"МЭ" Суббота" | 29.02.08 | Обратно

Кот с большими усами

Николай ХРУСТАЛЕВ

Фото Николая ШАРУБИНА

Недавно в Таллинне побывал популярный российский композитор, автор музыки неувядаемой «Пластилиновой вороны» Григорий Гладков. Гость принял участие в мероприятиях, связанных с открытием в Центре русской культуры выставки мерных икон.

— Григорий, в Таллинне вы не впервые, и, надо думать, здесь есть немало людей, встречи с которыми вы всегда ждете.

— Ну, во-первых, здесь живут две мои двоюродные сестры, по отцу они русские, а по маме – эстонки. Их отец – брат моего отца, который погиб при освобождении Таллинна от фашистов и похоронен здесь. Дядя женился на эстонской девушке, они жили в России, позже приехали в Эстонию… В Эстонии у меня много друзей, особенно среди бардов. С ними встречаемся и общаемся и на музыкальных фестивалях в России, и здесь, куда постоянно приезжаю с концертами. Давние контакты связывают нас с Владимиром Ционом, он недавно отметил свой юбилей, с чем его от души поздравляю.

— Коль скоро вы вспомнили о Владимире Ционе, то в самый раз у вас будет спросить, как вы относитесь к бардовской песне в наших краях?

— Мне кажется, в Эстонии она находится на достаточно хорошем уровне, отличается хорошим качеством исполнения, ребята тут поют не только песни известных авторов, замечательного Булата Окуджавы, Юрия Визбора, но и прекрасно сочиняют, Рита Соловьева, по-моему, очень талантлива.

— В Таллинн на этот раз вы приехали в связи с открытием выставки мерных икон, какая связь между ними и тем, чем занимаетесь?

— Прежде всего, мерная икона – это возрожденная традиция, когда-то такая дарилась на рождение младенца, точнее к обряду его крещения. Размеры иконы были по росту и ширине плеч ребенка. А святой на ней — тот самый, что соответствовал дню появления малыша на свет. Такая икона становилась как бы оберегом человеку на всю жизнь, на обратную часть иконы наносились своего рода метрические сведения ребенка — рост, вес, дата рождения, и с этим «документом» человек жил всю жизнь. В советские времена эта традиция полностью исчезла, но со временем начала возрождаться. В Таллинн выставку мерных икон привез Клуб православных меценатов России, а я — в составе приехавшей на открытие делегации.

— Музыка и концертная деятельность, надо думать, только часть того, что занимает вас?

— Зайдите на мой сайт в Интернете, там много чего написано, приятно, например, вспомнить, что в конце минувшего года мне была присуждена премия Корнея Чуковского, она литературная и присуждается за творчество для детей, а я был первым музыкантом, которому ее вручили. Получил ее вместе с замечательным петербургским поэтом Александром Кушнером. Еще одна моя премия прошлого года называлась «Звездный мост», ее получил как композитор, а самым значительным событием считаю избрание председателем жюри российского детского Евровидения. На этом творческом соревновании европейского масштаба дети из России, Белоруссии, других стран постсоветского пространства в последние годы неизменно получают главные премии. Даже когда в прошлом году первое место досталось двум девочкам из Курска, второе все равно осталось в здешних европейских краях, его отдали мальчишке из Белоруссии. И пускай Белоруссия теперь суверенное независимое государство, пел парнишка по-русски, а в титрах было написано Белораша, что для иностранца все равно связывается со славянской культурой. На самом деле может показаться удивительным, но при том, что на награды конкурса претендуют детишки и из стран традиционно «темпераментных» — испанские, итальянские или португальские, замечательно поющие и двигающиеся, маленькие такие Хулио Иглесиасы, – но выходят в победители наши бледные северные и три года подряд берут первые призы. Так не бывает, это какая-то мистика, что три года подряд – одной стране, и я думаю, так происходит потому, что еще жива, сохранилась та прежняя сильная школа образования, музыкального воспитания детей, сеть кружков и студий, что еще способна преодолевать нынешнее не слишком сильное тяготение к прекрасному. Что ни говорите, а когда-то детское музыкальное образование в России и Эстонии, кстати, тоже было на очень высоком уровне. И хотя сегодня многое, к сожалению, уже разрушено, но возрождается благодаря энтузиазму и энтузиастам, педагогам, где большинство самоотверженные женщины, которые за мизерную, нищенскую зарплату на раздолбанных фоно сохраняют дух ответственности за детей. И вот они выходят на сцену и в честной конкурсной борьбе выигрывают, побеждают, и их победы не вызывают никаких сомнений, ведь голосование мы наблюдаем в прямом эфире.

