"МЭ" Среда" | 09.04.08 | Обратно

Дорогой наш Европарламент...

С профессором экономики Академии Nord Иваром РАЙГОМ беседует Татьяна ОПЕКИНА

Фото Элины ПЯЗОК

— С 10 по 13 марта нынешнего года в Страсбурге состоялось торжественное заседание Европарламента, посвященное 50-летию этого института. Помимо юбилейных церемоний, здесь обсуждались итоги переговоров стран — членов ЕС с США о безвизовых поездках, политическая стратегия Евросоюза на 2009 год. А еще выступал наш президент Тоомас Хендрик Ильвес, приехавший в связи с 90-летием Эстонской Республики. Ильвеса приветствовали стоя. Он говорил о своей стране, о ее страданиях (по вине восточного соседа, разумеется) и радостях. Он учил Европу, как жить и в каком направлении двигаться. Это был звездный час Эстонии вообще и Ильвеса в частности?

— Не будем забывать, что до своего избрания президентом Ильвес был членом Европарламента, притом не рядовым, а заместителем председателя одной из комиссий. Так что это была встреча старых друзей, где Ильвес впервые выступал в новом качестве. Это было шоу с двойным признанием — Ильвеса как президента и Европарламента как самого себя, любимого. Ведь все знают — здесь заседают преимущественно «бывшие», завершающие свою политическую карьеру экс-премьеры, экс-министры и другие чиновники. Однако, выходит, не все так однозначно. Из этих рядов можно двигаться и вверх по служебной лестнице, что, несомненно, лестно для коллективного самолюбия парламентариев.

— Европарламент — это 785 депутатов, избранных от 27 стран. Политическая элита Европы, ее мозговой центр. Но... трудоспособен ли этот гигант? Как можно что-то обсуждать и что-то решать в таком большом составе? (Впрочем, в парламенте Великобритании ни много ни мало — 650 депутатов! Но это все-таки один народ и одна страна.)

— Принято решение, согласно которому количество членов Европарламента, даже в случае дальнейшего расширения Евросоюза, впредь будет лимитировано и ограничится 750 депутатами. Это важно уже потому, что существуют физические барьеры, ибо парламентские здания в Страсбурге и Брюсселе не в состоянии вместить большее число депутатов, а на строительство новых зданий просто нет средств. Что касается трудоспособности Европарламента... Проблема вообще-то не в ней, ибо при хорошей структурированности по фракциям и комиссиям этот институт мог быть вполне трудоспособным, будь у него достаточно прав для решения общеевропейских проблем. Но таких прав у него не так много.

— Чем же занимается Европарламент? Что он делает? Да, вместе с Еврокомиссией он отвечает за принятие бюджета ЕС, в его ведении законодательство по вопросам внутреннего рынка, свободного передвижения рабочей силы, окружающей среды, образования и здравоохранения. Он утверждает назначение еврокомиссаров и может выразить им недоверие, одобряет международные договоры и прием новых членов Евросоюза. Но... достаточно ли этих обязанностей для того, чтобы раз в пять лет во всех странах Евросоюза устраивать дорогостоящие выборы, а потом все пять лет содержать столь многочисленный элитарный клуб?

— Тут есть одно противоречие, в котором сам Европарламент не повинен. Он бы и рад иметь больше прав и больше пространства для действия, но... никто этих прав ему не дает и пространство не расширяет. Ведь если дать Европарламенту больше прав и полномочий, то это означало бы превратить Евросоюз в федеративное государство, чего народы стран — членов ЕС совсем не хотят.

— Продолжая тему дороговизны, отметим: Европарламент и его службы работают в трех городах, трех странах. В Страсбурге проходят общие заседания, коих всего-то двенадцать в году; в Брюсселе заседают комиссии и собираются политические фракции, а службы секретариата со всеми своими переводчиками и ворохом бумаг гнездятся вовсе в Люксембурге. Накладно, черт возьми!

— Очень накладно. Многие депутаты это понимают и признают. Да и неудобно постоянно передвигаться с места на место, но от политического договора, заключенного отцами-основателями ЕС в давние пятидесятые годы прошлого века, сейчас трудно отказаться. Тогда, после войны, рассуждали таким образом: мол, разместим парламентариев в центре Европы, в разных ее местах, заодно и французскому Страсбургу поможем подняться, ведь городу понадобятся гостиницы, развитая сфера услуг и т.д. Если бы сегодняшний Европарламент действительно представлял интересы народа, был полноправен и полномочен, он, конечно же, положил бы конец этому постоянному курсированию между тремя городами («передвижному Евроцирку», как острят некоторые шутники).

— Заметили ли вы, что именно в Бельгии и Люксембурге активность избирателей на выборах в Европарламент в 2004 году была наиболее высокой — около 90 процентов. Правда, французы, несмотря на Страсбург, все-таки ограничились только 40 процентами. А Эстония, впервые участвовавшая в таких выборах, продемонстрировала активность весьма скромную — всего 26,8 процента. Почему?

— Тут надо учесть несколько аспектов. Во-первых, в Эстонии людей, подобных мне, то есть евроскептиков, считавших, что страна не должна вступать в евросоюз, было достаточно много — треть населения. Вряд ли они участвовали в выборах. Во-вторых, многие понимают, что на их повседневную жизнь Европарламент почти не влияет. Как говорится, он высоко и далеко, а мы здесь со своими радостями и печалями. Вообще среди европейцев авторитет Европарламента постоянно снижается, что доказывает только одно: пока еще не удалось сделать этот институт близким, понятным и необходимым рядовому человеку. Тем более, что сейчас наблюдается тенденция роста, даже обострения национальных чувств, не говоря уже о появлении новых государств — того же Косово. Парадоксально, но факт: именно французы — одна из самых больших наций в Европе, причастная к основанию Евросоюза, — провалили на референдуме Договор о европейской конституции.

