"Молодежь Эстонии" | 25.09.07 | Обратно

Правительственный оптимизм

Министр экономики и коммуникаций Юхан ПАРТС уверен, что трудовой энтузиазм и ум народа поможет преодолеть любые трудности. С министром беседовала Виктория ЮРМАНН.

Юхан Партс. Фото Элины ПЯЗОК

— Вы были премьер-министром, сейчас министр экономики. Изменилось ли ваше восприятие, ваш подход к экономике?

— Для премьера правительства экономика всегда является основным направлением деятельности, потому что без хорошо функционирующей экономики, благоприятной среды для предпринимательства невозможно решать проблемы в государстве – решать социальные проблемы, инвестировать в образование, науку и т.д. Потому что экономика — основа всего.

Но за этот короткий срок, когда я оставил пост премьера и сел в кресло министра, экономическая ситуация очень изменилась. Последние два года в результате очень разных позитивных факторов экономика очень быстро росла, и, конечно, нынешний резкий спад несет определенные проблемы. Ожидания были очень большими. Однако в реальности в условиях глобальной конкуренции эстонская экономика не может делать столь резких скачков в развитии.

Сегодня, я думаю, самый большой вызов для нас – протрезветь от этих больших ожиданий и идти дальше в нормальном для нас темпе. Я очень надеюсь, что нам это удастся и эстонское общество в целом сумеет перестроиться, чтобы наше экономическое развитие продолжалось и в последующие годы.

Кстати, я такого скептицизма относительно будущего, о чем часто говорят в прессе, в реальности не встречал. Если, как мы надеемся, наш экономический рост составит где-то от шести до восьми процентов в год – это будет очень хороший показатель, и нет причин для пессимизма.

Но чтобы гарантировать такой уровень в экономике, должно произойти очень много изменений, прежде всего на уровне предприятий, и этих изменений не надо бояться. Если посмотреть на 15 лет назад – мы все время менялись, поэтому и добились таких результатов. Я думаю, в обществе должно быть понимание того, что мы все время должны изменяться, чтобы всегда быть конкурентоспособными, инвестировать больше в технологии и так далее.

— Сейчас, когда у нас наметился, как вы говорите, небольшой, но все-таки спад в экономике, потеря транзита представляется тем более печальной. Летом вы говорили, что осенью объемы перевозок по железной дороге вновь возрастут, но сейчас уже понятно, что надеяться на это не приходится.

— Давайте честно и откровенно обсудим эту тему. В течение последних четырех месяцев объем транзита снизился где-то на 40 процентов. Хотя есть и секторы — контейнерные перевозки, к примеру, — где, наоборот, наблюдался рост, и это очень важный тренд.

Почему транзит сократился? Конечно, в этом есть некоторая доля политического решения наших соседей. Но совершенно ясно, что Россия очень заинтересована в развитии и использовании собственной инфраструктуры, так что это должно было произойти — объемы транзитных перевозок сырьевых материалов с Востока на Запад через нас однажды должны были сократиться. Это реальность, которая требует от правительства и государственных компаний – Эстонской железной дороги, Таллиннского порта, — а также частных фирм соответствующей реакции на сложившуюся ситуацию.

Правительство должно прежде всего смотреть, чтобы эти фирмы, предприниматели не жили в тумане, как будто ничего не происходит, чтобы были приняты решения, обеспечивающие жизнеспособность фирм. И это связано с сегодняшним горем железнодорожников (в связи с уменьшением объемов перевозок ЭЖД объявила о сокращении 200 человек. — Ред.) – кто нам даст работу?

Работы в Эстонии достаточно. Надо просто помочь каждому человеку найти новую работу, и ничего трагического в этом нет. На эстонском трудовом рынке ежедневно работают 600 050 человек, и если 200 или 300 из них вынуждены поменять место работы – это капля в море. Ежегодно в Эстонии меняют работодателя где-то 150 тысяч человек. Сравните эти цифры. Смена работы – это нормально, хотя для конкретного человека может быть трудно.

Правительство, со своей стороны, не должно делать эмоциональных шагов, мол, мы и не хотим, чтобы товары везли через Эстонию. Надо поступать рационально. И министерство ожидает сотрудничества с предприятиями, чтобы оживить транзит других товаров, на новых направлениях, предложить более качественные услуги: это те же контейнерные перевозки с Запада и с Востока, китайское направление, о котором уже много говорилось, надо развивать, и в Евросоюзе есть много возможностей для эстонских портов, железнодорожников, операторов. И еще один путь, над которым мы работаем, это транзит товаров с Юга на Север, хотя там объемы не очень большие. Мы видим, сколько машин везет товары из Европы в Петербург, грузовики проезжают через Эстонию, очереди на границе. Здесь есть возможность и для железнодорожного транспорта. Надо только смотреть шире и работать с государством и другими партнерами.

