"Молодежь Эстонии" | 19.10.07 | Обратно

Слава и трагедия Моонзунда

Нелли КУЗНЕЦОВА

Юлиан Бельский положил цветы в память о защитниках Цереля.

Именно в этот день, 19 октября 1917 года, ровно 90 лет назад завершилось крупнейшее на Балтике Моонзундское сражение.

О сражении за Моонзундский архипелаг в годы Первой мировой войны написано немало. Мы знаем о нем больше по роману Валентина Пикуля «Моонзунд». Многие из нас помнят и любят фильм «Моонзунд», где главную роль сыграл несравненный Олег Меньшиков, как будто созданный для роли русского морского офицера, не разбирающегося в политических хитросплетениях, но бесконечно преданного матушке-России, флоту российскому, офицерской чести. У него, кстати, был реальный прототип, действительно погибший возле батарей Цереля, державшихся до конца, до последнего снаряда и последнего человека.

Мы привыкли считать и эту книгу Пикуля, и фильм о батареях Цереля чуть ли не документальным свидетельством, исторической справкой, сделанной столь талантливо, с таким уважением и таким бесконечным пониманием проблем тех давно ушедших из жизни людей, их мыслей, их надежд и горьких разочарований, что становится горячо в глазах и перехватывает горло, когда думаешь о них.

Три крупнейших русских корабля в Моонзунде: броненосцы «Слава», «Цесаревич», крейсер «Баян». Модели Романа Маткевича.

Военный историк, исследователь событий начала прошлого века, истории Российского флота, полной героизма, самопожертвования, истории во многом трагической, Владимир Верзунов, с исследованиями которого мы уже знакомили наших читателей и к которым мы еще вернемся, говорит, что при всем уважении к книге Пикуля и фильму в них все-таки есть некоторые искажения, исторические ошибки. Они простительны, конечно, поскольку речь идет все-таки о художественных произведениях, но мы должны знать, как, в сущности, обстояло дело, как развивались события в том далеком 1917 году, 90 лет назад.

Нам важно знать это сегодня, если мы действительно хотим знать свое прошлое, свою историю такой, какой она была, без изъянов и пропусков, не деля ее на белых и красных, на тех или других. Давно уже пора восстановить историческую справедливость, воздать должное героям, защитникам Отечества, невзирая на межу, разделившую наш народ в начале прошлого века. История одна, ее нельзя разрывать на куски, временные отрезки, задвигая в тень забвения одни, выдвигая вперед другие, а потом наоборот.

Кстати, не только нам, оказывается, это нужно. Как раз в эти дни — 16 и 17 октября, когда на Сааремаа, называвшемся в те далекие годы Эзелем, побывал Юлиан Бельский, польский журналист, а ныне переводчик с английского, русского и польского, работающий в Москве. Вернувшись с Сааремаа, перед отлетом в Варшаву он пришел к нам в редакцию. Не мог не прийти. Наверное, очень хотел сразу же поделиться мыслями, с которыми бродил там, на острове, по местам былых боев, поделиться настроением, в котором жил все эти дни.

Мне бесконечно жаль, что я не могу здесь полностью передать его рассказ, передать то настроение, которое не могло не передаться и нам, номер уже верстался, выпускающая бригада ждала, и можно было только попытаться отметить некоторые моменты, чтобы вернуться к ним в следующем выпуске «Соотечественника», так же, как и к рассказу Владимира Верзунова, хорошо знающего историю этого сражения, историю гибели сотен человек, историю их безграничной самоотверженности.

Юлиан Бельский решил сам пройти по местам былых боев. Он называет себя исследователем-любителем, но в это трудно поверить, слушая его, глядя, как бережно, скрупулезно относится он к фактам, к свидетельствам тех времен. Наверное, это будет книга… И раскрывать ее будет чрезвычайно интересно. Человек горячий, импульсивный и в то же время осторожный, думающий, а, главное, с бесконечным уважением и любовью относящийся к истории Императорского российского флота, к российским морским офицерам, хотя среди его польских и русских предков как будто не было моряков, он, конечно, сделает нечто полезное и важное для всех нас, для всех, кому небезразлична общая наша история.

Он говорит, что долго стоял на берегу залива Тагалахт. В этот солнечный осенний день среди сосен и желтеющих берез, в этой тишине и островном безлюдье, наверное, трудно было представить себе, что именно здесь 90 лет назад начиналась операция «Альбион». Вот здесь в конце сентября по старому стилю и в начале октября по новому появилась германская эскадра — два дредноута, линейный крейсер, 10 легких крейсеров, 47 миноносцев и множество тральщиков. За ними шел отряд из 19 пароходов, на которых размещался десантный корпус — 24 600 человек, 40 орудий и 5000 лошадей. Германский флот пытался захватить острова Моонзундского архипелага и прорваться в Финский залив к Петрограду. Уже потом, на обратном пути с Сааремаа, бывшего Эзеля Юлиан Бельский опустил с борта парома «Регула» большой венок в воду на том месте, где сражались и погибали русские моряки.

Два молодых матроса-эстонца, которые, быть может, и не знают историю Моонзундского сражения, которые и по-русски-то не говорят, тем не менее сделали все, чтобы Юлиану было удобнее опустить свой венок. А паром в это время замедлил ход.

Юлиан говорит, что жители острова с охотой помогали ему найти места былых боев. Без их помощи он вряд ли сориентировался бы на незнакомой местности.

Водитель такси Рейно помог найти старый русский крест, поставленный когда-то возле укреплений Цереля. Здесь были похоронены первые жертвы начинавшейся Моонзундской операции, более сотни человек. В конце сентября — начале октября, когда начались яростные обстрелы с моря батарей Цереля и бомбежки с воздуха, взорвался пороховой погреб. Но батарея продолжала сражаться. Поразительно, что этот крест, простоявший здесь 90 лет, сохранился в целости и сохранности. Только почернел. Или с самого начала был черным? Ни у кого не поднялась рука убрать этот крест или испоганить его. И тихая эта память живет в этих местах, напоминая о тех погибших, но не сдавшихся. Владимир Владимирович Верзунов, который знает много подробностей об этих боях, приводит слова лейтенанта Генриха Лемке, вспоминавшего впоследствии: «Гарнизон Цереля, несмотря на смятение, вызванное отступлением русских по всему острову, сдаваться отказался. Я другого ответа от них и не ждал…» Впрочем, к рассказу Верзунова, к его исследованиям мы вернемся в следующем выпуске «Соотечественника».

Юлиан Бельский положил цветы к подножию креста. И небольшой флаг, который поднимался на русских береговых укреплениях. Так это и осталось после его ухода: тишина осеннего дня, ничем не нарушаемая, склонившиеся возле креста березы, сам крест, безмолвный и черный, и яркое пятно цветов.

Сам он говорит, что противный мелкий дождь моросил, пока он не дошел до этих мест давних боев. Но когда он остановился у креста, вдруг выглянуло солнце, дождь перестал, природа словно тихо улыбнулась, как будто благодаря того, кто пришел сюда поклониться прежним временам, отваге и преданности русских моряков. А ведь Юлиан Бельский никогда не жил в Эстонии. Но вот почувствовал необходимость здесь побывать. Душевную необходимость… Было бы хорошо, если бы ее почувствовали и другие.

Но как бы то ни было, спасибо ему, Юлиану Бельскому. Он сделал то, что должны были бы сделать мы, многие из нас…