"Молодежь Эстонии" | 19.11.07 | Обратно

Национализм и патриотизм

Рейн РАУД,
ректор Таллиннского университета

Я пишу эти строки, понимая, что они не понравятся ни тем, кто считает развал Советского Cоюза геополитической катастрофой, ни тем, для кого сомнения в способности выжить мононациональному государству в XXI веке означают государственную измену. И, естественно, тем, чьи слова контролирует некая инстанция, враждебно настроенная по отношению к эстонскому государству.

Кстати, я считаю, что последних найдется немало не только в среде подстрекателей великорусского шовинизма, но и среди радикальных эстонских националистов, и те и другие (возможно, даже не осознавая) служат одной цели — законсервировать в Эстонии противостояние двух мировоззрений, не позволяющих людям почувствовать общность целей и ценностей и вместе с этим вести спокойный диалог по таким вопросам, по которым у них мнения расходятся.

Мне приятно гордиться достижениями своей страны, я надеюсь на их непрерывность, но думаю также, что долг честного гражданина формулировать свои тревоги, если что-то из окружающей реальности кажется ему проблематичным.

В условиях демократии решения, касающиеся общего направления развития, должны рождаться с учетом всех возможных точек зрения, поскольку в спорах сталкиваются не люди или группы людей, а представления и аргументы. К совершенно иной политической культуре должны относиться ситуации, когда посланца, принесшего плохую весть, лишают головы, а принимающие решения настолько плотно окружены подхалимами, озабоченными, чтобы ни слова информации не просочилось к их ушам.

Агрессия жертвы

Одна из важнейших проблем, стоящих сейчас перед эстонским государством, — это самоопределение, идентичность населяющих его людей. В условиях прессинга русификации сформировалась идентичность эстонцев, подразумевающая: эстонец = нерусский, ее непросто изменить и не нужно передавать поколениям, выросшим в свободной стране, по инерции она жива до сего дня. Представление о том, что у эстонца может быть только такое противопоставительное самоопределение, крайне вредно. Нам необходимо позитивное, мобилизующее и открытое самосознание, которому чужда агрессивная, постоянно исполняющая роль жертвы, замкнутая на самое себя идентичность.

Эстонец, живущий в собственной стране, не должен чувствовать себя эстонцем, лишь противопоставляя себя кому-то другому, он должен, заново осмысляя свои культурные традиции и собственное национальное мировидение в современной действительности, делать тем самым огромный мир разнообразней и богаче. Этот взгляд, под которым я подписываюсь целиком и полностью, светлые головы страны высказывали, начиная с движения «Молодая Эстония» до Юри Луйка, который в одной из дискуссий по проблемам глобализации подчеркнул изменение значения эстонства в информационном обществе, в котором аналогично меняется и национальное самоощущение француза или англичанина.

То же касается и осмысления русскости, где изменения ощутимы, возможно, даже еще больше. Нация сверхдержавы биполярного мира, которой на протяжении десятилетий внушали, что она играет ведущую роль в его обновлении, за несколько лет рассыпалась на множество диаспор, родину которых к тому же обвиняют в преступлениях одного из самых ужасных тоталитарных режимов ХХ века.

Дети с промытыми мозгами

Вещи, которые были естественны для интеллектуалов духовного подполья и к осознанию которых интеллигентная часть молодого поколения постепенно приходит, выбили почву у тех, чье интеллектуальное пространство было уже и доверие к подконтрольным режиму информационным потокам больше. Легче всего говорить, что простые люди, по-страусиному прятавшиеся от правды преступлений тоталитарного режима, несут за них ответственность. Я считаю таких людей (если они лично не совершали преступлений) в известном смысле жертвами, чье человеческое развитие режим ограничивал, извращал их духовный мир. Другой вопрос — в силах ли мы помочь им. Но тех неэстонцев, которые не связывают себя с имперскими амбициями России и готовы в разных сферах жизни работать во благо Эстонии, необходимо поддерживать как можно больше. Вредно видеть в каждом русском, живущем в Эстонии, заранее сторонника путинской России. Если такое представление о них постоянно навязывать, есть опасность, что в конце концов они ими станут.

Искренней поддержки от людей, сформированных старым режимом, наше государство, вероятно, не получит, но ему непременно надо сделать все, чтобы взгляды таких людей не передались дальше молодому поколению. Дети с промытыми мозгами, кричавшие в бронзовую ночь «Россия! Россия!», возможно, даже не догадывались, сколько вреда принесут своим же сородичам, лишив многих эстонцев веры в возможность интеграции. Но было бы крайне неверным считать группу радикалов и негодяев типичным представителем местных русских, так же как всех эстонцев сторонниками скинхедов и неонацистов.

Мир далек от идеала

Я считаю, что позиция эстонцев как титульной нации в отношении других национальных групп должна стать значительно более открытой, чем сейчас. С одной стороны, долг Эстонии заботиться об эстонском языке и культуре, развивать национальную среду. Это подразумевает, что государственный язык должен быть один и политическая идентичность тоже должна быть одна, но в то же время не исключает иных культурных самоопределений. Я нахожу трагическим положение эстонских русских, которые вынуждены или оставаться в информационном поле России, или удаляться от собственных культурных корней. Лояльными гражданами они могут стать только в том случае, если смогут именно здесь жить достойно и реализовывать себя в полной мере. У нас есть право ждать от них достаточного владения эстонским языком, что естественно для общего пространства жизни. К замкнутости эстонцев толкает страх перед излишней открытостью, которая может привести к появлению второго государственного языка и другим шагам, способным превратить в видимость нашу государственную независимость. Я не верю, что такое существует в замыслах у какой-либо серьезной отечественной политической силы.

Нам надо больше контактировать с неэстонцами, не только по сугубо человеческим, но и по сугубо прагматическим причинам. Достаточно представить, что случится, если мы в нынешней демографической ситуации вдруг проснемся и обнаружим, что страну покинули все пока еще недостаточно интегрированные неэстонцы. Чисто по-человечески мы не должны делать другим то, что считаем преступлением, некогда совершенным против нас. Культурное самоопределение должно быть свободным выбором каждого человека, если социальная и языковая компетенция позволяет ему реализовать себя в обществе, а политически он определяет себя как лояльного к Эстонии.

Мы живем в мире, далеком от идеала. Жаль, что в своем внутреннем развитии Россия отказалась от демократических ценностей, а во внешней политике становится все более агрессивной. Нам пора понять, что цель империи — рассорить как можно больше эстонцев между собой и в то же время собрать под свое крыло как можно больше местных русских.

Допускаю, что заявления российских политиков о положении русских в странах Балтии, — манипуляция, с помощью которой они хотят помешать стабильному развитию нашей страны. За ней стоит не тревога за судьбы людей, а геополитические амбиции. Лучшая защита против них — лишить нашизм почвы в Эстонии.

Разумеется, этой цели не достигнуть шагами, грозящими выживанию эстонского языка и культуры. Но столь же опасно постоянно сигнализировать местным русским, особенно молодежи, что она здесь нежеланна. На самом деле она нужна обществу. Очень жаль, что выпускники русских гимназий зачастую лучше знают английский или немецкий, чем эстонский. Возможно, недостаточная мотивированность учить его в какой-то мере обусловлена тем, что они чувствуют себя здесь нестабильно, а в мыслях не связывают себя с Эстонией?

Длящееся противопоставление эстонцев и русских внешне может казаться красивым патриотизмом, но я утверждаю, что не в самой далекой перспективе оно окажется в противоречии с интересами эстонского государства. А выживание эстонской национальной культуре не сможет обеспечить никакое иное государство. Eesti Päevaleht Online.