"Молодежь Эстонии" | 16.10.07 | Обратно

Чего хочет русская женщина?

Яна КУВАЙЦЕВА

Считается, что женщина на все смотрит с оптимизмом. Фото ЕРА

Видимо, о равноправии женщин и мужчин будут говорить бесконечно. Очередные дискуссии по этому поводу прошли в Таллинне на международной конференции «На пути к обществу гендерного равноправия».

Конференция, организованная Эстонским информационно-исследовательским центром по вопросам женского равноправия и «Круглым столом» женских организаций Эстонии, проходила в конференц-зале Таллиннского университета и длилась два дня. За это время участники конференции из США, Швеции, Финляндии, Норвегии, Дании, Латвии, Литвы и Канады успели выслушать доклады и обсудить такие актуальные темы, как проблемы рынка труда, безопасность женщин, торговля людьми, проституция, насилие, проблемы женщин национальных меньшинств.

Дискуссия на последнюю тему была единственной, где прозвучал доклад на русском языке. Представитель женского клуба Lüüra Naised Татьяна Иким говорила о том, как нелегко живется русским женщинам в Эстонии. Свой доклад она начала с того, что поблагодарила организаторов за предоставление синхронного перевода, ведь именно благодаря этому стало возможно полное взаимопонимание и беспрепятственное общение между участниками конференции, и также предупредила, что кому-то ее выступление может показаться пустым или, наоборот, излишне дерзким.

Давно известные проблемы

Честно говоря, дерзким выступление Иким назвать было сложно, скорее, это было обобщение того, о чем уже давно пытаются говорить русские женщины. Когда человек переезжает жить в другую страну, он делает это сознательно и сам решает, учить ему язык той страны или нет. После развала СССР русскоговорящие уже жили в Эстонии и просто-напросто были поставлены перед фактом – язык учить. С тех пор прошло уже 16 лет, но до сих пор число людей в Эстонии, не говорящих на государственном языке, значительно. И это не потому, что им лень или они считают это не нужным (хотя есть и такие), а потому что у некоторых людей нет возможности оплачивать не самое дешевое обучение государственному языку (курсы эстонского языка государство оплачивает только целевым группам: педагогам, полицейским и т.д.), а людям в возрасте, например, просто не дается изучение иностранного языка.

По мнению Иким, русских женщин, таким образом, превратили в пассивных слушателей, у них нет возможности принимать активное участие в жизни общества и работать на благо государства, так как языком делопроизводства, естественно, является эстонский. И в бизнесе русским женщинам найти себя трудно: не знаешь эстонского – бизнес под угрозой. Русская половина женского населения живет в постоянном страхе быть уволенными из-за незнания языка, несмотря даже на то, что работодатель может быть не против принятия на работу женщины, не говорящей на эстонском языке.

Другим дискриминирующим пунктом Татьяна называет аннотации на продуктах питания и лекарствах. По закону на товаре должна быть этикетка на эстонском языке, на остальных языках она тоже может быть, но не является обязательной. Что же делать пожилым людям, не знающим государственного языка? Это создает угрозу для жизни. В стране, где треть населения – русскоговорящие, наверное, можно было бы сделать так, чтобы эта треть тоже могла получать необходимую информацию на родном языке.

В завершение своего выступления Иким представила несколько пунктов из того, чего хотелось бы русским женщинам, живущим в Эстонии. Эти желания, по мнению Татьяны, элементарные: сохранить русские садики, школы и вузы; признать русское языковое меньшинство; проводить общественные мероприятия на трех языках — эстонском, русском, английском — и тем самым дать всем женщинам равную возможность участвовать в общественной жизни страны; найти возможность проводить бесплатные курсы эстонского языка; дать возможность русскоговорящим получать гражданство по месту рождения, ведь другой родины у них нет.

Языковая инспекция гнет свою линию

Элементарные, казалось бы, вещи. Однако это выступление вызвало небольшое возмущение. С ответным докладом выступал директор Языковой инспекции Ильмар Томуск. По его мнению, закон есть закон, который, кстати, не требует ничего невозможного. Требования к знанию государственного языка обоснованны, ведь если человек не говорит на эстонском языке, это может создать определенные конфликты. По словам Томуска, нет ничего дискриминирующего в том, что водитель трамвая или автобуса, продавец, охранник или врач должны владеть языком страны, в которой они живут. Ведь полноценная работа невозможна без общения. А как общаться, если люди говорят на разных языках?

И очень часто бывает такое, что человек, у которого есть свидетельство о знании государственного языка, не в состоянии ответить по-эстонски даже на элементарные вопросы. Каким образом такие люди умудряются сдавать экзамены, для Томуска остается загадкой, и по этому поводу он только разводит руками.

А вот насчет детских садов и основных школ, по заверениям директора Языковой инспекции, русскоговорящее население может не волноваться. В планах не было перевода детсадов на эстонский язык, то же самое касается и основной школы. Перевод на эстонский язык обучения касается только старших классов. Опасения по поводу исчезновения русских школ тоже беспочвенны, считает Томуск. Что касается вузов, то тут администрация учебного заведения сама решает, оставлять русские группы или нет. И пока что практически во всех высших учебных заведениях сохраняется возможность получения образования на русском языке.

В общем, благодаря этой дискуссии стало понятно, что до сих пор ничего не понятно. Что проблема есть и люди, которые могли бы ее решить, решать ее не собираются. Все время ссылаются на закон, который сами же и придумали. Только русским женщинам от этого легче не становится.