"Молодежь Эстонии" | 21.02.08 | Обратно

Дело о языке

Александр ШЕГЕДИН

Антон Куколев обратился в Тартуский административный суд, оспаривая отказ в предоставлении ответа на русском языке. При этом он ссылается на Конституцию Эстонии и Закон о языке. Фото Элины ПЯЗОК

На очереди очередное разбирательство насчет права человека получать ответ от официальных властей на родном для него языке. Дело жителя Йыхви Антона Куколева, который обратился с заявлением в Вирускую окружную прокуратуру с требованием привлечь к ответственности сотрудников Идаской префектуры полиции, относится именно к категории таких «лингвистических» дел.

Недовольство Куколева вызвал тот факт, что из прокуратуры ему поступило уведомление на эстонском языке, хотя сам он просил ответа на родном для себя русском. До сих пор в Ида-Вирумаа не только центральные государственные органы, но и зачастую органы самоуправления предпочитали общаться с жителями исключительно на эстонском языке.

Как рассказал «МЭ» Игорь Куколев (кстати, сам бывший полицейский), примерно через месяц после известных апрельских событий его сын Антон праздновал в компании возвращение из армии. В баре их задержали полицейские, которым, видимо, показалось, что молодежь готовит очередной государственный переворот. По той простой причине, что одного из молодых людей окликивали по прозвищу – «Россия». По утверждению Игоря Куколева, к его сыну применялось неоправданное насилие со стороны стражей порядка.

Жалоба на полицейских была отправлена в прокуратуру и сопровождена просьбой ответить на русском языке. Однако просьба была проигнорирована. «Наш случай, конечно, частный, – говорит Игорь Куколев, — но я надеюсь, что, если удастся выиграть дело, то это послужит примером для других жителей нашего региона, где более половины населения составляют русские. Если нет – то придется дойти до Европейского суда».

Куколев обратился в Тартуский административный суд, оспаривая отказ в предоставлении ответа на русском языке. При этом он ссылается на Конституцию Эстонии и Закон о языке. В статье 51 Конституции говорится о том, что «в регионах, где не менее половины постоянных жителей относятся к национальному меньшинству, каждый имеет право получать ответы от государственных учреждений, местных самоуправлений и их должностных лиц также на языке этого национального меньшинства».

В Законе о языке право использования языков национальных меньшинств описано так: «В единице самоуправления, где не менее половины постоянных жителей являются представителями национального меньшинства, каждый имеет право получать от государственных учреждений, действующих на территории соответствующего самоуправления, а также от их должностных лиц наряду с ответами на эстонском языке также ответы на языке данного национального меньшинства».

Тартуский административный суд решил оставить жалобу без удовлетворения со следующей мотивировкой:

1. Эстонский язык – важный компонент эстонской нации и культуры, сохранение которых является важной задачей эстонского государства (преамбула Конституции). Исходя из этого, эстонский язык установлен в качестве государственного. Он также установлен как язык официального делопроизводства. У всех есть право писать и получать от государственных органов ответы на эстонском языке. Все это является частью эстонского конституционного порядка, которому все должны следовать.

Делается ссылка на решение Госсуда от 1998 года (языковые требования для депутатов): «В представительной демократии и государственном делопроизводстве требование об использовании эстонского языка находится в соответствии с общими интересами и оправдано в исторически сложившихся условиях».

2. При общении госорганов с человеком важен принцип хорошего администрирования. Право каждого лица обращаться к госорганам с заявлениями – ст. 46 Конституции. Это подразумевает и право на получение ответа. Закон может установить порядок ответа. Закон о языке устанавливает эстонский как язык делопроизводства в официальных органах. Госорган может требовать перевода иноязычного заявления, кроме ситуации, описанной в ст. 10 этого же закона. Таким образом, у госучреждения есть право действовать по усмотрению при получении иноязычного заявления. Закон о языке не предусматривает специальной нормы, касающейся языка ответа (включая и обязанности перевода ответа). «В данном случае мы не имеем дело с предусмотренным в статье 10 Закона о языке ответом на языке национального меньшинства наряду с эстонским. Поэтому действует общее предположение, что ответы составляются на эстонском языке».

3. Далее рассматриваются положения Закона об административном производстве. Человек находится на свободе, поэтому у него есть возможность найти себе доверенное лицо или переводчика.

Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает обязательный письменный перевод лишь обвинительного заключения и приговора суда. Кодекс не обязывает переводить уведомление о не возбуждении уголовного дела. У каждого есть возможность прибегнуть к государственной правовой помощи. Поэтому данный порядок не ставит лиц, не владеющих эстонским языком, в неразумно тяжелое положение.

Как считают эксперты таллиннского Центра информации по правам человека, решение суда вызывает целый ряд вопросов, главный из которых: являются ли предусмотренные для нацменьшинств в Конституции гарантии частью эстонского конституционного строя?

В связи с делом Куколева вспоминается еще одно судебное разбирательство. В 2005 году Государственный суд рассмотрел дело о применении статьи 10 Закона о языке. Случай касался города Локса. Решение было принято 16 июня 2005 года. Суд не стал анализировать аргументы, касающиеся роли и значения эстонского языка. Суд не признал, что право на получение ответа на русском есть у юридических лиц. Суд, однако, нашел, что в части второй статьи 51 Конституции предусмотрено основное право, которое принадлежит физическим лицам.

По мнению юриста Сергея Середенко, который вел «локсаское дело», таким образом отпадает необходимость обращения в международные суды (такие, как Европейский суд по правам человека), так как высший судебный орган Эстонии недвусмысленно подтвердил право физических лиц получать ответы на своем родном языке. «А сейчас происходит обыкновенный саботаж со стороны государственных учреждений, которые не желают отвечать на русском языке. Причем дело доходит до смешного, как в случае с Куколевым: прокурор, у которой родной язык русский, упорно отказывается его применять в официальном общении», – рассказал Середенко «Молодежи Эстонии».

Комментарий юриста-аналитика Центра информации по правам человека Вадима Полещука

Мы с большим интересом ознакомились с решением Тартуского админсуда, ведь нам и раньше приходилось слышать о проблемах с ответами госорганов на русском языке в Ида-Вирумаа. Однако аргументация суда нас очень удивила. Статья 10 Закона о языке – это тот редкий случай, когда представителю меньшинств четко и недвусмысленно предоставляется в Эстонии какое-то право. Более того, это основное право, предусмотренное также в Конституции. Нормы, касающиеся уважения языковых прав меньшинств, являются в Эстонии неотъемлемой частью конституционного строя.

На всей территории Эстонии действует единый порядок, касающийся использования государственного языка. Однако в местах компактного проживания неэстонцев в Конституции и законах предусмотрены некоторые исключения, установленные в интересах меньшинств. На практике это означает, что если более половины жителей волости или города говорят по-русски, то тогда можно писать в местные органы власти или в расположенные здесь госорганы на русском языке и получать из этих органов ответы не только на эстонском, но и на русском. Наличие у людей такого права подтвердил два с половиной года назад Государственный суд в одном из своих решений, касающихся города Локса. Закон о языке и Конституция, кстати, не считают, что представителями национальных меньшинств могут быть только граждане.

Для нас нет сомнений, что эстонские законы необходимо толковать таким образом, чтобы гарантировать соблюдение предусмотренных в Конституции основных прав. В данном конкретном случае важно, чтобы человек на свое обращение получил ответ на русском языке. Можно дискутировать лишь о том, в какой форме (отдельное письмо, перевод официального уведомления и т.п.) прокуратура обязана это сделать.