"МЭ" Суббота" | 01.08.08 | Обратно

Сочетание несочетаемого

Гость рубрики — актер Дмитрий Харатьян

Николай ХРУСТАЛЕВ

Фото с сайта sitecity.ru

— Дмитрий, вы снимаетесь в кино уже более 30 лет, возраста своего не скрываете, так прямо и говорите — мне 47. Ваш дебют случился в оглушительном по давним временам фильме Владимира Меньшова «Розыгрыш». Тогда вам было только 15. Какая из картин начала вашей карьеры в кино еще вспоминается вам теперь?

— Наверное, «Праздник фонарей» Евгения Марковского, тогда еще очень молодого и, несомненно, одаренного режиссера, он как раз заканчивал учебу в мастерской Сергея Герасимова и снял свою дипломную картину, представленную на множестве фестивалей молодого кино, получившую немало наград. В этой картине я сыграл молодого лейтенанта-танкиста, который в 45-м в Маньчжурии уже после подписания Японией акта о капитуляции встретился с бывшим врагом — японским камикадзе.

Та наша встреча с Женей Марковским последней не была, я снялся у него в картине «Форум», а еще в одной ленте, детской, сыграл даже космонавта. Снимался я и в его картине по Достоевскому, но, увы, к сожалению, сколько знаю, его судьба в профессии оказалась сложной. Это жаль, человек он чрезвычайно талантливый, но вот не получается многие годы найти себя.

Упомянул о Достоевском и вспомнил, что мне было лет 6, когда я увидел по телевизору того, пырьевского «Идиота», где замечательно играл Яковлев, и сегодня мне кажется иногда, что в тот момент моя судьба была предопределена. Там есть потрясающая сцена, когда Мышкин получает пощечину, и когда это произошло, потрясенный, я забрался под стол и не хотел долго оттуда вылезать в невыразимом сочувствии к несправедливо обиженному человеку, в глазах которого было столько боли. Я не понимал, как можно было его, такого хорошего, обидеть, почему, за что! Может, в эти секунды во мне впервые шевельнулось, то, из чего потом что-то выросло.

— Наверняка это очень важный для актера вопрос — найти себя. И чаще всего связан со «своим» режиссером. Можете ли вы похвастаться таким везением?

— Не знаю, считать ли это везением или невезением, но своими для меня на разных этапах моей актерской жизни были разные режиссеры. Хотя вернее будет сказать, что не я находил, а меня находили они. Первый в этом списке, конечно, Владимир Валентинович Меньшов, первый наставник, учитель, и, как все первое — самое яркое, запоминающееся впечатление, самая яркая память. И конечно, я ему очень благодарен, ведь каким-то чудом именно он меня разглядел. Претендентов на роль в «Розыгрыше» было огромное число, а я не был обладателем особых, бросающихся в глаза способностей. Может, типаж совпал, может, органика какая-то присутствовала, как я себе это сейчас предполагаю. Ну, и, наверное, имело еще значение, что играл на гитаре, фильм-то был о ребятах, которые, кроме всего прочего, еще играют и поют, о рок-н-ролле тех давних лет, по-своему же революционный был фильм.

По-моему, в «Розыгрыше» с экрана впервые громогласно сообщили, что этим занятием, непрофессиональной, чуть ли не подпольной музыкой такого рода, можно зарабатывать на жизнь. Если кто помнит, то ведь «Машина времени» или «Аквариум» по тем временам числились нелегальными, деятельность вели, как сказали бы теперь, незаконную. А тут юнцы из школьно ансамбля заявляют, что, играя, зарабатывают, что это труд, который, как и любой другой, тоже достоин вознаграждения. И учителя разделились. Не могли понять, как это возможно, что школьники за деньги играют, на что персонаж Зиновия Гердта говорил: думаете, это легко — на гитаре играть, легче, чем лопатой махать, попробуйте сами, я вот сколько лет учусь играть на губной гармошке и никак не научусь…

Следующим «своим» режиссером считаю питерца Дмитрия Светозарова, он снял фильм под названием «Скорость», кстати, получился он, на мой взгляд, заметным, но, к сожалению, начальство кинематографическое его не сильно приняло, копий напечатано было немного, одним словом, картину «прокатили», хотя те, кто ее видел, помнят до сих пор. Во всяком случае, для меня этот фильм стал событием огромным, в нем я сыграл с не просто выдающимся — великим артистом Алексеем Владимировичем Баталовым. Перечислять режиссеров, с которыми мне повезло, можно долго, можно говорить, становились они «моими» или не становились, но, несмотря на то, что у некоторых давно не снимался, они для меня всегда много значат, всегда в моей памяти, и это память благодарная. Так что со «своим» режиссером по-прежнему нахожусь в поиске.

— В последнее время особый интерес проявляют к вам женщины-режиссеры.

— Во-первых, не в последнее время — началось все с «Гардемаринов», а тому уж немало лет. Светлана Сергеевна Дружинина — моя крестная, как раз она открыла меня для женской режиссуры. Потом была Елена Райская, потом Оксана Байрак, сейчас снялся у Татьяны Мирошниковой, где сыграл не просто героя с конкретной профессией, но тему про то, что неважно, как мы одеты, какое дело для себя выбираем, а важно, каковы сами. Продолжая о женском кино, скажу, что недавно снялся у Тани Догилевой…

— Говорят, в ее картине вы сыграли отца-неудачника?

