"Молодежь Эстонии" | 19.03.07 | Обратно

Когда деньги красят человека

Фото Николая ШАРУБИНА из архива «МЭ»

17 марта исполнилось сорок лет Индреку Нейвельту — одному из наиболее известных и уважаемых в стране руководителей, бывшему главе Hansapank, а ныне председателю Фонда развития и председателю совета Банка «Санкт-Петербург». В поздравлениях, которые звучали в его адрес в эти дни, прежде всего, подчеркивались личностные достоинства финансиста.

Цитируя журналиста Сулева Олла, шесть лет тому назад написавшего книгу о Нейвельте, Eesti Pдevaleht, например, выделила те суждения, в которых автор говорит о банкире как человеке, умеющем держать дистанцию, человеке, не бросающем слова на ветер, в силу чего к его мнению прислушиваются с особым вниманием. «Хансабанк, куда он пришел работать одним из первых, взмыл в небо подобно ракете, сделав миллионерами многих, в том числе и Нейвельта. Но в отличие от других в финансовой сфере Нейвельта интересовало не только приумножение собственного капитала. Он возглавил банк, когда потребовался более спокойный руководитель, чем Юри Мыйз или Ханнес Таммъярв».

«Нейвельт не трудоголик, чья настольная лампа горит далеко заполночь… у него хватает времени на семью и хобби… Сумма, накопленная им на личном счету главы банка с окладом свыше ста тысяч крон, не испортила его».

И каковыми бы ни были причины его ухода из Хансабанка — усталость ли, давление ли на банк шведов, — Нейвельт сделал это с большим достоинством, ни перед кем не прогнувшись.

Таким и остается — самостоятельным в поступках и суждениях.

Риски красивой жизни

В подтверждение тому достаточно будет привести несколько выдержек из недавнего большого (что редкость!) интервью банкира, которое он дал журналисту Ало Лыхмусу (опубликовано в Eesti Päevaleht под заголовком «Красивая жизнь может оказаться губительной»).

Сравнивая современную ситуацию в стране с минувшими 90-ми годами, банкир замечает, что десятилетней давности предвыборное обещание Сийма Калласа зарплат в девять тысяч крон можно назвать одиночным заблуждением по сравнению с той повальной ложью нынешних обещаний политиков. Такая ложь «ударит в конечном итоге бумерангом по партиям даже в том случае, если вдруг они заговорят правду… «Уверен, что ни одна эстонская фирма — будь она финского, шведского или отечественного происхождения — не проводила столь массированных рекламных кампаний, как нынешние партии в канун выборов». И любому гражданину стоит задуматься, откуда такое стремление попасть в Рийгикогу. «Говорят, что место в парламенте стоит миллион. Я, конечно, не специалист по рекламе, но кое-что про рекламу знаю. И думаю, что на самом деле место в парламенте стоит от двух до трех миллионов. Такие огромные затраты должны окупаться. А окупаются они потом, не будем наивными, в виде всевозможных договоров. Получается, что партиями руководят, как рыночными фирмами по продаже. Когда нет идей, получается фирма по сбыту: сегодня продаем стиральный порошок, завтра что-нибудь другое».

Целью политики, считает Нейвельт, должно быть строительство государства, служение стране и народу, а не сбор голосов.

Лозунг, обещающий процветание Эстонии в числе пяти самых развитых стран Европы, раздражителен для него по своей сути.

«Мне нравятся амбициозные цели. Хорошо, когда политики их формулируют. Но они должны быть реалистичными и содержать кое-что еще, помимо экономического роста, — поясняет банкир. — Экономический рост хорош, но если мы при этом забываем, что уже через пару лет на рынок труда ежегодно будет выходить на один процент меньше трудоспособного населения, то скажите, откуда взяться до абсурда большому приросту экономики? Чтобы его обеспечить, мы должны будем завозить иностранную рабочую силу, и в огромных количествах.

