"Молодежь Эстонии" | 25.02.08 | Обратно

История как поле битвы

Леонид МЛЕЧИН,
политический обозреватель, член Экспертного совета «РИА Новости»

Фото Сергея Старостенко

«Русское правительство, — писал Герцен, — как обратное провидение: устраивает к лучшему не будущее, но прошедшее».

Ныне стремление приукрасить собственное прошлое охватило многие постсоветские правительства. Желательно не только сделать приятное собственным гражданам, но и испортить настроение соседям.

Президент Виктор Ющенко, понимая, какую реакцию это вызовет в Москве, присвоил посмертно звание Герой Украины человеку, которого в Советском Союзе считали преступником, — командующему Украинской повстанческой армией Роману Шухевичу (псевдоним — генерал-хорунжий Тарас Чупринка) «за выдающийся личный вклад в национально-освободительную борьбу за свободу и независимость».

Киев также обратился в ООН с просьбой признать голод на Украине в начале тридцатых годов («голодомор») актом геноцида, то есть сознательного уничтожения Москвой украинцев…

История превратилась в поле боя. Скажем, Богдан Хмельницкий, столь любимый в Москве, для многих украинцев — предатель. Да, в любом случае Богдана Хмельницкого трудно считать героем — у него руки по локоть в крови. Но Полтавская битва, переоценка роли Мазепы и Хмельницкого Украину и Россию не поссорят, как поход Наполеона и война 1812 года не мешают добрым отношениям с Францией. Иное дело события ХХ столетия. Не потому, что ближе, а потому, что кровавее и запутаннее.

Голод в 1932-1933 годах унес от четырех до пяти миллионов жизней. Хуже всего ситуация была в Украине и Казахстане, который, может быть, пострадал больше других республик. Из-за голода и последовавшей за ним эпидемии тифа там погибли миллион семьсот тысяч человек — сорок процентов всего казахского населения.

Голод случился не в силу злой воли (впрочем, в ней недостатка тоже не было), а потому, что руководители государства приняли простое решение: у нас нет времени убеждать частный капитал, поэтому нужно силой забрать все ресурсы и бросить их на развитие страны, на индустриализацию. В городе взять было практически нечего, поэтому ограбили деревню. Главным ликвидным средством было зерно. Поскольку добровольно крестьяне зерно не отдавали, то власти прибегли к помощи продотрядов и раскулачиванию. Раскулачивание, говоря современным языком, это своеобразная процедура ускоренного банкротства. Разрушение деревни и привело зимой 1932-1933 года к голоду по всей стране.

Обречь свой народ на голодную смерть — чудовищное преступление, в котором виновно все сталинское руководство! И оно оправданию не подлежит. Но это не геноцид. У Москвы не было желания сознательно уничтожать украинцев или казахов. Членам политбюро было все равно, кто умирает от устроенного ими голода…

Иначе говоря, необходим серьезный исторический анализ. Вмешательство политиков в изучение истории губительно.

Сводить украинскую национальную идею к провинциальной буффонаде, оперетке, цирку — несправедливо и нереалистично, отмечают историки. И переход Украины под руку русских царей не следует изображать идиллически. Гоголь писал о том, что украинский народ не хотел этого, потому что «дышал вольностью и лихим казачеством и хотел пожить своей жизнью».

После Февральской революции в России национально мыслящие украинцы попытались образовать свое государство. Но украинское государство, просуществовав два года, рухнуло — и не только потому, что Ленин и Троцкий двинули на Киев Красную Армию. Немалая часть населения Украины хотела быть вместе с Россией. Другая часть украинского народа оказалась в составе Польши.

Украинские националисты с горечью говорили о том, что после Первой мировой войны поляки получили свое государство, а украинцы нет. Ненависть к полякам была настолько сильна, что вступление Красной Армии на территорию Западной Украины осенью 1939 года прошло спокойно. Но как только начались ускоренная коллективизация и массовые высылки, ситуация изменилась.

