"МЭ" Суббота" | 07.11.08 | Обратно

«Все проходит. Пройдет и это»

Этэри КЕКЕЛИДЗЕ

В кафе Werner Штаммгаст (Лембит Ульфсак) всегда в центре событий. фото Теэта Малсрооса (предоставлены театром)

В спектакле Эстонского театра драмы «Бесконечное кофепитие» сквозь тартуское кафе Werner протекает река времени.

Пьеса тартуского драматурга и ученого-физика Мадиса Кыйва удивляет сочетанием масштабности и камерности. Время действия – почти весь ХХ век, место действия – знаменитое тартуское кафе Werner, любимое место тартуской профессуры, где не просто собирались, беседовали, играли в шахматы, но даже ... принимали экзамены. Например, молва утверждает, что классик эстонской литературы Фридеберт Туглас, когда он еще не был классиком, а преподавал в Тартуском университете, принимал студентов именно здесь. Конечно, сегодня молодым нужно уже объяснять, какое значение имела культура кафе (по-эстонски kohvik) в минувшем веке для Запада. Достаточно вспомнить парижскую “Ротонду”, увековеченную Хемингуэем. Тарту, конечно, не Париж, но Werner для эстонской культуры сыграл роль не меньшую, чем “Ротонда” для французской. В пьесе Кыйва камерность кафе, в котором встречаются как постоянные посетители, так и случайные люди, соединена с историческими событиями – созданием независимой Эстонской Республики, переворотом 1934 года Пятса и Лайдонера, приходом Советов, войной, немецкой оккупацией, миром, жизнью в Советской Эстонии, преследованием в 80-х годах тартуских социологов и, наконец, с пожаром, положившим конец старому кафе... Все складывается в картину мира, каким он воспринимался здесь и каким был за пределами этого замкнутого пространства. Время в этом спектакле категория обратимая, причем в разные стороны, как в прошлое, так и в будущее, и при этом застывшая в этом волшебном кафе.

Здание театра драмы сейчас на ремонте, и для постановки этой пьесы режиссер Прийт Педаяс сумел получить зал бывшего кино «Гелиос» («Октябрь») во дворе дома-квартала между улицами Виру и Сауна, который не работает больше десяти лет. Обстановка там соответствующая – типичный арт-хаус, неприглаженный, не приспособленный для театральной техники, но чрезвычайно подходящий зал чуть больше чем на 200 мест, сцена расположена под бывшим балконом, причем саму баллюстраду балкона сценограф Рийна Дегтяренко превратила в мост Паррота (первого ректора Тартуского университета), известный любому, кто хоть раз побывал в Тарту, а за ним поместила изображение тартуской Ратушной площади, на углу которой, собственно, и расположен Werner. Здесь во время войны и прочих немирных времен будут рваться снаряды, в кафе будут переживать и бояться, но жизнь в нем не будет остановлена ни на минуту.

Здесь всегда будет сидеть постоянный гость Штаммгаст (Stammgast – «постоянный гость» по-немецки, завсегдатай), этакий тартуский Воланд, который все знает, все помнит, ни с кем не ссорится, и чей постоянный девиз «не выпить ли нам чашечку кофе?». К его столу река времени будет выносить профессоров и поэтов, бунтарей и примирителей, юных студентов и умудренных отцов. Семь ролей в пьесе обозначены, а вся основная масса текста, как рассказывал постановщик, – это отдельные реплики посетителей кафе. Прийт Педаяс великолепно справился со сложной задачей персонифицировать каждого, произносящего ту или иную реплику. Есть дамская группа гостей, есть несколько мужских групп – люди помоложе и постарше, есть те, кто скрывается за выгородками кофейных кабинок, но их голоса участвуют в общей звуковой партитуре спектакля.

Самая сложная роль у Лембита Ульфсака – его герой практически не покидает сцену. Актер находит такой способ существования, который позволяет ему быть мудро-снисходительным и ироничным по отношению ко всему и ко всем. Именно его герой – притягательный центр для всех посетителей Werner, и именно он практически лишен всякого действия, но тем не менее постоянно держит внимание зрительного зала.

Прекрасная актерская работа настоящего мастера!

Порой кажется, что Штаммгаст владеет силой останавливать время или убыстрять его бег. И у него есть постоянная ассистентка – официантка Эрика, во все эпохи мечтающая о простом женском счастье (актриса Мария Авдюшко).

Остальные «названные» персонажи проходят сквозь разные времена как типажи.

Поэт (артист Таави Тепленков), одновременно восторженный и разочарованный, немного надрывный, как все поэтические натуры, безошибочно выхватывающий из любого словесного потока какую-нибудь эффектную идею. В нем узнаваемы и черты конкретных поэтов начиная от Хендрика Виснапуу. (А какая тишина наступает в зале, когда кто-то из посетителей кафе приносит весть о смерти Артура – угадывается безошибочно: Алликсаара.) Тарту молодежный город, здесь всегда писали стихи, и поэты всегда занимали в нем заметное место и становились местными кумирами.

Новичок (Энн Реккор), человек, прочно стоящий на земле, который отказывается верить в то, что реальность может быть такой вывороченной и нелогичной – но в каждом времени своя вывороченность и своя нелогичность.

Представитель местной богемы, а значит, и вечный диссидент Тощий (Тыну Оя), с навязчивой идеей позвонить по телефону лично Брежневу.

Магистр (Мартин Вейдеманн) – стукач по призванию, во все времена нацеленный на выявление любой крамолы и ее искоренение. Малопочтенная фигура, не замечающая общего к себе презрения.

В отличие от других пьес Мадиса Кыйва, пьеса «Бесконечное кофепитие» построена очень динамично, в ней прекрасные диалоги, что дало возможность постановщику чередовать ритмические куски, усиливая напряженность действия без чрезмерного нажима на слух зрителей.

Не зря существует противопоставление двух городов - Tallinn - pealinn, Tartu - peaga linn. В этом «городе с головой» родилось немало идей и открытий, но немало дельного в нем просто забалтывалось в бесконечном кофейном трепе, в котором главными становились не суть слова или дела, а красное словцо.

Может быть, поэтому никто не слышит слов Штаммгаста о том, что один переворот еще не делает погоды и что нельзя возвеличивать один-единственный миг. «Пройдет и это» - слышится в этих словах мудрость царя Соломона. И в этом мире важно только одно - сохранить уже имеющееся, и уже если его не преумножить, то хотя бы и не преуменьшить, потому что придут другие и будут совершать те же безумства, хотя и назовут их как-нибудь по-другому. Им, другим, тоже надо что-то оставить, не все же на себя истратить.

Штаммгаст – не «часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо», он не Мефистофель, он наблюдатель и учитель, который не отказывается от учеников, хотя давно понял, что научить их чему-то может только их собственная жизнь... Параллелью с романом Булгакова выступает и реальный пожар, который уничтожил реальный «Вернер» 22 октября 1983 года, и пожар в начале спектакля, который повернул место действия вспять – очистительный (в какой-то степени!) огонь, которым, по Булгакову, все заканчивается... Во всяком случае, нынешний тартуский «Вернер» ничем не напоминает прежний, сквозь который протекла река времени... Очень хороший и мудрый спектакль появился в афише Эстонского театра драмы. Настоящая творческая победа и драматурга Мадиса Кыйва, и режиссера Прийта Педаяса, и актера Лембита Ульфсака, и всего актерского состава, участвующего в постановке.