"Молодежь Эстонии" | 22.01.08 | Обратно

В преддверии ветра перемен

Йосеф КАЦ

Антиэстонская кампания нашла отклик внутри российского общества. Но ее отголоски оказались слышны и на международной арене. Фото ЕРА

Ухудшение отношений между Россией и Эстонией – лишь одно звено в цепи осложнения отношений между современной РФ и странами Запада. Надежда на изменение внешнеполитического вектора с приходом в кремлевский кабинет нового руководителя страны остается – как остается надежда и на то, что активизация диалога между Россией и Западом положительно скажется на диалоге между соседями, живущими по разные стороны от реки Нарвы. Такова точка зрения специалиста по вопросам европейской безопасности, взаимоотношений России с НАТО и европейскими организациями, преподавателя МГИМО Андрея Загорского.

— Результаты различных опросов общественного мнения, проводившихся в различных российских городах на протяжении прошлого года, ставшие достоянием СМИ, едва ли не единогласно свидетельствовали: самой не дружественной по отношению к РФ страной, по мнению «среднестатистических» россиян, является Эстония. В какой степени, на ваш взгляд, подобная точка зрения является правомерной и что служит причиной подобного настроя? – с этого вопроса «МЭ» начала разговор с А.Загорским.

— Здесь мы затрагиваем сразу два вопроса. Один из них касается объективной стороны – насколько сложны и противоречивы отношения между нашими странами. Другой же затрагивает сферу общественного мнения по поводу Эстонии. Если мы будем брать весь ряд опросов, проводившихся время от времени, то перед нами будет явная структурация – Эстония окажется в числе недружественных стран, но не обязательно всегда на первом месте. Конечно, общественное мнение четко реагирует на вспышки в осложнении отношений между странами – и та публичная кампания, которая велась на телевидении с весны прошлого года, связанная с Бронзовым солдатом, конечно, сказывалась негативно на восприятии Эстонии. Время проходит, о случившемся меньше упоминаний – негатива в общественном мнении остается меньше и меньше.

Если же брать отношения между Россией и Эстонией в целом – они не враждебные. Потому что у нас нет споров, которые могли бы выливаться в острые конфликты – политические или военные, и так далее. Да, отношения эти сложные – по ряду позиций, касающихся, прежде всего, различного понимания истории, вопроса о меньшинствах. Но это те проблемы, которые при наличии доброй воли могут быть сняты с повестки дня. Или, по крайней мере, не играть той ведущей роли, которую они играют на сегодняшний день. Добрая же воля отсутствует – в России безусловно: наоборот, машина работает на имидж враждебной или недружественной к России страны. Я вижу также существенную пассивность со стороны Эстонии, которая, судя по всему, исходит из позиции «не хотят с нами иметь хороших отношений – ну и ладно, это проблема не наша, а российская!»

— Вы упомянули о длившейся в течение первой половины минувшего года – а может, и большего времени — антиэстонской кампании в российских СМИ. Для чего, с вашей точки зрения, была она необходима – Эстония была «назначена» на роль того врага, которого, если не существует в действительности, необходимо выдумать?

— Можно сказать и так – если конфликтов нет, их, по мнению некоторых, действительно стоило бы выдумывать: в современной России формирование публичного имиджа сильной страны, возвращающейся в мировую политику, действительно связано с формированием образа врага, то есть тех противников, которые мешают России выходить на международную арену.

В этом смысле Эстония не единственный, но достаточно удачный объект для такой политики: она достаточно маленькая, с ней не так сложно и не так опасно испортить отношения и есть удобный повод для этого. Когда российские власти апеллируют к старому, основанному на советской историографии восприятию Эстонии и таким объектам национальной гордости, как победа в войне, то здесь, безусловно, имеется почва для подчеркивания разногласий в российско-эстонских отношениях – вплоть до представления политики той или иной страны, не обязательно именно Эстонии, как антироссийской. Другими словами, в эстонской ситуации, образно говоря, «есть за что зацепиться» — и потому подобный случай не упускается.

— Не слишком ли незначительный объект для самоутверждения на мировой арене? Быть может, логичнее было бы находить противника в одной «весовой категории»?

— На общественное мнение внутри самой России подобная тактика действует достаточно эффективно – коль скоро оно охотно ставит Эстонию в разряд главных недружественных стран. Ведь устроенная в российских СМИ кампания – это, по большому счету, «продукт для внутреннего пользования». Впрочем, и для «пользования внешнего» — в определенном смысле противостояние с Эстонией также небесполезно. Наши традиционные споры со странами Европейского союза по поводу демократии, прав человека и так далее традиционно балансируются упреками со стороны России по поводу ущемления прав меньшинств в Эстонии и Латвии. Подтекст подобных заявлений достаточно прост — «пока вы не наведете порядок у себя, нечего соваться в наши дела».

— То есть Эстонии в целом или конфликту вокруг Бронзового солдата, в частности, отводится лишь роль того самого «крючка», за который можно зацепиться для того, чтобы предъявить Западу более глобальные претензии?

— В определенном смысле. Эстонская тематика, в частности, поднималась на проходившем в мае прошлого года самарском саммите Россия — ЕС – встрече, которую уже принято считать достаточно сложной. Среди затронутых на нем тем среди прочих фигурировали вопросы, связанные со свободой демонстраций в Эстонии, с апрельскими событиями, с гибелью в них российского гражданина. Конечно, всякий конкретный случай должен быть рассмотрен более внимательно, но на уровне политики в целом произошедшее выставляется российской стороной как некий упрек в адрес Европейского союза и как некое доказательство даже не того, что Россия – очень демократическая страна, а, скорее, как свидетельство того, что никто не безгрешен, и, следуя старому библейскому принципу, «кто без греха, пусть кинет камень»...

— В марте этого года Россию ждет перемена – сколь формальным или же, наоборот, принципиальным окажется правление нового президента, судить можно будет, конечно, только спустя некоторое время после выборов главы государства. Сложно делать предварительные прогнозы, но хотелось бы узнать ваше предположение – изменится ли вектор российско-эстонских отношений после того, как в кресло кремлевского кабинета придет новый политик?

— Смена власти в нынешней России, как известно, проходит под лозунгом обеспечения преемственности политики. Это понятно – как понятно и то, что через какое-то время любой преемник может начать менять сложившуюся ситуацию. Тем более, что для этого в России есть предпосылки: меняется экономическая ситуация – через год-два она будет требовать иной политики в области экономики, возникает необходимость улучшать отношения с Западом. Можно предположить, что изменения эти преемник нынешнего президента будет проводить очень осторожно. Но, со значительной долей вероятности, Медведев начать эти перемены готов: летом он заказывал комплексное исследование на тему того, какую политику должен проводить российский президент. Правда, касалось это исследование не внешней политики, а политики экономической и социальной.

В свете сказанного я думаю, что улучшение отношений с Эстонией может быть частью предстоящих перемен в целом – перемен в отношениях с Западом, и Европейским союзом особенно. Пока не изменится вектор российско-европейской политики, рассчитывать на какое-либо особенное улучшение отношений с Эстонией нет оснований. Скорее всего будет иметь место обратная логика: улучшение отношений с Западом будет «притушивать» спорные вопросы в отношениях России и Эстонии. Во всяком случае, потребность в подобных переменах, на мой взгляд, ощутима.