"Молодежь Эстонии" | 17.05.07 | Обратно

Такую чудную весну испортили!

Фото Никиты ЧЕРНОВА

Эта лирическая нота в первом же абзаце публикации премьер-министра Андруса Ансипа в газете Postimees предваряет его общие размышления о цели апрельской акции на Тынисмяги. Если кратко, то, по словам премьера, она такова: правительство стремилось остановить сползание Эстонии под контроль России, и перенос Бронзового солдата был единственной возможностью сохранить достоинство Эстонской Республики, а в перспективе и само государство.

Сейчас напряжение вокруг проблемы Бронзового солдата спадает, считает премьер, но неприятное послевкусие остается: надо ли было действовать именно так? Ответ единственный: да. «Наивной выглядела надежда на то, что если бы правительство не вмешалось до 9 мая, то после этого русские и эстонцы смогли бы торжественно вместе перенести памятник на новое место. «Ночной дозор» создавали не для этого. К счастью, нам уже никогда не придется узнать, каких жертв нам могло бы стоить 9 мая, не прояви правительство инициативу.

И все-таки наша самая большая проблема это не вандалы, - продолжает премьер. - Несколькими сотнями людей с уголовным прошлым занимаются органы охраны правопорядка. Особой надежды перевоспитать их в лояльных граждан Эстонской Республики мы не питаем, но не теряем ее. По крайней мере теперь мы знаем, кто эти люди, где они находятся. И мы сможем лучше защитить от них эстонское государство.

Наша проблема — это гораздо более широкая группа населения, недостаточно нами понятая... Мы не заметили или не хотели заметить, что резко изменившаяся политика России может также изменить настроения живущих в Эстонии людей, причем незаметно даже для них самих».

«Пять лет назад лишь небольшая часть русского населения проявляла интерес к Бронзовому солдату. За пару последних лет эта скульптура стала, как утверждают, важнейшей составляющей самобытности нашей русской общины. Уверен, что это преувеличение. Но вынужден признать, что я недооценил важность и значение Бронзового солдата для русских людей.

С другой стороны, я переоценил приверженность тысяч жителей Эстонии к эстонскому государству. Многие люди стали считать, что его вроде бы не существует. Лишь теперь они неожиданно открыли для себя, что государство есть, а его реакция весьма ощутима. Теперь каждый должен определиться и отдать себе отчет в том, к какому государству он должен принадлежать. Единение – не подарок, ради него необходимо прилагать усилия.

В эти дни эстонцы и русские выступают и пишут, видимо, откровеннее, чем когда-либо прежде, о том, как жить вместе дальше. В дискуссиях много эмоций, остроты, национального эгоизма. Очевидно, что и я наговорил лишних слов, о чем сейчас сожалею. И все же убежден, что сейчас эстонцы лучше понимают русских, чем до 26 апреля, и, надеюсь, наоборот... С каждым днем растет число русских, которые понимают, что переносом Бронзового солдата на Военное кладбище правительство никого не хотело оскорбить».

Завершая публикацию, премьер выражает уверенность, что «серьезное отношение к эстонскому государству в перспективе принесет нам экономическую пользу. Надо только немного потерпеть – хорошее не приходит сразу».

Кто не с нами, тот против нас

Примерно те же мысли проходят лейтмотивом ответов Андруса Ансипа на вопросы журналистов газеты Eesti Päevaleht, опубликовавшей подробное интервью с премьером.

Отвечая на вопрос о будущем общества Эстонии и возможности диалога с теми людьми, которые оказались под влиянием российских государственных СМИ, Ансип ответил: «Начинать нет никакой необходимости! Диалог ведется годами, и я не отношусь к числу тех, кто говорит, будто процесс интеграции в Эстонии окончен или же провалился. Жизнь идет дальше. И все люди, которые сомневаются или колеблются, сегодня должны определиться, с каким именно государством они хотят себя связывать, патриотами какой страны являются. Убежден, что абсолютное большинство не отождествляет себя с Россией, а есть и остаются патриотами Эстонской Республики. Иными словами, они должны четко определиться: за нас или против нас».

«Любая гроза очищает воздух. Сегодня воздух в Эстонии прозрачней, чем две недели назад. Люди понимают, что независимость и свобода не гарантированы до скончания времен. Их надо отстаивать. И тут нет разницы, на каком языке говорят люди. Необходимости самоопределения по отношению к государству у нас давно не возникало, теперь она появилась. Я уверен, что люди выбрали для себя эстонское государство, чтобы отождествлять себя с ним».

Мы говорим мимо друг друга

О возможности в настоящем диалога между двумя частями общества в сетевой рубрике откликов на публикации Eesti Päevaleht подробно и аргументированно высказался политолог Александр Астров. Несколько выдержек из этой публикации.

