"Молодежь Эстонии" | 22.10.07 | Обратно

Особенный дядечка

Игорь САВЕЛЬЕВ

3 х фото Элины ПЯЗОК

На прошлой неделе в Таллинне состоялось выступление Петра Мамонова. Несмотря на то, что его приезд анонсировался очень давно, а выступления по разным причинам откладывались несколько раз, зал культурного центра «Сальме» оказался заполнен практически полностью, оставив пустыми лишь верхние ряды балкона.

Петр Мамонов до Таллинна все-таки добрался не без приключений. Опоздав на самолет, он прибыл только в четверг поездом. Впрочем, уже этот факт его приезда можно посчитать событием. В последние годы лидер некогда знаменитой московской рок-группы «Звуки Му» сильно изменился, переехав на постоянное место жительства в сельскую местность, удалившись от соблазнов столичной тусовки. Из музыкального подполья переместился в подполье духовное. Теперь он старается вести христианский, православный образ жизни, большую часть своего времени отдавая молитве и мыслям о Боге. Впрочем, все это не мешает ему заниматься творчеством. Тем творчеством, по которому его знает поколение 80-90-х, слушавшее «Звуки Му», группу «Мамонов и Алексей», видевшая фильмы «Игла», «Такси-блюз», «Время печали еще не пришло».

Те, кто познакомился с Мамоновым только после просмотра нашумевшего фильма «Остров», видимо, пожалели, придя на его выступление. Ведь единственно правильный способ восприятия — это настроиться на мамоновскую волну и плыть по течению, которое само выведет на нужное ощущение. Как правило, случайных людей на таких выступлениях не бывает, поэтому полный зал «Сальме» стал в какой-то степени сюрпризом.

Петр Николаевич в свои 56 остался таким, каким был раньше. Еще будучи учеником московских школ, он дважды был выгнан из них за то, что во время занятий «устраивал цирк». До сих пор это занятие остается его визиткой, хотя при нынешнем состоянии души относится он к нему не иначе, как к простой работе. «Лицедейство не поощряется, но если мне дан такой дар, то я должен его использовать. Все, что я хочу и могу сказать, я стараюсь делать это в своих песнях, на сцене. И вообще это не я, это просто зеркало, — говорит усталый Петр Николаевич, отказываясь от всякого интервью. — Вы же все видели и на меня свою работу не перекладывайте».

Очень хочется сказать, что это было за выступление (звучит прямо-таки по-мамоновски). Но спектаклем его назвать и можно, и нельзя. Концертом тоже. Звуки вроде были — для кого-то загадочные, для кого-то нудные, для кого-то завораживающие. Слова тоже были, на стихи похожие, точные и едкие, со смыслом и без. Без перевоплощений у Петра Николаевича никогда не обходилось ни одно шоу: вот вам кролик безмозглый, вот вам дядечка особенный, вот вам летчик-испытатель, садовод, деятель, думатель или системный администратор — все что желаете. Образ — это тот язык, на котором Мамонов говорил всегда. А чтобы можно было легче понять, дополняется все это авторским сурдопереводом. Вот он спит лежа, сидя, стоя на голове, вот он думает руками, ногами, языком, а вот он песню играет на воображаемой гитаре. Природная мимика и пластичность, не потерянная с годами (чего только стоят кувырки и стойка на голове, и это в 56 лет), шутовство, кривляние, валяние, стройка рож и взглядов — классический мамоновский набор. «Хорошо, хоть слюной не брызгал, как в прошлый раз», — расходились довольные почитатели его творчества после финального пинка стойки микрофона… Да, видимо, не нравится ему уже своя работа.

В программке все это обозначалось под названием «Мыши и Зелененький». «Мыши — это мысли, которые в голове. Многочисленные коты их едят», — так с хитрецой объясняет Петр Николаевич Мамонов. Уже совсем не зелененький человечек, но и не простой. Это такой особенный дядечка, появление которого на сцене или в кино всегда удивительно.

Мамонов о сцене:

«Ощущаю ли я себя актером? Я — Мамонов Петр Николаевич. Себя люблю за то, что в работе всегда по-честному. До конца. Изо всех сил на данный момент, all the best. Через пять лет смотришь, думаешь: «Как же я мог такую гадость сыграть?» Но сердце мое спокойно, потому что знаю: на тот момент делал все что мог. Так и кино «Остров». Получилось — нет? Не знаю. Старался помочь окружающим, и себе в том числе. Уже на озвучке смотрел на некоторые эпизоды и думал — здесь я переборщил, пересластил. Когда Господь въезжал в Иерусалим на ослице, бросали цветы, ветви пальмовые и кричали приветствия. Ослица была в полной уверенности, что ей кричат. Так и мы — ослицы, на которых едет Господь. Все мои таланты разночисленные — не моя заслуга. Щедрой рукой сыпанули мне сверху. С этим и живу. Стараюсь не продать. Не проституировать. Не тащиться от своего «я». Понимаю, что я, Петя Мамонов, тут ни при чем. Пропел я, скажем, пятьсот песен, которые людям, может, помогли бы, втоптал в водку, в грязь. Кичиться этим, что ли? Мол, мы, поэты, и из грязи можем истину вещать. Чепуха! Нам как раз-то и положено, которым дано, как можно чище, аккуратнее жить. Потому что все так хрупко, незащищенно. Вы же видите, как сорняки на грядке так и прут»…

Мамонов о христианстве:

«У нас извращенный взгляд на христианство. А это просто. Сколько крови можешь отдать за другого. Сколько можешь у постели матери просидеть, которая одурела от старости и болезней. Вот где приходится умирать каждый день. Как в Чечне. Чеку выдернул один парень, сейчас — взрыв, подполковник, не думая, бросается на гранату. Восемь человек живы. Его в куски. Коммунист, некрещеный, никогда в церковь не ходил, о Боге вообще не думал, но он христианин. В рай — ракетой. А то другой в храм пришел, поклоны бьет, свечек понаставил. А сердце — пусто. Христианский поступок? Мимо. Хоть обмолись весь, объезди все Афоны, облобызай мощи. Ничего не будет. Смотрит на нищего: «А… это все обманщики. По телевизору показывали эту мафию». Да дай ему 50 копеек. Что у тебя, убудет? Ошибись в эту сторону или ящику будешь верить? Все зависит от нас: как мы слышим, замылены ли глаза, забиты ли уши, затерта ли душа. Обложена ли совесть ватой. Вот чем надо заниматься. Святые учат: спаси себя, и хватит с тебя».