— Зачем сразу навешивать ярлыки? Наоборот, считаю его счастливым человеком, есть дочь, есть жена, на самом деле у него есть все, глава же семьи. Другое дело, что человек мечется, ищет себя, находится в процессе, но все равно никакой не неудачник. Но голословно обсуждать что-то бессмысленно, фильмы надо смотреть, потом дискутировать.

Я вообще перешел уже как-то в другую возрастную категорию, соответственно в ролях, характерах, персонажах, людях интересует уже совершенно иное. Да, уже нет того романтического порыва, что присутствовал чуть раньше, хотя в принципе романтическая природа присутствует в человеке, пока он вообще живет. Но, конечно же, мы меняемся, и соответственно меняется отношение ко многим вещам. К тому же, когда в нашей профессии долго находишься в состоянии юноши, то становится тесно, потому возникает целый ряд ролей, где персонажи не возрастные, а, собственно, моего возраста. Меня долгое время было принято соотносить с молодостью, что ли, и не только души, видимо, потому и роли были молодых людей, достаточно успешных, позитивных. А в последние несколько лет, слава Богу, все понемногу меняется. Началось, кстати, с Лены Райской, с «Другой жизни», с сыгранного в ней Феликса, который кажется мне достаточно противоречивым, и вообще он никакой не романтик, а циничный, жесткий, хлесткий, но при том талантлив и обаятелен. Парадокс такой, сочетание несочетаемого. Вот это и интересно, потому что в принципе в каждом из нас есть. И победа то за одной, светлой, стороной, то за другой, темной.

— Существует ли для вас понятие женской режиссуры, а заодно и актерской, коль скоро только что речь шла о картине Татьяны Догилевой?

— С актерской режиссурой как бы более понятно, и отвечать легче. Ну, как? Существует же женская литература, женская поэзия, и они отличаются от мужской. Я думаю, женский почерк, женский стиль — более тонко, хрупко, вообще другой ракурс, иной угол зрения. Мне с женщинами, честно скажу, работать интересней, природа другая, они меня по-своему определяют и таким образом помогают как человеку и как артисту, помогают разобраться в каких-то профессиональных делах, и это, что говорить, радостно и приятно.

Что касается актерской режиссуры, то еще Станиславский сказал однажды, что режиссер должен умереть в артисте. Не просто же так он это сказал, не ради красного словца. Но бывает так почему-то крайне редко, никого не осуждаю, но мой опыт работы в кино все же не так мал, и, отталкиваясь от собственных наблюдений, замечаю, что мало кто из режиссеров умеет работать с актером. Более или менее поставить задачу — это можно, но как Михалков Никита Сергеевич — относись к нему как угодно — никто не умеет. И актеры, которые становятся режиссерами, как правило, эту природу чувствуют и понимают, соответственно знают, какими ключиками артиста открывать, умеют повести за собой. Что там ни говорите, а я ведомый, исполнитель, меня нужно вести, нужно, чтобы сила режиссерской идеи и мысли меня захватила. Это очень важно, жду всегда этого, но очень редко встречаю.

Вот и с Татьяной Догилевой у нас все сработалось и случилось, потому что, во-первых, она чувствует, знает, понимает, а еще — сама артистка, с которой я полжизни знаком. Потому, когда позвала, я не сомневался с ответом ни секунды. Не просто согласился, но хотел ей помочь, понимал, как человеку важно сделать первый шаг, особенно известному человеку. Особенно женщине. Ведь совсем другая профессия, другая ответственность, находишься под пристальным вниманием и узкоспециализированных людей, и широкой публики, которая любит, знает, но все равно оценивает по особому гамбургскому счету: артистка, конечно, хорошая. А какое же кино у нее получится? Именно так чаще всего и относятся к режиссерам, пришедшим из актерской профессии, где уже состоялись.

— Кроме кино, на вашем актерском счету немало антрепризных спектаклей, вы даже Костю Потехина в «Веселых ребятах» сыграли вместе в Ириной Богушевской и Ириной Апексимовой, а теперь, насколько известно, уже участвуете в рок-опере?

— Тут, можно сказать, мечты сбываются. До этого все как-то не складывалось. И вдруг к 50 годам начало складываться, сначала музыкальные комедии, танцы, теперь вот рок-опера «Идут белые снеги», приуроченная к 75-летию Евгения Евтушенко, он свой юбилей, так получилось, уже второй год празднует. Премьера прошла в конце прошлого года в «Олимпийском». А сейчас есть новое предложение, не до конца еще внятное, хотя мы уже репетируем, а в телепередаче «Жизнь прекрасна» я даже спел две арии из «Звезды и смерти Хоакина Мурьеты». Во всяком случае, получил предложение от Алексея Рыбникова сыграть в его театре. Там же, в своем театре, он хочет поставить и «Юнону» и «Авось».

— Как бы вы обозначили девиз своей жизни?

— Художественным руководителем нашего курса в Щепкинском училище был Михаил Царев, директор Малого театра и, кажется, тогда председатель ВТО. Бывал он у нас редко, по-серьезному главным моим педагогом была Инга Юрьевна Солнцева, но Михаил Иванович постоянно твердил одну вещь: добивайтесь, говорил он, добивайтесь. Все на самом деле правильно: от слишком многих обстоятельств зависит удача в актерской профессии — везение, фортуна, а в остальном — работайте, работайте, работайте. Добивайтесь!