«Где те лояльные эстонскому государству русские, с которыми можно было бы вести диалог? Об этом сейчас спрашивают многие. Поэтому отвечу сразу. Как только возможно, честно. Их нет. Нигде.

А теперь поясню. Все теперешние разговоры о русских в Эстонии не имеют ничего общего с тем диалогом, который, на мой взгляд, мог бы приблизить нас всех к решению проблемы. Не имеют ничего общего потому, что неверно ставят проблему.

Проблема, как она формулируется сегодня, сводится либо к вопросу истории, либо к вопросу сегрегации/интеграции. На важности проблемы истории настаивают эстонцы. Русские, в свою очередь, акцентируют проблему сегрегации/дискриминации.

На мой взгляд, истинная проблема заключается в другом и определяется одним словом - присутствие. В сегодняшней эстонской общественной сфере русские почти полностью отсутствуют именно в качестве русских. В ней встречаются люди с русскими именами и фамилиями. Но, по большей части, они выражают при этом позиции, мало отличимые от позиций эстонцев, и выражают их исключительно на эстонском языке.

Но чего стоит такое присутствие, наглядно продемонстрировал конституционный мини-кризис, случившийся у нас в феврале этого года, когда парламентом с перевесом в два голоса был принят противоречивший Конституции закон о запрещенных сооружениях.

Для меня лично самым интересным моментом этого кризиса стало то, что исход голосования решили голоса, которых… не было. Голоса Сергея Иванова и Татьяны Муравьевой, которые под разными предлогами воздержались от выражения своей позиции. А ведь именно Иванов и Муравьева на протяжении многих лет служили примером успешной интеграции. Примером того, чего может добиться «лояльный русский» не только в экономике или культуре, но и в политике. И вдруг, в одночасье, как только на повестке дня оказался вопрос, напрямую касающийся идентичности их избирателей, оказалось, что у них нет голоса…»

Теряя собственный голос, «русские в лучшем случае начинают «говорить цветами» (но такое говорение целый год игнорировалось исполнительной властью). В худшем - скандируют “Россия! Россия!”. И вот тогда перед нами, и вправду, разверзлась пропасть. Причем, в первую очередь, не перед эстонцами, которые привычно списали эти крики на «руку Москвы», а перед теми местными русскими, которые хотели бы, чтобы случившийся кризис действительно стал поводом для серьезного диалога. Но диалога не с государством. Потому что с государством можно обмениваться только инструкциями и справками. А с обществом.

Атмосфера не располагает к свободомыслию

Социолог Юхан Кивиряхк, дав интервью газете SL Õhtuleht, выразил сомнение в том, что молчание - лучшее проявление лояльности к государству. Примечательно, что интервью публикуется почти что с недельной задержкой.

Газету интересовало, способствовали ли высказывания самого Юхана Кивиряхка укреплению стабильности общества после апрельских событий. Отталкиваясь от прошлогодних высказываний Ансипа о том, что наличие памятника на Тынисмяги раскалывает общество, социолог сегодня задается вопросом: объединило ли общество перемещение памятника? То, первое, свое выступление после апрельских событий он расценивает как предостережение властям, которые недооценили значение общественного диалога. Теперь «после переноса памятника потребуется немало времени, чтобы снова отстроить и спаять общество. Оно состоит не просто из физических тел – людей, зданий, памятников, оно прежде всего подразумевает взаимоотношения между людьми. А по ним нанесен серьезный удар».

«Меня тревожит, - говорит Кивиряхк, - бытующие у нас два разных представления об обществе. Мы строим национальное государство, а в то же время являемся многонациональной страной. Говорить, что эстонцы правящая нация, а задача остальных быть послушными, неправильно. Я не согласен с лозунгом «Эстония для эстонцев». Мы должны быть современной цивилизованной страной».

Оценивая важность свободы слова, социолог считает, что в данный момент ее нет. «Ограничена свобода собраний. В Maaleht публикуют требования ввести комендантский час. Если пламя разгорелось, не стоит на него дуть. Неужели нынешний кризис настолько глубок, чтобы не позволять людям высказывать собственные мысли?... Я не разделяю мнения Эне Эргма о том, что Рийгикогу не должен обсуждать наболевшую тему. Призывы о всеобщем единодушии несостоятельны... Сегодня в Эстонии надо иметь мужество, чтобы высказывать собственное мнение... Мне кажется, что общая атмосфера не благоприятствует свободной мысли».

«Критика не нравится ни одной партии. Ее было бы меньше, если бы до того, как принимать решения, их широко обсуждали». Виня во всем русских, замечает социолог, мы упускаем из виду то, что «за кризисом стоят и взаимоотношения эстонских политиков между собой, и конкуренция». «Из премьера делают героя, который решает все проблемы, забыв, что и он тоже породил кризис».