"Молодежь Эстонии" | 26.08.08 | Обратно

Двойная лояльность: за нашу и вашу свободу

В Эстонии бок о бок живут и работают представители десятков - многочисленных и не очень - национальных общин. Нет такого спора и конфликта, который не затрагивал бы нас в той или иной степени. И у каждой стороны конфликта найдутся сторонники, готовые поднять на Ратушной площади стяг с надписью «За нашу и вашу свободу». Проблему двойной лояльности обсуждают журналисты Александр ШЕГЕДИН (“Молодежь Эстонии”), Максим РОГАЛЬСКИЙ (ЭТВ) и Илья НИКИФОРОВ.

Илья Никифоров: Почему вопрос двойной лояльности русского населения так часто рассматривается, и почему касается он преимущественно русских?

В последнее время наши политики постоянно заводят речь о новой холодной войне с Россией. В холодной войне самое главное – «образ врага», который включает в себя не только российское государство, но и этнических русских, русскоязычных и вообще людей русской культуры...

Максим Рогальский: Симптоматично то, что местные русские традиционно не рассматриваются как отдельная сторона этого вопроса. Их смешивают с Россией, приписывают им точку зрения Кремля и не рассматривают как отдельный субъект. Можно предположить, что если и ведется какая-то информационная война, то ее стратеги не сделали никаких выводов после событий «бронзовой» ночи и местных русских предпочитают просто не замечать.

Александр Шегедин: Именно русских у нас предпочитают называть пятой колонной по той простой причине, что их... просто много. Если бы конфликт разгорелся с участием народов, чьих представителей в Эстонии проживает во много раз меньше, чем русских, то вопрос этот, очевидно, не стоял бы так остро. Второе обстоятельство состоит в том, что соседом нашим является не Гватемала или Армения, а очень большая страна – Россия. Исторические страхи, которые живут в сознании достаточно большой части населения, играют здесь свою роль.

Илья Никифоров: Мне представляется, что проблема двойной лояльности в политике становится темой жаркого публичного обсуждения в том числе и потому, что за этой темой прячутся и другие вопросы: например, столкновение национальных интересов в бизнесе и протекционизм. На днях в Германии вынесен на обсуждение законопроект с целью воспрепятствовать свободному размещению инвестиций из Китая и России. Негласно такие запреты и ограничения давно работают в Эстонии.

Александр Шегедин: Зачастую местные политики националистического толка и медиа вообще говорят просто о лояльности. Утверждают, что местные русские лояльны к соседней стране, а не к эстонскому государству. В качестве доказательств приводят, например, существование двух пресловутых информационных полей. Русские-де находятся полностью в информационном поле российских СМИ...

Максим Рогальский: Более того, утверждается, что ничего с этим делать не нужно, поскольку ничего с этим поделать невозможно.

Илья Никифоров: Кстати, наши политики старательно уклоняются от обсуждения темы двойной лояльности в бизнесе, если речь идет не о российских или китайских капиталах. У Эстонии в экономике давно сложились конкурентные отношения и с Финляндией, и с Латвией. Деньги, может быть, не имеют запаха, но имеют родину. Доминирование Швеции в банковском секторе стран Балтии уже демонстрирует противоречие между нашими национальными интересами и корпоративными интересами «стокгольмских гномов».

Александр Шегедин: Вспоминается один показательный пример. После «бронзовой» ночи эстонский бизнес сократил размещение рекламы в русскоязычных СМИ, и один крупный эстонский предприниматель отметил, что хотя деньги и не имеют отечества, но у бизнесменов отечество есть. Мне представляется, что это местная особенность. Все-таки в больших странах господствует корпоративная этика, особенно в больших корпорациях. Сегодня ты работаешь во Франции, завтра в этой же фирме, но уже в Китае, а сам ты - японец или британец.

Илья Никифоров: Такие международные банковские гиганты, как SEBbank или Swedebank, по своим оборотам сопоставимы с таким государством, как Эстония. Вот вам пример потенциального противоречия между лояльностью к стране и корпоративной лояльностью.

Александр Шегедин: Плохо ли для эстонского государства, что какой-то гражданин утверждает, что он вполне лоялен к Эстонской Республике, законопослушен и т.д., но при этом заявляет, что он – русский и никаким эстонцем не будет: «не хочу, не буду, не дамся»?

Максим Рогальский: По идее, обсуждать стоит лишь проблему политической лояльности. То, к какой культуре принадлежит в душе тот или иной человек, не должно никого волновать, хотя у нас – волнует. Причем волнует сильно, несмотря на то, что это – разные вещи, которые смешивать не следует.

Илья Никифоров: Наша политическая элита исходит из теоретического убеждения, что настоящим может быть лишь «национальное государство», т.е. имеющее титульную нацию, общее для всех мировоззрение, т.е. одинаковые реакции на внешние раздражители. Но таких государств, таких обществ в современной Европе просто не существует. Следовательно, и разногласия, и противоречия, и даже конфликты неизбежны.

Максим Рогальский: То, что мы видим в современном мире, это – конец национального государства, и наша официальная доктрина, скорее всего, пережиток прошлого.

Александр Шегедин: Сам термин «национальное государство» в том смысле, в котором его у нас понимают, появился в эпоху просвещения, т.е очень давно, в XVIII веке. И сейчас подобное теоретическое осмысление государственной политики просто не работает на практике.

Максим Рогальский: Власти сами сильно осложнят жизнь русским, тем самым русским, которые хотели бы себя идентифицировать прежде всего с Эстонией. Взять хотя бы недавний Певческий праздник. Хорошая идея: «Обрати внимание!» Но даже эстонцы, которые прониклись задумкой праздника, отмечали, что некоторые песни могли бы на Певческом поле и не звучать и выглядели немного странно в контексте времени, в котором мы сегодня живем. Например, «Остановите Ласнамяэ!»

Президент, который выступил на празднике, ни единым словом не упомянул местных русских. Речь шла о сплочении. Насколько можно было понять из всего контекста – о сплочении без местных русских.

Александр Шегедин: Что можно требовать от местных русских? Политической лояльности. Ты живешь в этой стране, и ты должен быть лоялен – не к конкретному правительству, а к политическому строю, к эстонскому государству, выполнять законы. На этом все обязанности заканчиваются.

Максим Рогальский: Эстония вроде бы и готова, и жаждет принять лояльность местных русских, но обставляет это массой ненужных требований. Если спросить у русских, то они лояльны к этому государству, и большинство опросов это подтверждает. В подавляющем большинстве люди не грезят о «свержении существующего строя».

Илья Никифоров: Конечно, для существования общества нужны некие общие базовые ценности, но для эстонского политического мышления потолок этих ценностей чрезвычайно занижен. Мы все прижаты к земле навязываемым местным уровнем так, что и не вздохнуть свободно.

Только более высокий уровень объединяющих ценностей позволил бы рассматривать различия в Эстонии не как конфликт и опасность, а как разнообразие под общим – в нашем случае – европейским куполом. Сегодня иного, чем европейская, в достаточной степени космополитическая, идентификация, просто нет. В противном случае разнообразие будет порождать недоверие, а затем – конфликт.

Максим Рогальский: Да, уже сейчас русская молодежь в Эстонии индентифицирует себя как европейцев, и стремление к европейскому космополитизму в случае русской молодежи падает на благодатную почву.

Записал Александр ШЕГЕДИН