. Но обе стороны осознают, что договор безнадежно устарел: примерно 64 положения СПС не отвечают современным реалиям и по большей части не исполняются.

Нужен новый договор. В результате дискуссий, которые у нас, к слову сказать, прошли гораздо шире, чем в странах ЕС, сложилось общее понимание того, каким должен быть этот документ. Мы выдвинули концепцию радикальной модернизации СПС на базе «четырех пространств»: экономического, внутренней безопасности, внешней безопасности и культурного. Плюс отдельные соглашения по наиболее важным для России и ЕС моментам.

К сожалению, переговоры с ЕС в отношении нового договора так и не сдвинулись с места. Официальный предлог — наши санкции по польскому мясу и наша позиция в отношении договора по Энергетической хартии. В российском экспертном сообществе это вызвало определенный скепсис: а нужно ли тогда вообще стремиться к договору с Евросоюзом?

Я такую позицию не разделяю. Не стоит бежать впереди паровоза и разбирать перед ним рельсы. Во-первых, российское руководство официально нигде не отказалось от своих прежних позиций. Во-вторых, спорные вопросы не носят неразрешимого характера, по ним можно договориться при обоюдном желании.

Что касается нашего энергетического диалога, то он напоминает мне человека с большим флюсом. Создается впечатление, что Россия для ЕС — это только нефть и газ в нужных для него количествах. Остальное, похоже, его вовсе не волнует.

Между тем плоскости всех «четырех пространств» представляются весьма важными. Прежде всего – плоскость экономического пространства, что требует хотя бы в отдаленной перспективе создания зоны свободной торговли как основополагающей предпосылки к динамичному экономическому взаимодействию.

Бесспорно, вхождение в ВТО — необходимое условие для создания зоны свободной торговли. Думаю, сам процесс адаптации, который предусмотрен членством в ВТО, позволит нашим предприятиям накопить серьезный опыт и стать конкурентоспособными. Тем более что практически в каждой отрасли российской экономики есть очень сильные производства, представляющие интерес для западных партнеров.

Не менее значимо общее пространство внутренней безопасности. Здесь ключевой вопрос — безвизовый режим, он имеет огромное политическое значение. Мы можем как угодно широко развивать отношения с Евросоюзом, но индикатором истинных намерений ЕС в отношении России был и будет оставаться вопрос о визовом режиме. Я не призываю отменить этот режим прямо завтра, но его позитивное решение должно способствовать формированию общего европейского сознания.

Наиболее деликатная сфера отношений — тема внешней безопасности. На примере самого Евросоюза видно, сколь сложно отформатировать это пространство, поставить здесь четкие цели. У нас сегодня существует много форматов политических обсуждений с ЕС, но их явно недостаточно. Нужно не просто высказывать взаимные претензии, но формировать общие позиции по наиболее острым проблемам международной безопасности. Осуществлять совместные акции, если это отвечает интересам той и другой стороны.

Для этого в новом договоре нужно предусмотреть, на мой взгляд, создание такого органа, как Совет безопасности России и ЕС. Москва эту идею уже высказывала, но Брюссель пока не готов к такому формату взаимодействия.

Лучше всего обстоят дела на гуманитарном пространстве, в сфере науки и культуры. Но ими, увы, не покроешь все прорехи.

Что будет, если не получится нового договора? Наверное, мир не рухнет, но все же будет несколько иным. По-другому пойдет и внутреннее развитие России. От полнокровного, всеобъемлющего сотрудничества со всей Европой мы, скорее всего, перейдем к фрагментарному, избирательному.

Кто выиграет от этого?