Сейчас работает экспертный клуб, который должен к ноябрю высказать свои предложения относительно того, что дополнительно должно сделать министерство, что — предприятия.

Весной я действительно был настроен более оптимистически. Но политический риск при сотрудничестве с Россией всегда остается. Это тоже реальность, которую мы не в силах изменить. Если Россия присоединится к Всемирной торговой организации, о чем неоднократно говорили российский президент и правительство, то это гарантирует равные возможности для всех. Но сегодня Россия может административными субъективными решениями испортить конкуренцию в области транзита. Такая вот ситуация. Работаем.

— В начале нашего разговора вы посетовали на то, что российские коллеги отказываются вести диалог. Но, возможно, в этом виноваты и наши политики? А возить товары хоть с Запада, Юга или Востока, пусть на машинах, но все равно через российскую границу. А проблемы с пересечением границы Россия, насколько я понимаю, будет решать лишь тогда, когда у нас сложатся пусть не дружеские, но нормальные деловые отношения.

— Я за деловые отношения. И хочу заверить всех читателей вашей газеты, что никто из эстонских политиков не желает плохих отношений с Россией или зла России. Надо просто понимать, что эстонское правительство должно защищать свои национальные интересы. Есть такие вопросы, в которых мы просто не можем уступить.

Но я готов работать со своими коллегами в Москве, хотя это не так легко, как с европейскими. Между соседними государствами должны быть нормальные отношения, и различие в подходах ко многим вопросам — это не причина для того, чтобы отказываться встречаться, вести диалог.

Конечно, отношения нужно выстраивать с двух сторон, и мы должны думать, что делать, чтобы были встречи, обсуждения. И мы думаем.

Но есть вопросы, которые можно рассматривать только в контексте отношений Россия — ЕС. К этой же категории относятся и очереди грузовиков на границе. Мы анализировали, какие грузовики стоят на нарвском мосту — не только эстонские, но и российские, из Франции, Польши, Чехии, Словакии, других европейских стран. Эстонских грузовиков там процентов 25-30. Так что это не эстонская проблема. Существует даже постановление, предписывающее рассматривать эти три транспортных узла в Финляндии, Эстонии и Латвии (КПП «Терехово-Бурачки» на латвийско-российской, «Ваалимаа-Торпяновск» на финско-российской и Нарва — Ивангород на эстонско-российской границах. — Ред.) в качестве приоритетных, чтобы найти такую техническую модель кооперации разных служб и развития инфраструктуры, чтобы между Евросоюзом и третьими странами был нормальный товарооборот. Потому что в глобальной перспективе товарооборот не снизится ни в коем случае, он только увеличится.

Если сегодня нам кажется, что у Эстонии с Россией очень плохие отношения, то я живу в надежде на их улучшение. И готов для этого работать. Но совершенно очевидно, что государственный служащий должен принимать такое решение, которое отвечало бы интересам народа и государства, которым он служит.

— Рига ходатайствовала о получении финансовой поддержки ЕС, чтобы разрешить проблему очередей грузовиков на латвийско-российской границе, и получит ее в рамках бюджета будущего года. Мы в этом плане как-то сотрудничаем с Евросоюзом, обращались за помощью?

— Эстония и есть Евросоюз.

Неделю назад в Таллинн приезжал комиссар Еврокомиссии по вопросам транспорта Жак Барро, и мы очень долго дискутировали о том, какие предложения ЕС может сделать России, чтобы урегулировать данную проблему. Если нужны дополнительные инвестиции, то вопрос можно решать на уровне эстонского правительства или на уровне Еврокомиссии в зависимости от того, о каких проектах идет речь и какие деньги нужны.

Сейчас финансы гарантированы на выстраивание инфраструктуры всего комплекса КПП «Койдула».

Но правительство нашло бы деньги для инвестиций в нарвский мост, если бы мы договорились с другой стороной по всем деталям, поскольку строить мост до середины реки – это был бы дурной тон. С российской стороны также нужны инвестиции в строительство дорог через Ивангород и дальше в Санкт-Петербург или в сторону Москвы и Новгорода. На этом направлении нужны согласованные инвестиции, только тогда этот транспортный коридор даст новое качество. И выиграют обе стороны.

У нас, как я вижу, есть реальная возможность для кооперации на техническом уровне по созданию согласованной системы для таможенных служб, которая повышает эффективность работы, и ее можно сделать в короткий срок.

— Эстония долгое время эксплуатировала свое географическое положение между Европой и Россией и неплохо зарабатывала на транзите. На что будем делать ставку теперь, чем компенсировать?

