"МЭ" Суббота" | 15.02.08 | Обратно

Пусть говорят цифры

Фото Николая ШАРУБИНА

Рождение театров Эстонии связано с ростом благосостояния аграрного общества, жившего на плодородных землях, поэтому можно сказать, что Vanemuine, Ugala и Раквереский театр явно имеют сельскохозяйственное происхождение, пишет в газете Sirp Каарел Таранд.

По мнению автора статьи, происхождение театров двух важных исторических городов, Таллинна и Пярну, следует связывать скорее с торговлей, промышленностью и инфраструктурой. Почему не возник и, очевидно, не возникнет профессиональный театр в Хаапсалу, Пайде или Тюри? Эти городки просто находятся вне зоны влияния Таллинна, поэтому и не могут вырасти. Раквере – единственный город в радиусе 100 км от Таллинна, который действует как самостоятельный центр притяжения. Система Тарту охватила весь исторический Тартумаа и почти весь юго-восток Эстонии, а Вильянди и Пярну работают как самостоятельные системы.

Собранная статистика, пишет Таранд, к сожалению, не дает возможности сравнить театры во всех аспектах, особенно с экономической стороны. Ясно, что расходы, связанные с труппой музыкального театра, отличаются от расходов театра драматического. Можно предположить, что аудитория музыкальных постановок этнически более пестрая, чем публика на драматических спектаклях, поэтому о национальном составе публики Vanemuine или театра Estonia можно только высказывать предположения, что же касается публики драматических театров, то здесь национальная принадлежность более определенная.

В конце января министру культуры Лайне Янес пришлось отвечать в Рийгикогу на запрос об экономической ситуации в Русском театре, который находится в самом центре Таллинна. Министр разъяснила: «Осенью была зафиксирована ситуация, что к концу года прогнозируемый дефицит составит 2,6 миллиона крон. Министерство культуры предложило забронировать в дополнительном бюджете 2,8 миллиона крон. Эти 2,8 миллиона в декабре действительно поступили и пошли на покрытие долгов. Согласно сегодняшней ситуации, имеется 5 миллионов долга по расчетному кредиту. В 2008 году будет выплачена половина этой суммы, в 2009 запланировано выплатить вторую половину».

У меня создается впечатление, продолжает автор статьи, что некто, явно не имеющий намерений нести ответственность, потратил несколько миллионов крон не по назначению, и теперь мы будем любезно покрывать эту сумму из общей кассы. Возникает вопрос: неужели экономическое положение театров настолько хорошее, что деньги можно пускать на ветер? Или же речь идет о политических деньгах, которые платят, так как боятся, что за границей нас обвинят в дискриминации национальных меньшинств? Исследуя театральную статистику, я получил поразительный результат: исходя из расчета на каждого зрителя, Русский театр – самый дорогой театр в Эстонии. Публики там бывает мало, но ее интерес к искусству получает поддержку из бюджета в таком размере который в Вильянди и не снился...

По данным Департамента статистики, в 2006 году в Таллинне и Харьюмаа проживало 309 500 эстонцев и 169 400 русских. Так как у родственных по языку с русскими украинцев и белорусов в Эстонии нет своих театров на родном языке, их следует приплюсовать, скорее, к потенциальной публике Русского театра, и в сумме получается 196 200 жителей. Русский театр не ставит музыкальных спектаклей, поэтому учтены только зрители драматических и детских спектаклей. По национальным группам картина активности жителей в 2006 году выглядела следующим образом (посещение драматических или детских спектаклей в год на 1000 жителей):

Вильяндимаа 780
Харьюмаа (эстонцы) 760
Тартумаа 702
Ляэне-Вирумаа 517
Пярнумаа 511
Харьюмаа (русские) 95

Получается, что эстонцы ходят в театр в своем уезде как минимум в 5-9 раз чаще, чем житель Таллинна и Харьюмаа славянского происхождения посещает Русский театр. Стационары театров в Вильянди и Раквере в год посещает значительно большее число зрителей по сравнению с постоянным населением этих городов, а Русский театр в Таллинне и «Другой театр» – всего 20000 человек.

То, что здешние русские не отличаются чрезмерной любовью к своему театру, отражается, естественно, на прибыли от продажи билетов, продолжает автор статьи. Несмотря на высокую цену билетов, в Русском театре в 2006 году прибыль от билетов была скудной.

Прибыль от билетов в год (в миллионах крон)
Rakvere 5,44
Endla 5,27
Ugala 4,54
Русский театр 2,77

Какую часть прямых расходов (расходы на зарплату, за исключением зарплаты управляющего персонала, и расходы на спектакли) театры в состоянии покрыть прибылью от билетов? И здесь налицо неравенство.

Самое убедительное доказательство позитивной дискриминации неэстонцев мы получим, если сравним размер дотации, содержащейся в каждом посещении театра. Средняя стоимость билета на драматический спектакль в 2006 году в Раквере, Пярну, Вильянди и Тарту составила 92–97 крон, средняя цена билета на детский спектакль 57–68 крон. Соответствующие показатели в Русском театре были 103 и 109 крон. Общая касса налогоплательщиков добавила к этому в несколько раз большую сумму, на каждое посещение театра государственная дотация выплачивалась следующим образом (в кронах):

Выписки и сравнительные цифры из объемистого статистического сборника можно было бы приводить страницами, но достаточно и этих. Некоторые выводы.

1) Экономическая ситуация в театрах далеко не розовая, как можно было бы решить по дефициту билетов. Вероятно, за эти годы театры научились довольно точно учитывать покупательскую способность зрителей при формировании стоимости билетов. Но они не просят и меньше того, что люди могут заплатить. Так что вполне вероятно, что с повышением ставки НСО произойдет повышение цены до 15%, что в значительной мере повлияет на состав аудитории. В том, что дотация государства составляет до 70% цены каждого посещения театра, прослеживается желание государственной власти сохранить доступ к зрелищному искусству и не ставить денежных барьеров. Жажда повысить НСО указывает на то, что такого желания больше нет.

2) Так как театры попали под удар из-за противоречий между организаторами концертов, было бы разумно разделить театральную и концертную деятельность в законе о зрелищных учреждениях. Правда, это было бы трудно сделать юридически, кроме того, не ясно, что вообще происходит с организацией концертов.

3) Система финансирования театров также далека от идеала. Самый большой знак вопроса стоит на Русском театре. Потенциальная аудитория этого театра уже проголосовала за его закрытие в нынешнем виде (только чуть больше пяти процентов русских раз в год посещают свой театр). Приведенное в порядок и находящееся в превосходном месте театральное здание следовало бы отдать тем, кому стало тесно в своей среде. Если же не найдется эстонского театра, которому нужно свое здание, следовало бы взвесить, не потребуется ли свой театральный зал/студия Национальному радио- и телевещанию. Или же преобразовать зал/здание в городской центр проведения конференций. В любом случае нет причин поддерживать огромными дотациями учреждение, которое под вывеской театра проводит активный бизнес, связанный с проведением конференций и рестораном, и долги которого приходится оплачивать из дополнительного бюджета.

5% - это магическая граница, партия с меньшей поддержкой в Рийгикогу не пройдет. И в отношении театра менее 5% потенциальной публики могло бы означать потерю права на существование государственного или муниципального театра. И, право, плакать здесь нечего, некоторые неизбежности уже произошли (например, незаметное закрытие журнала «Радуга» в 2006 году). Агония Русского театра началась не в 2007-м, и не внутри театра. И денежное вливание ее не излечит.