"Молодежь Эстонии" | 28.02.08 | Обратно

Вечное древо кино

Николай ХРУСТАЛЕВ

Мы уже рассказывали читателям «МЭ» о проходившем в конце января под Москвой ХII Международном фестивале архивного кино «Белые Столбы 2008», и сейчас у нас есть возможность задать несколько вопросов президенту фестиваля, генеральному директору Госфильмофонда России, лауреату Государственной премии РФ Николаю Бородачеву.

— Николай Михайлович, прежде всего, еще раз стоит напомнить, что в нынешнем году российский кинематограф отмечает свое 100-летие, а Госфильмофонд РФ — 60-летие. Уже сама констатация этих событий наводит на мысль о том, что ежегодные фестивали архивного кино в Белых Столбах проводятся не только во славу мирового и российского кинематографа, но и в честь тех, кто здесь, под Москвой, занимается сохранением наследия кино, сберегает его для дня нынешнего и будущего. И делают это люди многих профессий, редких и экзотических даже, чаще всего не известных широкой публике. Может быть, вы для начала представите эти профессии.

— Своевременный, а главное, правильный вопрос, потому что люди, работающие в Госфильмофонде, уникальны, по-настоящему преданны своему делу и очень редких специальностей. Дело в том, что ни один вуз не готовит для нас необходимые кадры, мы плотно сотрудничаем с ВГИКом, с питерской Академией кино и телевидения, с разбросанными по всей России многочисленными специализированными колледжами, но они людей по нашему профилю не готовят, и, приглашая на работу, мы вынуждены дополнительно образовывать и доучивать. На реставраторов фильмов, предположим. Занятие это сложное и, по правде говоря, достаточно нудное. Но как же без реставрации? Не хватает нам и специалистов по дезинфекции, ее обычно связывают преимущественно с медициной, но у нас работают люди , которые следят за различными режимами, гидрометрическим, температурным, биологическим состоянием, одним словом, за здоровьем фильмов. Нельзя не сказать и о хранителях фильмов…

— Это как бабушки в музеях?

— Что-то в этом роде, но характер работы совсем иной. Бабушки в музее следят за порядком в зале и консультируют посетителей при необходимости, а здесь необходимо обращать внимание на фильмы, которые могут быть подвержены каким-то вредным воздействиям. Например, большой проблемой для нас является «уксусный синдром». С ним пытаются бороться во всем мире, но до сих пор реальной возможности противостоять этой беде наукой еще не найдено.

— Это что за напасть такая?

— Не просто напасть, а наш первейший враг. Каждый фильм хранится в своей «баночке», и с течением времени в ней начинают вырабатываться вредные пары, возникает нечто вроде уксусной эссенции, которая и получила название «уксусного синдрома». В результате пленка портится, разъедается, так что — ничего хорошего.

— Николай Михайлович, наверняка сохранность и поддержание здоровья вашего уникального и необычного собрания это только часть того, чем заняты люди в Госфильмофонде?

— Но часть, я бы сказал, чрезвычайно важная, уставная, основная и первоочередная, потому что сохранение наследия, того, что запечатлено на кинопленке в России, СССР, мировом кинематографе, это то, чем мы здесь прежде всего занимаемся, на что направлены усилия и знания наших сотрудников, а их в ГФФ более 530. Сохранить «материальную часть» это, тем не менее, технологическая задача, а ведь Госфильмофонд еще и единственное в своем роде научное учреждение. Потому что каждый хранящийся здесь фильм должен быть описан и проанализирован с точки зрения эпохи, кинопроцесса и идеологии своего времени, творческого почерка режиссера, оператора, актеров. Все тщательно исследуется, аннотируется, записывается, и нетрудно понять, какой огромный объем работы выполняет наш научный отдел. Речь идет не только о сугубо исследовательской деятельности, но и о популяризации, об издании книг и статей, посвященных выдающимся событиям кино и его мастерам, о публикации сообщений, каталогов, справочников. Кстати, последнее наше издание — это аннотированный каталог-альбом фильмов «На троне и на экране», основой которого стала «царская тема» в российском кино. Она никогда не переставала интересовать кинематографистов, ни российских, ни советских, а сейчас интерес к национальной истории и ее монархам опять выходит на первый план. В последнее время мы с особенной остротой стали понимать значимость для собственной и мировой истории деяний российских венценосцев и того, что они были и остаются не только частью отечественной истории, но и культуры, российской цивилизации.