— Для нас очень важна интеграция с экономикой Евросоюза, это 90 процентов всей нашей экономики.

Тот фактор, что мы являемся соседом огромного российского рынка с большим потенциалом, пока мало использовался. В течение десяти или даже пятнадцати лет тормозом для нормальных торговых отношений с Россией были двойные таможенные пошлины. Отменить их удалось в рамках партнерского договора ЕС — Россия, и с 1 мая 2004 года торговля начала понемногу оживляться. И я думаю, когда однажды эмоции улягутся, эти отношения будут развиваться и дальше.

— Но хотелось бы знать, как будем выбираться из кризисной ситуации, особенно если нам все-таки не удастся удержаться на 6-8 процентах роста? — Эстонская экономика — это открытая экономика, это интеграция в европейские рынки, в европейскую экономику.

— Просто объективно невозможно поверить, что мы, имея в виду рабочий дух и ум эстонского народа, не сможем развивать свою экономику дальше. Для этого развития очень важно сохранить открытость, хорошую среду — макроэкономическую, юридическую, инвестировать в образование, науку, инновации, инфотехнологии и т.д. Это дает огромные возможности эстонской экономике.

— Мы утратили и другой свой козырь, на который долгое время делали ставку — квалифицированная, но относительно Запада дешевая рабочая сила. По дороговизне мы уже сравнимы с некоторыми старыми странами ЕС.

— Но мы же этого хотели!

— Производство уходит из страны. Мы теряем рабочие места — 200 человек на железной дороге, полсотни на шведском Svedbergs Estonia AS. Это только отдельные примеры, дальше — может быть больше.

— Это нормальный процесс. Мы же этого и добивались. Те предприятия, что построили свой бизнес на дешевой рабочей силе, сегодня не конкурентоспособны. Особенно на глобальном рынке.

Легче экспортировать работу, чем импортировать рабочую силу – это закономерность. Это инициирует такие процессы, когда предприниматель вынужден больше инвестировать в инфотехнологии, переобучение работников, образование. Вот этот процесс, я думаю, сейчас пойдет.

Здесь важно, чтобы на любом уровне мы были готовы к изменениям.

Я приведу пример. В Йыгеваском уезде, о котором говорят, что там зарплаты маленькие и работы нет, хотя это не соответствует реальности, есть много хороших предприятий. Одно из них работает в сфере металлообработки — делает различные детали для предприятий от Финляндии до Сингапура. В одном цехе два десятка человек работают физически и получают по 10 тысяч, а в другом ту же самую работу делают 3-5 человек при помощи компьютеров и получают по 25 тысяч. Это отличный пример. Надо ежедневно работать, инвестировать в технологии, развитие рабочей силы и т.д.

Конечно, можно спросить, а что же делает правительство.

— Именно об этом я и спрашиваю.

— У нас есть планы по развитию предпринимательства.

Мы подготовили и в конце года открываем новые программы для поддержки предпринимательства в объеме пяти миллиардов крон на ближайшие 4-5 лет. Можно, конечно, субсидировать строительство предприятий, но мы хотим поддерживать определенные процессы.

Сейчас мы рассматриваем технологическую инвестицию в объеме миллиарда или 800 миллионов крон, и между предпринимательскими организациями идет дискуссия, как ее сфокусировать так, чтобы она заработала как снежный ком, постоянно нарастая. Нужно поддерживать сотрудничество в рамках одной сферы промышленности и между секторами экономики, поскольку мы видим потенциал в том, чтобы уже существующие предприятия объединяли свои усилия, повышая тем самым способность и эффективность выхода на новые рынки, а также качество производимой продукции и услуг.

Следующая программа для малых и средних предприятий, чтобы они могли найти консультантов — дизайнеров, аналитиков, по любым вопросам из любых европейских стран. Сейчас существует такая практика на частной основе, но мы хотим, чтобы это была более открытая и доступная услуга.

Продолжается развитие предпринимательских центров, т.е. кооперация фирм и университетов, которые функционируют в области хай-тек, инфотехнологий, биотехнологии. За последние четыре года они уже накопили некоторый опыт и идут дальше. И, конечно, инвестирования в научные разработки — они продолжаются. Самое важное — это, как мы уже говорили, увеличить инвестиции в технологии, новые качественные продукты и способность экспорта идти на новые рынки. Стратегия роста.

Есть хороший пример роста на новые рынки — Балтийский судоремонтный завод. Отличный пример. У нас много таких примеров накопилось за последние 15 лет, показывающих, что мы можем очень хорошо работать на новых рынках — в Латвии, Литве, Украине, и уже начался процесс — например Tallink и БЛРТ — роста на Север Европы.

Если посмотреть, что в реальности происходит в предпринимательстве, для скептицизма нет оснований.