"Молодежь Эстонии" | 10.01.08 | Обратно

Забастовка нам поможет?

Игорь КАЛАКАУСКАС,
учитель

Угроза забастовки любое ведомство способна заставить быть сговорчивее со своими работниками. Судя по всему, Эстония созрела для того, чтобы начать выстраивать отношения с работодателями на несколько ином уровне.

Наконец, профессиональные союзы начинают играть ту роль, во имя которой и задумывались много лет назад. Главным фактором в этом процессе, по моему мнению, является наша интеграция в ЕС: в Европе всегда умели отстаивать свои интересы все слои населения. Ни для кого не является секретом, что уровень жизни в Старом Свете заметно отличается от нашего, и желание жителей Эстонии получать достойную плату за свой труд объяснимо: наши цены на многие товары и услуги уже соответствуют среднеевропейским, чего не скажешь о зарплате.

Много или мало

Похоже, водители сумели добиться своего – угроза всеобщей забастовки миновала. Теперь на очереди учителя, и с ними, судя по всему, правительство особо церемониться не планирует: «получите свои 20% и благодарите уже за это». Даже столь солидная надбавка большинству учителей кажется недостаточной. Казалось бы, почему? Мне трудно ответить на этот вопрос, поскольку я не знаю, какой должна быть зарплата учителя. Понятие «достойная» очень растяжимо и неизбежно будет связано с множеством оговорок. У меня даже нет рецепта для составления тарифных ставок – педагогическая работа столь многогранна и столь скрыта при поверхностном изучении, что не слишком искушенному человеку придется все объяснять с азов. Боюсь, что тому, кто далек от сферы образования, разбираться в этих тонкостях неинтересно. Но даже само понятие «рабочее время педагога» способно ввести в ступор самого дотошного исследователя.

За что платить?

Есть и еще один аспект. Раз уж мы говорим об эффективности всех сфер деятельности (капитализм, как-никак!), то что может считаться критериями хорошей работы учителя? Ответ только на этот вопрос способен обнажить цепь нерешенных и замалчиваемых проблем. К сожалению, нежелание Министерства образования всерьез заняться этим вопросом уже создало чрезвычайно удобную ситуацию для тех преподавателей, которые, на самом деле, в школе являются случайными людьми. Отказаться от их услуг руководство большинства школ не может: замены нет и в ближайшее время не будет. Если учитель периодически приходит на урок плохо подготовленным, то это рано или поздно отразится на учебном процессе. Однако недобросовестный педагог получает те же деньги, что и добросовестный, и у администрации практически отсутствуют рычаги воздействия на первого. В этом парадокс: доказать плохому учителю, что он плохо работает, сложнее, чем хорошему учителю доказать свой высокий уровень на аттестационной комиссии (в последнем случае есть шанс добиться более высокой категории и, значит, зарплаты). Действующая школьная система позволяет вольготно себя чувствовать очень слабым педагогам – увы, их в школе становится все больше. Боюсь, что дело тут не только в зарплате. Скорее, стоит начать серьезный разговор об общественной значимости профессии педагога и современных требований к нему как к наставнику подрастающего поколения.

Если вернуться к теме оплаты учительского труда, то придется признать: нашему государству глубоко безразлично, как и на что живет учитель. Даже у самых профессиональных и ответственных чиновников нет стольких дополнительных хлопот и поручений, которые есть у обыкновенного учителя. Никого не интересует, какое расписание составляется школьным преподавателям, какое количество времени он вынужден тратить на составление тестов, контрольных и самостоятельных работ, их проверку. Доступ педагогов к телефону и Интернету далеко не всегда возможен на работе, а вне ее никому не приходит в голову компенсировать расходы. А суммы порой набегают немалые: родители звонят своему классному руководителю в исключительных случаях, в остальных связь налаживается по инициативе учителя. Работа учителя, по большому счету, не прекращается в тот момент, когда он заканчивает рабочий день в школе. Здесь неизбежно возникает вопрос о том, что учитель обязан делать, как скоро он должен это сделать и может ли он этого не делать. И, к слову, кто учтет не только моральные, но и материальные затраты?

Русская колонна

Я достаточно много выступал на страницах «Молодежки» по поводу перевода русских гимназий на эстонский язык обучения. Мой скепсис в СМИ почти никто из коллег открыто не поддержал, хотя из приватного общения я могу с уверенностью утверждать, что, несмотря на бодрые рапорты отдельных деятелей образования, проблем становится все больше. Мне уже неинтересно рассуждать на эту тему, поскольку лично для себя вывод я уже сделал. Всех тех, кто не торопится возрадоваться затеям государственного уровня (которые так и хочется назвать авантюрными), постепенно сместили со светлого пути русской молодежи к вершинам общедоступного образования.

Во главе колонн уже появились свои флагманы, уже начинает выстраиваться очередь из желающих получить дополнительные ассигнования за досрочный перевод ряда предметов на государственный язык преподавания. Это легкое брожение в совсем нестройных рядах русского учительства способно внести некоторые коррективы в процесс подготовки к забастовке, но не способно повлиять на процесс в целом. Русские учителя предпочтут тихо к нему присоединиться, но на баррикады не пойдут, поскольку с недавних пор не очень любят играть в эти азартные игры.

В этом смысле я полностью на их стороне, поскольку не вижу во главе Министерства образования тех, кто способен начать с педагогами конструктивный диалог на равных. И дело тут не в каких-то отдельных личностях: система образования, время от времени эффектно декорируемая, давно перестала быть конструктивной, она вот-вот начнет пожирать себя, а воля начать кардинальную перестройку в ближайшее время вряд ли у кого появится.

Забастовка никак не способна изменить ситуацию: в лучшем случае, это будет только подачка, величина которой если и обрадует тех, кто ее требовал, то лишь на короткое время эйфории.