— Наверное, не стоит лишний раз повторять, что, с одной стороны, хранилища ГФФ России насчитывают огромные объемы, выражаясь музейным языком, «единиц хранения», а, с другой стороны, мы живем в век новых технологий, и, наверное, вас не может не волновать вопрос новых носителей, коль скоро есть уже, к примеру, книжные микробиблиотеки.

— Синематеки, подобной Госфильмофонду, нет нигде в мире. Одних только наименований фильмов насчитывается более 60 тысяч, а всего у нас хранится порядка одного миллиона 200 тысяч кинороликов. Разумеется, удовольствие это дорогостоящее, и спасибо нашему правительству, которое относится к этому с пониманием. Сегодня мы заменили на современное практически 95 процентов оборудования и уже готовы начать перевод фонда в цифровой формат. Первыми в России и, вероятно, в мире, потому что информацией подобного рода не располагаю, мы разработали и технологию переноса звука на цифровые носители. Занимаемся этим уже более 6 лет, и 30 процентов звукового фонда уже переведено на такие носители.

— Конечно, приятно, наверное, осознавать собственную технологическую продвинутость, но есть ли сегодня в атмосфере «цифровой» прагматичности место для романтического «Эврика!»? Есть ли чему обрадоваться и удивиться?

— Событие такого рода произошло буквально в прошлом году, когда в Петербурге, практически на свалке, была найдена одна часть фильма Сергея Герасимова «Маскарад», снятого еще в 1940 году. Она в картину не вошла, считалась навсегда утерянной, и вот теперь мы ее приобрели, отреставрировали, и экранизацию драмы Лермонтова можно увидеть в том самом первоначальном замысле, в каком он был задуман.

На последних «Белых Столбах» мы показали картину классика отечественного кино Якова Протазанова «Морфий», которую вообще никто не видел, ни в России, ни в мире, даже специалисты ее никогда не видели. Снимать этот фильм начали в 1919 году, потом Протазанов был вынужден покинуть страну, переехал в Италию, завершал работу во Франции только в 22-м. И вот спустя 86 лет картина предстала перед зрителем в своем отечестве.

— Как будет развиваться Госфильмофонд России в будущем, каким станет, скажем, лет через 50?

— На самом деле это очень интересный вопрос. Думаю, что, во-первых, сохранятся его традиции, а во-вторых, нельзя не учитывать, что уже в этом году появится новый комплекс фильмохранилищ с административным корпусом. В данном случае речь идет о единственном в мире проекте типового хранилища, таких пока больше нигде нет. Строительство комплекса началось в середине 90-х, самое не простое для российской экономики время, и очень важно, что даже в тех условиях государство нашло возможность выделить средства на запуск проекта. И вот теперь он вышел на финишную прямую, а речь идет не просто о новом сооружении, но о совершенно уникальных технологиях хранений и содержания синематеки в особой биологической среде. Надеюсь, в 2058 году, через полвека, можно будет судить о плодах, которые принесет это древо кино.

— Госфильмофонд России укрылся от большого мира в березовом пространстве. Есть среди этой живой красоты место, где вы скрываетесь, чтобы хоть на время отвлечься от ежедневных серьезных забот?

— Не просто отвлечься, но попасть в иную ауру, где можно уединиться и наблюдать, как хлопочут белки, как грибы растут…