Думать, будто из России и Украины люди очень хотят ехать сюда на работу, и достаточно нам открыть границы, они поедут, значит, глубоко заблуждаться. Это чистая иллюзия. Посмотрите, что происходит в Москве и Петербурге. Мне представляется, что очень скоро насос по откачке рабочей силы начнет качать совсем в другую сторону, и люди из Ида-Вирумаа поедут работать в Петербург. Так будет экономически оправдано. Петербург растет стремительно, и у наших людей, привыкших к новой организации труда, там хорошие перспективы».

Ценностные ориентиры выживания

Что же касается национального выживания, то банкир считает: для этого на шкале жизненно важных ценностей должны произойти изменения. С теми ценностями, которые сейчас пропагандируют глянцевые и желтые СМИ, рождаемость не поднимется. «Пока у нас не появится модель семьи с тремя-четырьмя детьми, ничего в демографии не изменится… А если мы хотим иметь многодетные семьи, то расходы на третьего и четвертого ребенка должно взять на себя государство. Ради этого стоит даже поднять налоги… Тогда у нас будет шанс выжить. Ситуация, когда в семьях один-два ребенка, только продлевает агонию нации».

Но дело не только в деньгах. Важна и шкала ценностных ориентиров всего общества. По мнению Нейвельта, здесь вопрос упирается в роль и ответственность СМИ, а вернее, уже не СМИ, а медиаиндустрии, «руководители которой уверяют, что желтые начинают и выигрывают»… «Но модель жизни, если взглянуть на Европу и Северную Америку, состоящая из демократии, абсолютной свободы слова и рынка, не обеспечивает воспроизводства общества. Народы, следующие этой модели, имеют отрицательный прирост населения и не лучшую перспективу выживания»…«Постоянная гонка за успехом и удовольствиями губительна», а «ценностные ориентиры, которые сеет в умах медиаиндустрия, работают на вымирание народа».

Говоря о перспективах эстонской экономики, Индрек Нейвельт называет три проблемы: краткосрочную, среднесрочную и долгосрочную.

Краткосрочная связана с тем, что мы живем в долг и не имеем экспорта. Среднесрочная обусловлена тем, что с помощью одного экономического роста хотим построить наукоемкую экономику, ничего не вкладывая в университеты. «В наукоемкую экономику надо вкладывать средства немедля и в огромных количествах, увеличивать бюджеты университетов не на 10 процентов, а в три раза». Долгосрочная проблема Эстонии — рождаемость.

«Государство постоянно говорит о наукоемкой экономике и тут же урезает объем преподавания физики и химии в гимназиях. Одно не вяжется с другим. Давайте, — предлагает Нейвельт, — сделаем, к примеру, из Таллиннского Технического университета вуз европейского масштаба. Пригласим лучших европейских преподавателей. И через десять лет наша экономика обретет новое дыхание. Вокруг такого университета закипит вся жизнь».

И еще несколько цитат

«Я отношусь к тем, кто считает рынок глупым, по крайней мере, так он ведет себя большую часть времени. Подавляющее количество экономических теорий построено на уверенности в том, что рынок умен, я же считаю, что коль скоро участниками рынка являются люди и движут ими эмоции, то в основном рынок ведет себя глупо. Он по преимуществу эмоционален, а не рационален».

«Эстония все больше напоминает европейскую периферию. Достаточно взглянуть на расписание авиаполетов. Посмотрите, куда и как часто вылетают самолеты из Хельсинки или даже из Риги. А куда можно вылететь из Таллинна? Вот и решайте, периферия мы или не периферия». «В 350 километрах от нас находится Петербург — четвертый по величине город Европы. От нас туда ни одного самолета. Из Риги два рейса. Из Вильнюса тоже. Из Хельсинки дважды в день. От нас — автобус. А если подумать, какой Петербург культурный центр, а какая это экономика!»

«Как бы ни была привлекательна наша налоговая система, добираться до нас трудно. А был бы у нас университет европейского уровня, к нам плыли бы даже на лодках».