"Молодежь Эстонии" | 27.03.08 | Обратно

История в лицах: Юри Улуотс

Юри Улуотс.

В юбилейный для Эстонской Республики год мы продолжаем серию публикаций о людях, стоявших у истоков эстонской государственности. На этот раз профессор истории права Пеэтер Ярвелайд отвечает на вопросы корреспондента «МЭ» Александра ЩЕГЕДИНА о Юри Улуотсе, который стал ключевым звеном символической связи между довоенной и нынешней республикой.

— В прошлой статье, посвященной Яану Поска, мы обещали рассказать о Юри Улуотсе. Чем отличалась его политическая карьера?

— Юри Улуотс входит, конечно, в число ведущих политиков довоенной Эстонии. Но его политическая жизнь существенно отличается от деятельности Поска, Пятса или Тыниссона, которые пришли в политику и там оставались до конца жизни. Улуотс приходит к пику своей политической карьеры только перед самой Второй мировой войной.

— Политкарьера оказалась недолгой, но яркой?

— Да. Он очень долгое время был экспертом и близким к Константину Пятсу и вообще к правительственным кругам человеком фактически с самого начала Эстонской Республики. Но на официальные высокие посты он выходит только в самом конце довоенной республики, в самые тяжелые времена. Улуотс был одним из близких к правительству юристов, который писал важные документы и законы для ЭР.

Замечу, что сейчас правительство объявило конкурс для историков права на издание серии монографий о всех главах правительств Эстонии. И вот первой в этой серии в 2009 году должна быть готова рукопись об Улуотсе. Я сейчас над ней работаю.

— Но начинал он как юрист. Как он попал на юридический факультет Петербургского университета?

— Родом Улуотс из Ляэнемаа из крестьянской семьи. Старший сын старосты волости. Юри был худой и маленький, и отец отдал хутор младшему сыну, который был больше крестьянского склада. А старший Юри оказался больше к умственной работе способен, в школе хорошо учился.

Гимназии были тогда не в каждом уезде. Он подал прошение в Пярнускую гимназию, но ему сказали, что мест нет. Юри оказался в списке запасных. И только когда перед самым началом учебного года два немца решили пойти в другую гимназию, его приняли. Сам он впоследствии писал, что это был один из самых счастливых дней в его жизни.

— Почему после окончания гимназии он поехал в Петербург, а не в Тарту?

— Тарту слишком маленький, и там невозможно было подработать. А в Петербурге подработать репетиторством всегда можно было. Огромный город, столица империи, много богатых людей и много эстонцев. И потом большая разница – провинциальный университет или первый университет империи.

Был и еще один фактор. Рядом с пярнуской гимназией — улица Садовая, где летом жил один из виднейших профессоров международного права Петербургского университета Федор Федорович Мартенс. Мартенс был кандидатом на Нобелевскую премию мира, работал с российским правительством. Он построил здание Гаагского суда — Дворец мира. Точнее, миллионер и филантроп Эндрю Карнеги – по его совету. Наверняка Улуотс знал про Мартенса. Наверное, хватило и смелости подойти, поговорить с ним.

Учеба в Петербурге, конечно, расширила кругозор Улуотса. Единственное, чего ему не хватало, – это международного опыта. Многие эстонские юристы из Петербургского университета успели за границей поучиться, а вот Улуотс уже нет.

В те годы (а он поступил в университет в 1910 году) Улуотс явно не думал о политической карьере – только о юридической. Он занимался частным правом, но интересно, что его дипломная работа «Право добычи нефти в России». Баку был его мечтой. Там были деньги, там нужны были юристы. Затем он изучал право на ископаемые, на недра земли. Да, если бы не было Первой мировой и большевистского переворота, то и Улуотс, и его однокашник Антс Пийп стали бы доцентами или профессорами Петербургского университета. Но все изменилось.

— Как он начинал свою политическую деятельность?

— Когда 13 января 1940 года Улуотсу исполнилось 50 лет, газета «Постимеэс» посвятила своему бывшему главному редактору практически весь номер. И вот там интересно видеть, как люди не представляют, что произойдет буквально через два-три месяца. И сам Улуотс поместил очень откровенную статью, как бы раскрыл свою душу, что очень редко у него случалось. Так вот в ней он жалеет, что остался в Петрограде, в своем кругу юристов, до последней возможности. Он писал: я сел в поезд 23 февраля 1918 года, не зная, что это последний поезд, который придет в Таллинн из Петрограда.

