"Молодежь Эстонии" | 22.11.07 | Обратно

Набат памяти

Йосеф КАЦ

Украина помнит! Фото ЕРА

Мемориальная выставка фотографий и плакатов, приуроченная к отмечаемому Украиной в последнее воскресенье ноября Дню памяти жертв голодоморов и политических репрессий, открывается сегодня в таллиннском Музее оккупаций.

Из трех терминов, использованных для описания трагических событий в Украине 1932-1933 годов, в оформлении буклета, подготовленного для выставки, два набранные кириллицей – по-украински и по-русски, – трагичны больше всего. Потому что англоязычный «famine» – «голод» случался в истории человечества не раз. Эстонский термин «näljahäda» — в дословном переводе — «беда от голода» звучит более эмоционально и традиционно отсылает к иному историческому событию – катастрофическому недороду, случившемуся на территории шведских Эстляндии и Лифляндии в конце XVII столетия.

Слово погибших

Украинское слово «голодомор» в переводе, пожалуй, не нуждается – и не только для носителя любого из славянских языков. Как и термин «Холокост», он вошел в лексикон завершившегося ХХ века. Да и в список преступлений, совершенных одной группой людей против другой, – тоже. И в перечень максимально политизированных тем обсуждений на самых разных уровнях – от спекуляций на интернет-форумах до детального анализа международными правовыми организациями вплоть до кулуаров ООН, термин этот также вошел. Разным бывает тон этих дискуссий, различными – расставляемые их участниками акценты. Но свидетельствуют они об одном: и поныне, спустя три четверти века после случившегося, Голодомор является незаживающей раной в общественно-исторической памяти народа Украины.

Невозможно подсчитать точное число жертв голода, спровоцированного тоталитарным сталинским режимом: цифры скорбного мартиролога колеблются от семи до десяти миллионов. Чрезвычайно трудно выяснить и то, какие именно цели ставили перед собой организаторы чудовищной по своей циничности акции – социальные, политические или же национальные. Можно долго высчитывать, кого больше в процентном отношении или в абсолютных числах погибло голодной смертью: голод ударил, в первую очередь, не по традиционно многонациональным городам Украины, а по украинскому селу. Твердить о том, что в начале тридцатых годов недород и его трагические последствия поразили не только территорию Украинской ССР, но и ряд регионов РСФСР, тоже можно.

Но погибших мучительной смертью, умерших от истощения в своих домах или же сгинувших в тщетных попытках бежать от голода по обочинам дорог всеми словами, вычислениями, утверждениями и рассуждениями, увы, не воскресишь. Как и не сотрешь передающуюся от поколения к поколению память о страшных событиях 30-х годов, как бы ни хотели это сделать те, кто был некогда сам причастен к организации террора против населения собственной страны, либо те, кто в наши дни пытается по тем или иным причинам обелить неблаговидные поступки своих предшественников и кумиров.

Сила надежды

В недавнем социалистическом прошлом тема Голодомора была строго засекречена. Мировая общественность узнала о нем благодаря усилиям украинской диаспоры. На основании исследований специальной комиссии Конгресс США в 1988 году квалифицировал Голодомор 1932-1933 годов в Украине как геноцид. К такому же выводу годом позже пришла Международная комиссия юристов, а еще четыре года спустя аналогичное заявление принял парламент Эстонии. Соответствующее решение принято парламентами ряда стран.

Дебаты, обусловленные тем, можно ли расширить юридическое понятие геноцида и на те преступления против человечности, которые одновременно затрагивали представителей нескольких национальностей в разных регионах или же были осуществлены до ввода в обращение самого понятия «геноцид», ведутся и по сей день. В ноябре 2003 года на 58-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН представители тридцати шести стран подписали декларацию, единогласно осудили тоталитарный режим, организовавший Голодомор и послуживший его причиной. На 34-й сессии генеральной конференции ЮНЕСКО 1 ноября 2007 года 193 странами была принята резолюция «О почтении памяти жертв Голодомора в Украине». Однако признания Голодомора геноцидом не содержится и в ней.

Впрочем, в юридической ли формулировке дело? Главное – это живая память о трагических событиях прошлого. Запечатленная, помимо прочего, и в экспонатах открывшейся в Таллинне выставки. А если память жива – есть, пускай и не стопроцентный, но шанс на то, что содеянное один раз зло больше не повторится. Точнее – не шанс, а надежда. Что тоже – немало.