"Молодежь Эстонии" | 04.05.07 | Обратно

Мы — память, мы — долгое эхо…

Владимир МЕТЕЛИЦА, председатель Общества участников Второй мировой войны антигитлеровской коалиции — о праздновании 9 мая. С ним беседует наш корреспондент Нелли КУЗНЕЦОВА.

Фото Никиты ЧЕРНОВА

— Владимир Исаевич, вы, как известно, являетесь председателем оргкомитета по празднованию 9 мая. Как ветеранские организации предполагают отметить этот день в столь непростой обстановке? И предполагают ли отмечать вообще?

— Конечно, мы будем его отмечать. А как же иначе? Этот день остается святым для нас. Ведь годы войны, неисчислимые потери кровавыми рубцами запеклись в генетической памяти нашего народа. А уж в сегодняшней ситуации это действительно праздник со слезами на глазах.

Из официальных сообщений, если они действительно соответствуют реальности, мы слышали, что 8 мая памятник на Военном кладбище будут торжественно открывать с участием представителей властей, дипломатических учреждений и т.д. Но мы, я имею в виду ветеранские организации, участвовать в этом мероприятии 8 мая не будем. Наше мнение остается неизменным: Бронзовому солдату — не место на кладбище. Это ведь не надгробие, это символ борьбы с фашизмом. И мы считаем, что участвовать в этих торжествах на кладбище — значит фактически одобрить перенос Бронзового солдата и то, как именно это было сделано. Я бы сказал, что это выглядит как попытка сгладить, прикрыть некой торжественной церемонией ту обиду, которая была нанесена народу, святотатство, которое было совершено по отношению к тем, кто погиб, сражаясь с фашизмом. Мы принять этого не можем и думаем, что люди нас поймут. Кстати, на всех этих «круглых столах», которые проходили в предшествующие месяцы, мы говорили, что если так уж необходимо убрать Бронзового солдата с Тынисмяги, что если так уж невтерпеж, то его можно было бы поставить в Канутиайаском парке возле Центра русской культуры, чтобы люди могли к нему приходить, приносить цветы, хотя сами мы убеждены, что памятник должен был остаться на прежнем месте. Но ни к каким нашим предложениям прислушаться не захотели.

Я сам участвовал в том «круглом столе», который собрался буквально за несколько часов до начала событий на Тынисмяги, там присутствовал и министр обороны. Но ничего не было сказано о том, что перенос будет осуществлен уже этой ночью, что раскопки будут начаты немедленно. Почему? Ведь тому, кто принимал решение, это было, очевидно, уже известно.

Кстати, многие эстонцы говорили, что памятник имеет художественную ценность, что он может украсить любой город. Должен сказать, что даже представители ветеранской организации, объединяющей тех, кто воевал на немецкой стороне, советовали памятник не трогать. Конечно, не надо там распивать водку и устраивать политические баталии, размахивая флагами, но мы ведь тоже так считаем. Я уж не говорю о всем известной позиции эстонских социологов, эстонских профессоров, которые предупреждали, что возникшая теперь трещина между эстонской и русскоязычной общинами останется надолго.

— А 9 мая вы пойдете на Военное кладбище?

— Да. План таков:

В 10.00 9 мая мы будем на кладбище Метсакальмисту. Возложим цветы и венки на могилы героев той войны — эстонцев и русских. На могилу генерала Алликаса, например, на могилу Екимова, Героя Советского Союза и народного героя Югославии, и других.

В 11.00 — на Военном кладбище. Возложим венки и цветы к подножию Бронзового солдата, к памятнику Неизвестному солдату, как мы делали это всегда. Насколько я знаю, цветы в этот день возложат и представители посольств России, Украины, Генерального консульства Белоруссии.

Я думаю, многие люди отдадут в этот день дань памяти тем, кто погиб, спасая мир от фашизма.

А в 13.00 — концерт в Центре русской культуры. Мы думаем, что это будет хороший концерт, по-настоящему трогательный и профессиональный.

Ну, а потом ветераны, каждая ветеранская организация по-своему, отметят этот день «фронтовыми 100 граммами», гороховым супом и т.д.

Все эти дни к нам приходят и звонят многие люди. События этих дней потрясли всех. Нам говорят, что Эстония потеряла многих лояльных к государству, гордившихся им людей. Что уж говорить о нас, о тех, кто воевал, кто прошел страшными дорогами войны…

* * *

Да, им больно, быть может, даже хуже, чем всем остальным. Вспоминаю Василия Волховицкого, ветерана Эстонского стрелкового корпуса. Он тоже в эти дни приходит в помещения ветеранских организаций.

Он родился в 13 км от Нарвы, потомственный гражданин Эстонии. Когда пришли немцы, он был призван в германскую армию. Однако на сбор не явился. Говорит, что не только не хотел, не мог воевать на стороне фашистов. За это был посажен в концлагерь. Однако ухитрился бежать, когда в жуткую метель застряла в снегу кухня, привозившая в концлагерь, как он выразился, баланду, и его с несколькими другими заключенными послали эту кухню выкапывать из снега.

В Эстонский стрелковый корпус он пошел добровольцем и провоевал в нем до конца войны. В самом деле, далеко не все ощущали себя баранами, которых можно было загнать на ту или иную сторону. У многих молодых людей, почти мальчишек, были свои убеждения. Как были они у Арнольда Мери, бывшего офицера довоенной эстонской армии, ставшего в страшном 41-м Героем Советского Союза. Как было свое отношение к войне, к фашизму у Александра Ивановича Рамодина, мичмана запаса, бывшего в годы войны заместителем командира торпедного катера и награжденного, помимо других наград, двумя медалями Ушакова. Это были особые, редкие, весомые по смыслу награды, которыми отмечали мужество и профессионализм моряков.

Могли ли они тем майским победным днем 45-го года представить себе, что их подвиг спустя 60 с небольшим лет будет подвергнут не просто сомнению, а отрицанию, что памятник павшим будет снят, а могилы — раскапываться?

С каждым годом расстояние между той войной и нами, живущими сегодня, увеличивается. И многое пересматривается — справедливо и нет. Но они, погибшие, чисты перед нами. И память о них должна оставаться священной. Она же — и напоминание о том, что нельзя доводить дело до крупных драк, до войн.

Да, победа в 45-м была тяжкой, неподъемной. Раньше нам показывали ее в хромовых сапогах — сапоги сияли, а на свету победа оказалась в грязных бинтах, с запекшейся кровью, небритой, запыленной. Но тем дороже ее сила. Победа скорбна без меры, но не унизительна. Она не обманывает. Нам есть чем гордиться. Даже если еще что-то сотворим на этой земле, все равно главным событием не только века ушедшего останется эта Победа над фашизмом, которую ценой своих жизней добыли наши отцы, деды, старшие братья. И эта Победа — наша надежда: выстоим и победим, перетерпим и преодолеем. Потому что есть в нашем прошлом эта великая дата — 9 мая. Это символ спасения нашего народа, символ нашей идентичности, как говорят специалисты-социологи, а мы скажем проще: символ нашего существования на земле. Потому она, эта дата, так для нас важна. И — так дорога…