На следующий день, 24 февраля, поезда уже не ходили. 25 февраля в Таллинне уже были немцы. Он приехал в Таллинн, и на стене вокзала прочитал манифест о независимости. Он вдруг почувствовал, что вне игры, совершенно не знал, что происходит в Эстонии.

Он чувствует, что нужно приложить свои знания. Нужны рекомендации, но он никого в Эстонии не знает. Воспитанники Тартуского (Юрьевского) университета с ним не знакомы.

Между прочим, потом выпускники Тарту и Петербурга сильно конкурировали. До конца 30-х годов все ведущие юридические посты в Эстонии занимали выпускники Петербургского университета. Они друг друга поддерживали и даже издевались над тартускими, которых они называли «конспектниками». Мол, мы монографии прорабатывали, у нас были ведущие профессора, а вы читаете один конспект лекций и идете на экзамен. Так что тартуским было тяжело пробиться.

Но у Улуотса были политические разногласия со своими однокашниками из Петербурга. Он был в Петрограде 1918 года и видел ужасы – голод, террор, которых ни в 1905-м, ни даже в феврале 1917 года не было. А многие выпускники Петербургского университета этого не видели и были если не «красными», то, во всяком случае, «розовыми».

Он начинает с низшей ступеньки — становится судебным следователем. Но юристов молодой республике не хватает. Его быстро переводят в судьи, но и там он не задерживается — его командируют в качестве советника в Министерство юстиции.

— Как он начал работать над первой эстонской Конституцией?

— Пятс, Вильмс и другие юристы в правительстве были слишком заняты политикой. Им нужен был юрист, который бы сел и стал писать проект первой Конституции. Все ведущие места занимали юристы, поэтому было сложно написать закон, который бы всех их удовлетворял.

Мы знаем, что Конституция 1920 года, пройдя Учредительное собрание, сильно изменилась. Разные партийные группировки фактически разбили уже созданный одним юристом – Улуотсом — текст, стройную систему. Каждая партия хотела внести свое. Конечно, звучали голоса, которые говорили: одумайтесь, это нельзя ломать, трудно будет восстановить. Но нет, политическое давление было очень сильное. Улуотс с ужасом смотрел, как на его глазах эти «розовые» социалисты уничтожали его текст. Эстония по этой Конституции стала уникальной страной, где вообще не было президента – хотя в проекте Улуотса он был. А чем это закончилось? При тяжелой экономической ситуации Конституция не сработала.

Кстати, эта история недавно, во время восстановления независимости, повторилась. Многие опять кричали: давайте все сменим.

Посмотрите на американцев. Они не трогают начальный текст Конституции, только поправки делают вне основного текста. Сам текст у них священен. А у нас каждый мог критиковать Конституцию. Конституцию 1920 года так разбили, что она стала плохо действовать. У правительства были чрезвычайно сужены полномочия – оно на каждом шагу должно было обращаться за санкцией к парламенту. А парламент медленный, не может ни о чем договориться, там много партий. И получался конфликт, особенно когда ситуация требовала быстрых шагов. Это было и в 20-е годы, и в 1929-1930 годах, и, конечно, в 1939-1940 годах.

— Улуотс участвовал и в создании Конституции 1938 года?

— Да, с Конституцией связано и возвращение Улуотса в политику в 1937 году, когда собралась комиссия, которая писала вторую Конституцию. Начальный текст Улуотс не готовил, но Пятс пригласил его для обсуждения текста. Сам Пятс тогда писал: теперь мы можем составить Конституцию на основе опыта нашего госстроительства, а первую мы писали по конспектам – как идеальную, как нам профессора говорили. Теперь мы стали умнее, давайте сделаем Конституцию, по которой можно жить. Пятс напомнил Улуотсу: вот ты писал Конституцию 1920 года. Тогда ее разбили. Давай ты будешь в парламенте председателем конституционной комиссии для смягчения политического давления.

А перед этим Улуотс работает над разными законами – и гражданскими, и уголовными. Хотя с 1920 года Улуотс уже жил в Тарту и работал там в университете, он не отходил от работы юриста при правительстве. 1 декабря 1919-го его попросили поехать в Тарту на открытие первого семестра теперь уже эстонского университета. Улуотс и Яан Тыниссон поехали от имени Учредительного собрания поздравить университет с восстановлением деятельности.

Оказалось, что в Тарту далеко не все факультеты готовы к работе. На юридическом факультете не было ни одного студента, и только один профессор. И увидев это, Улуотс дает обещание вернуться в Тарту. В 1920 году становится одним из трех эстонских профессоров факультета, остальные – иностранцы. Улуотс становится деканом факультета, потом проректором.

