"МЭ" Суббота" | 18.04.08 | Обратно

Интервью со смертником

Эстонец Тауно Вайдла почти двадцать лет ждет казни в тюрьме в Калифорнии. Он дал интервью Eesti Ekspress, в котором рассказал о своей жизни.

Началась эта история 14 июля 1988 года, когда в небольшом доме на севере Голливуда был обнаружен труп американской эстонки Вийви Пийрисильд, жившей в Америке. На пожилую женщину напали с топором и ножом. Дверь дома носила следы взлома. Следствие установило, что убийство произошло 12 июля, и под подозрение почти сразу же попали двое — Тауно Вайдла и Петер Сакариас. Вайдла и Сакариусу тогда было по 20 лет, за год до этого они бежали на Запад из ГДР. Аво и Вийви Пийрисильд помогли беглым соплеменникам, приютили их у себя в доме. Но в мае 1988 года отношения стали напряженными, и Вийви попросила эстонцев уйти. 8 июля 1998 года Вийви Пийрисильд позвонила в ФБР и пожаловалась, что Вайдла и Сакариас хотят прийти за вещами, которые, по их мнению, им принадлежат.

13 марта 1991 года суд в Лос-Анджелесе признал Тауно Вайдла виновным в убийстве первой степени и приговорил его к смертной казни. Сначала тот же приговор был вынесен Сакариусу, но позднее приговор был отменен, так как убийство мог совершить только один человек. Сакариус был приговорен к пожизненному заключению без права на помилование. Его отправили в тюрьму Сакраменто. Решение о смертном приговоре Вайдла осталось в силе. Он находится в тюрьме Сан-Квентин и ждет казни. У него отдельная камера, что, по его словам, очень важно. Вайдла говорит, что делить камеру с кем-то он бы не хотел. В тюрьме часто слышны крики разъяренных заключенных. Бывают случаи, когда дело доходит до жестоких драк.

Просыпается он в 5.15, когда автоматически включается телевизор. Он варит себе кофе, слушает прогноз погоды, чтобы решить, идти ли на прогулку во двор. Затем — физические упражнения. Говорит, что сейчас, в 40 лет, он в лучшей физической форме, чем когда уезжал из Эстонии в 18 лет. Потом он принимает горячий душ во дворе, гуляет и беседует «с несколькими умными типами, которые здесь есть». Тема разговоров — международная политика. Вайдла говорит, что прогулка во дворе — самая лучшая часть его дня. Потом — снова в камеру. Там он пишет и читает. Написал два романа на английском, несколько рассказов — просто для развлечения. Может быть, предложит их издателям.

Вайдла говорит, что пища в тюрьме отвратительная. Сам он ест только то, что может купить в тюремном магазине, или то, что ему присылает мать.

В тюрьме у него есть несколько друзей. Один из них — еврей из Нью-Йорка, он сидит в соседней камере. Вайдла обменивается с ним книгами и делится едой. У него хорошие отношения с доверенным лицом — адвокатом Моникой. Ему разрешено ей звонить. С матерью по телефону он разговаривать не может — Эстония пока не входит в число тех стран ЕС, куда можно звонить из тюрьмы. Из всех родственников он поддерживает связь только с матерью. Мать пишет ему часто, но Вайдла говорит, что ему все труднее отвечать ей — эстонский язык он без практики почти забыл.

Начиная с 1998 года у Вайдла нет никаких контактов с эстонской общиной в США. С Сакариасом он не контактирует. Говорит, что Петер совсем сошел с ума. С 1988 года он не читал ни книг, ни газет на эстонском. Вайдла говорит, что то, что о нем писали в эстонских газетах — клевета. Если бы такое написали в американских газетах, он мог бы подать на них в суд. У Вайдла еще есть возможность подать федеральную апелляцию, на рассмотрение которой может уйти несколько лет.

Тауно — единственный сын у матери, которая живет в Эстонии. Ни она, ни он не знают, когда приговор будет приведен в исполнение. Она говорит, что если бы у них было очень много денег, они бы могли нанять хорошего адвоката, который смог бы защитить Тауно лучше. Говорит, что Тауно не был глупым парнем, из него могло что-то получиться, но, видимо, не судьба. Она разговаривала о Тауно с дядей Гуннаром, но он умер, и теперь ей не с кем поговорить. Мать думает о сыне постоянно. И знает, что самое худшее — впереди. В 1993 году мать виделась с Тауно, она ездила в Америку. Больше она туда не ездила — дорого. Эти деньги она предпочитает посылать сыну. О том, что ее сын приговорен в Америке к смертной казни, не знает никто из ее коллег.