Кинорежиссер и драматург Александр Довженко с горечью писал в сороковом году: «Вообще наши ведут себя плохо: в Западной Украине нас встречали в прошлом году изумительно, а теперь мы довели до того, что там ширится повстанческое движение. Мы туда несем нашу грубость, неделикатность, некультурность».

И тогда именно Организация украинских националистов предстала в роли единственной защитницы интересов украинского народа. Этим объясняется роль, которую лидер националистов Степан Бандера и созданная им Украинская повстанческая армия, которой командовал Роман Шухевич, сыграли в жизни западных украинцев.

В 1944-м для Восточной Украины приход Красной Армии был освобождением, а Западную Украину восстановление советской власти радовало значительно меньше. Сопротивление носило массовый характер, шла настоящая партизанская война. Отряды Украинской повстанческой армии контролировали четверть территории республики. Днем в селах была советская власть, а ночью — бандеровская. Боевики УПА стреляли в учителей и врачей, убивали односельчан, которые сотрудничали с советской властью, — не жалели даже детей.

Теперь поклонники Степана Бандеры, ОУН, УПА, Романа Шухевича, который отдавал своим боевикам приказы убивать, говорят: за что их осуждать, если и чекисты действовали столь же безжалостно и беззаконно?

«Имели место совершенно недопустимые случаи, — говорилось в постановлении политбюро ЦК компартии Украины от 10 января 1945 года, — когда отдельные бойцы и офицеры органов НКВД и НКГБ, не разобравшись, применяют репрессии — жгут хаты и убивают без суда отдельных граждан, которые совершенно непричастны к бандитам, чем дискредитируют себя и органы советской власти».

Оуновцы иногда переодевались в чекистскую форму и устраивали показательные расправы, чтобы отвратить людей от советской власти. Так же действовали и чекисты, которые выдавали себя за бандеровцев.

15 февраля 1949 года военный прокурор Украинского округа войск Министерства внутренних дел доложил в ЦК: «Министерством госбезопасности Украинской ССР и его управлениями в западных областях Украины в целях выявления вражеского, украинско-националистического подполья широко применяются так называемые спецгруппы, действующие под видом бандитов УПА…

Действия спецгрупп МГБ носят ярко выраженный бандитский характер и, разумеется, не могут быть оправданы никакими оперативными соображениями…»

Документы о преступлениях чекистского аппарата — не только в Украине, а по всей стране, конечно же, многое меняют в нашем понимании собственной истории. Но не отменяют приговора вождям украинских националистов и боевикам, которые с невероятной жестокостью убивали невинных людей. Ведь в Западной Украине шла не позиционная война двух армий, там гибло гражданское население.

На сломе эпох, в процессе пересмотра прошлого возникает соблазн поменять оценку на противоположную. Не только в Украине и Балтии героями становятся те, кто воевал на стороне Гитлера. И в России говорят, что сотрудничество с немецкими нацистами может быть оправдано борьбой с коммунизмом. Звучат предложения создать памятники генералу Андрею Власову, который поставил свое войско на службу нацистской Германии, казачьему атаману Петру Краснову, который клялся в верности Гитлеру и хотел оторвать Дон от России… Рисуют их антисталинистами и борцами за свободу. Но непредвзятый исторический анализ показывает, что как союзники Гитлер, они помогали фюреру исполнять программу уничтожения России, порабощения русского народа, славянства…

Осмысление и переосмысление истории бесконечно. Новые документы и свидетельства часто меняют наши представления о событиях и исторических фигурах, но не превращают убийц в героев. Многие незаслуженно оклеветанные люди занимают в благодарной памяти достойное место. Но не генерал-лейтенант Андрей Власов, не казачий атаман Петр Краснов и не генерал-хорунжий Роман Шухевич, виновные в тяжких преступлениях против собственных народов.