Он разыскивает своих петербургских профессоров, которые убежали в эмиграцию, кто в Прагу, кто в Финляндию, — Игоря Матвеевича Тютрюмова, Давида Давидовича Гримма и других. Вопрос о гражданстве, о знании языка тогда не поднимался, хотя университет эстонскоязычный. Важен не язык, а то, что они готовили новых эстонских профессоров.

— Как Улуотс пришел к посту премьер-министра Эстонии? Многие исследователи называют его протеже Константина Пятса.

— После составления Конституции 1920 года он становится членом Учредительного собрания. В каком-то смысле – да, он был протеже Пятса. И его политические враги и критики говорили, что он несамостоятельная личность и выполняет все, о чем просит его Пятс.

Уже после 1929 года Пятс думает вернуть Улуотса из Тарту и сделать премьер-министром. В 1932-33-х также обсуждается его кандидатура. Он достаточно известен в политических кругах, хотя живет в тихом Тарту.

Человеческие качества Улуотса тоже известны. Так, во время кризиса в 1937 году Пятс снимает Тыниссона с поста редактора «Постимеэс» – так утверждают многие историки. Хотя мне кажется, все было несколько сложнее. Тыниссон не был хорошим бизнесменом, и ему пришлось продать газету, главным редактором и единственным собственником которой он был. Обвиняют Пятса, что он это организовал и протолкнул Улуотса на место главного редактора вместо Тыниссона. Но есть фото всей редакции, на которой в центре – Улуотс, но снялись они под портретом Тыниссона. Понятно, что Улуотс это сделал не случайно. И в редакции к Улуотсу хорошо относились.

В 1934 году была попытка путча вапсов, и от парламентарной демократии в Эстонии решили перейти (под влиянием польской модели) к президентской системе. Хотя Улуотс не писал новую Конституцию, но сделал все, чтобы ее не провалили. Он был главным докладчиком по Конституции в парламенте. Говорили, что он загубил тогда свое здоровья. Он был заядлым курильщиком во время работы, а работал, как вол, так как нес личную ответственность перед Пятсом. Многие тогда, в том числе и противники Улуотса, признавали, что с работой, которую он сделал, никто другой бы не справился.

— И скоро этот все-таки не совсем «политический» человек становится премьер-министром. Какие качества ему в этом помогли? И как оценивается его роль в те трагические годы?

— Еще в парламенте он стал признанным мастером компромиссов. Когда обсуждали кандидатов в премьеры, каждый кандидат казался чем-то нехорош. А Улуотс устраивал практически всех.

В 1939 году он становится премьером. Сделал ли он все, что мог? Многие сегодня говорят, что нет. В сентябре 1939 года Улуотс едет вместе с Пийпом в Москву обсуждать договор о базах. Никакой информации о пакте Молотова-Риббентропа у Эстонии не было. Но когда министр иностранных дел Эстонии во время визита в Москву входил в кабинет Молотова, оттуда вышел Риббентроп. Игра шла гораздо выше, между великими державами.

— Улуотса можно считать звеном, которое соединило довоенную и нынешнюю республику?

— Да, именно он передал полномочия премьера Отто Тиефу в сентябре 1944 года. Они, кстати, вместе учились в Петербурге, только Улуотс ушел тогда в аспирантуру, а Тиеф – офицером на фронт. Они и студенческую корпорацию «Роталия» вместе создали. В 1944 году Улуотсу нужны были люди, готовые идти на смерть. Участвовать в такой акции, как провозглашение восстановления республики, на 99,9% означало смерть. Не надо думать, что была длинная очередь желающих.

Уже смертельно больного Улуотса перевезли в Стокгольм как символ государства. Перед смертью он передает полномочия Аугусту Рею, создается правительство в изгнании, и оттуда идет линия до 1992 года, когда эстафету государственности принял Леннарт Мери.

Эту роль Улуотс сыграл до конца. Умер он в январе 1945 года в Стокгольме и похоронен там же. В этом году в рамках празднования 90-летия Эстонской Республики его прах будет перезахоронен в Таллинне, на Метсакальмисту. Видимо, это будут государственные похороны и привезут прах морем. Это символично, потому что на яхте Улуотса с родины в 1944 году увезли. А привезут на пароме с символическим названием «Виктория», который курсирует на линии Стокгольм — Таллинн.

— Спасибо за беседу.