При этом, если вы обратили внимание, европейские газеты с утра до вечера, ежедневно «поливают» Россию, она вызывает у многих раздражение, и не без причин вызывает, когда наблюдаешь, как в Европу наезжает разного рода «братва» с пальцами веером и килограммовыми золотыми цепями, а ведет себя так, что и говорить не хочется. И нередко спасают ситуацию дети, спасают страну, и низкий им за это поклон. И спасибо не только им, не только родителям, которым хватает времени и сил заниматься своими детьми, но и педагогам, которые, не щадя себя, по совести делают то, чего за такие деньги никто в мире больше делать не будет. Но должен вам сказать, что мы и за детей из Эстонии на мини-Евровидении тоже голосуем, хоть политики и занимаются разъединением, но народы, как и птицы, границ не знают. И как бы политики с двух сторон ни пыжились, ни напрягались, дружить мы все равно будем и ездить друг к другу в гости будем.

— Несколько лет назад вы совершили большое концертное турне по Соединенным Штатам, видели страну, ее людей, в которых, что там ни говори, поражает патриотизм, ненаигранная гордость «за державу». Есть ли сейчас подобное в России?

— Я — почетный гражданин сразу двух американских городов, обычно в США меня приглашает композитор Джон Макачин, дважды лауреат премии «Грэмми». Получил он их за альбомы музыки для детей, в Штатах они называются family, семейные. Я бы не стал говорить о возрождении патриотизма, это чувство никогда не покидало Россию, не умирало в ней, всегда было и будет. Оно не может быть большим или маленьким, не может быть спущенным сверху, и везде от сердца – в России, Америке, Эстонии. Просто иногда появляются такие полоумные, которые считают, что только они знают, как родину любить, потому что, по их мнению, другие любят ее недостаточно. Они и в парламентах могут сидеть, что в российском, что в каком другом, везде они есть, дураков на свете хватает, утверждающих, что по любви к родине они чемпионы, а мы, все остальные, родину любим недостаточно. Но спорить смысла нет: любовь к родине, как и к Богу, дело личное, интимное. Не зря китайцы говорят, что громкие признания в любви к родине и женщине настораживают.

— Многие ваши премии связаны с детством, с творчеством для детей. Что вы знаете и понимаете о детях такого, чего не знаю и не понимаю я и прочие, прочие взрослые?

— Детей понимают педагоги, а я в них не понимаю ничего, и, честно говоря, детские свои песни пишу для себя, а не для детей. Когда мы делали «Пластилиновую ворону» или «Падал прошлогодний снег», мы ни о каких детях не думали. Взрослые, которые сочиняют детские песни, пишут стихи для ребят, создают мультфильмы, в первую очередь хотят, чтобы ребенок не умирал в них самих. Потому что самое ужасное – потерять детское ощущение мира, непосредственность. Этому у детей надо учиться, а взрослые считают, что это детям надо постоянно что-то внушать и внушать. Детей действительно надо учить, как переходить улицу, но только не открытости, не наивности и искренности, не удивительному свойству радоваться каждому мгновению, мигу жизни. Вот всего этого очень не хочется терять, чему и помогает разного рода дуракаваляние, потешные стихи Олега Григорьева, сказки Эдуарда Успенского, наша «Пластилиновая ворона». Но на самом деле те, кто пишет для детей, затворники. Написал, выступил, спел и опять заперся что-то там сочинять: коробки с карандашами, горы и океаны, кот с большими усами…

— Что сегодня отличает песню на том же детском Евровидении от той детской песни, что была раньше?

— Песни на детском Евровидении мне в своем большинстве не нравятся. Это такой вариант ущербной глобализации. Кажется, что многие поют одну плохую американскую вещицу. Особенно это касается средней Европы. Но все равно ведь лучше американцев не спеть ни блюз, ни хип-хоп, так чего подражать, когда у каждого народа своя уникальная культура. Потому мне кажется, поощрять надо как раз те песни и выступления, в которых присутствуют ростки национальной культуры. Не зря же в положении о детском Евровидении сказано, что песни должны исполняться на национальном языке представляемой страны. И это очень важно, потому что каждый язык – своя музыка.

— Как и положено, в заключение о творческих планах.

— Хочется купить в Таллинне квартиру и приезжать сюда почаще. Племянники тут, у них дети, мне, значит, тоже близкие, внучатые…