— И все-таки все хотят Европу без войн и конфликтов, благополучную и открытую.

— Идея создать Европу без конфликтов, то есть идея Соединенных Штатов Европы, тянется еще со времен Французской революции, Сен-Симона, Карла Маркса и Владимира Ленина, от первых лидеров Европейского сообщества. Но где-то допущена ошибка, что-то сделано не так, и идею не удалось реализовать (мы не говорим сейчас о насильственных попытках Наполеона, Гитлера и Сталина). Французам казалось, что в Европе должна превалировать французская культура, традиции, законы, кухня, наконец. (Кстати, французские законы лежат в основе законодательства ЕС до сих пор.) Немцы уповали на свою великую культуру...

— А Люксембург? А Бельгия? На что они уповали? Они просто хотели быть равноправными с той Францией, с той же Германией?

— Они хотели, чтобы мультикультурная модель общества, которая в Люксембурге успешно существует, прижилась во всей Европе. Но в том-то и дело, что модель, работающая в маленьком обществе, не работает в масштабах континента. Во всяком случае, французы и голландцы на референдумах сказали ей «нет».

— Неприлично считать деньги в чужом кармане, но если мы все вместе, так сказать, вскладчину, содержим европарламентариев, то не грех прикинуть, во сколько нам обходятся, в частности, шесть эстонских депутатов и один еврокомиссар, то бишь Сийм Каллас — самый высокооплачиваемый политический деятель в стране. Известно, что избранные от Эстонии депутаты получают свою зарплату как члены Рийгикогу, то есть четыре средние зарплаты по стране. Но все их расходы, связанные с работой в Европарламенте — поездки, проживание, командировочные и т.д., — оплачивает Европарламент. Кроме того, оплачивается содержание их бюро, зарплата и командировки их ассистентов. И вот эти шестеро — Тунне Келам, Тоомас Сави, Марианне Микко, Сийри Овийр, Андрес Таранд и Катрин Сакс — разъезжают по всей Европе (каждый week-end — в Таллинне) и по всему миру. И разве это не синекура за счет налогоплательщиков?

— Сейчас в Европарламенте обсуждается проект, согласно которому все депутаты, независимо от страны, которую они представляют, получали бы одинаковую зарплату (на сегодняшний день щедрее всех оплачивают своих парламентариев итальянцы). В результате выиграли бы новички, но пока счастье им не улыбнулось, ибо предложение не прошло. Что касается синекуры, то шесть названных вами депутатов действительно самые после Сийма Калласа высокооплачиваемые политики в Эстонии, получающие больше президента или премьера, не говоря уже о министрах.

— Вот почему Катрин Сакс, заместившая в Европарламенте Тоомаса Хендрика Ильвеса после его избрания президентом, сияла от счастья и благодарно воздевала руки к небу, как Зинедин Зидан, забивший решающий победный гол на чемпионате мира по футболу... В своей программной речи, произнесенной год назад в Страсбурге, нынешний президент Европарламента профессор Ханс-Герт Петеринг говорил о необходимости реформирования работы этого института. Между прочим, в той же речи он мягко пожурил депутатов за то, что они не всегда присутствуют на заседаниях...

— Лондонская школа экономики провела исследование, насколько активно участвуют в работе Европарламента депутаты из разных стран. Оказалось, что самыми большими прогульщиками были... итальянцы! И знаете, почему? Если ты участвуешь в заседании и соответственно регистрируешься, тебе полагается 240 евро... Так что депутаты от стран, которые победнее, не упускают случая поприсутствовать.

— А вот сейчас, под занавес, хочу повернуть русло нашего разговора на 180 градусов. Быть может, махнуть на все эти денежные подсчеты рукой и попробовать рассуждать иначе? Пусть уж этот дорогостоящий элитный политический клуб существует, пусть эти достойные люди, сытые и обеспеченные, ломают головы над тем, каким будет завтрашний день Европы, а мы, рядовые и грешные, затюканные ежедневными проблемами, будем выживать в условиях экономического кризиса, сопровождающегося резким повышением цен...

— Еще до вступления Эстонии в Евросоюз я предупреждал, что нас ждут как резкое повышение цен, так и увеличение расслоения в обществе. Правда, сначала положение на рынке труда заметно улучшилось, ибо пришли инвестиции. Но пришли ненадолго. Как только люди захотели за свой труд получать более достойную зарплату, капитал сразу устремился туда, где есть дешевая рабочая сила. Я говорил тогда и повторяю теперь: Евросоюз принес крайне зарегулированную экономическую политику, ограничил экономическую, предпринимательскую и гражданскую свободу. Только не подумайте, что я против ЕС. Я за сокращение евробюрократии, за более демократический союз, учитывающий национальные особенности и национальные чувства, то есть за добровольное сотрудничество между странами, за свободную и взаимовыгодную торговлю. А сейчас... Потихоньку-помаленьку все идет к федерализму, хотя принудительная федерация нигде и никогда не приносила хороших результатов. Демократия и свободное сотрудничество, конечно же, более медленный, но зато надежный путь. Мне представляется, что Евросоюз — не очень крепкое и устойчивое формирование. Если федеральное государство обычно имеет бюджет, составляющий как минимум двадцать, а то и тридцать процентов от национального дохода, то бюджет Евросоюза составляет менее одного процента. То есть огромные политические амбиции, маленькие деньги и низкий уровень демократии.

— Спасибо за беседу.