"Молодежь Эстонии" | 15.09.08 | Обратно

Кому нужен русский?..

Игорь КАЛАКАУСКАС,
учитель истории и медиа
Таллиннской Тынисмяэской реальной школы,
лауреат VIII Международного Пушкинского конкурса

Все пушкинские лауреаты. Фото автора

4-9 сентября в Москве в рамках празднования Дня города прошло награждение лауреатов VIII Пушкинского конкурса учителей, организованного правительством Москвы и Департаментом внешнеэкономических связей российской столицы при поддержке Московского Фонда имени Юрия Долгорукова и Фонда «Русский мир».

В конкурсе приняли участие почти 400 педагогов из 16 стран, а звания лауреата были удостоены пятьдесят человек, среди которых был и единственный представитель Эстонии – автор этих строк.

Роскошь общения

Сам конкурс сводился к несложному заданию – написать эссе на тему «Кому он нужен, этот русский?». Поскольку организаторами подразумевался русский язык, то и большинством, кто прислал свои работы на суд жюри (которое, между прочим, состояло из филологов и журналистов), были преподаватели русского языка из бывших республик СССР, Болгарии, Германии и Израиля. Однако условиями было оговорено, что авторами эссе могут быть преподаватели и иных дисциплин. Так среди победителей оказался я и, например, учитель химии из Киргизии. Практически все лауреаты имели отношение к школе – как к национальной, так и русской. Оплату всех командировочных расходов (визы, билеты, гостиница, питание и культурная программа) взяла на себя российская сторона.

Все шесть дней нашего пребывания в Москве были заполнены напряженной и интересной программой. Это и встреча в редакции «Российской газеты» (на ее плечах было информационное обеспечение проекта), и посещение школ, учебных центров, экскурсии и походы в театр, сама церемония награждения – необычайно торжественная и дружеская одновременно. Но главное – у пяти десятков педагогов была возможность поговорить друг с другом, поделиться мнениями, ознакомиться с опытом коллег. Фраза «роскошь человеческого общения» обрела конкретный смысл, перестав быть для меня ярким эпитетом. За довольно короткое время я смог почерпнуть для себя много интересного и познавательного, ведь многие из тех, кто оказался среди лауреатов, были просто интересными людьми, яркими творческими личностями. Благодаря общению с ними получил, что называется, «информацию из первых рук», на некоторые вещи стал смотреть более широко, отошел от стереотипов. И в очередной раз убедился, что педагогика – это призвание и подвижничество одновременно. В какой-то мере «путевка в Москву» стала для многих лауреатов подарком за их профессиональную одержимость.

Вслед за древним философом могу признать, что каждый день убеждался, как мало знаю о не таких уж и далеких странах, в частности. Лично меня тоже заинтересовал вопрос, кому нужен русский в этих странах? И некоторым удивлением стал, к примеру, тот факт, что русские школы сохранились не только в Балтии, но и в Киргизии, Украине, Казахстане. В Болгарии, Германии и Израиле учебных заведений, где языком обучения является русский, нет, но есть учителя, способные преподавать его как иностранный. Разумеется, в каждой стране свои особенности – они связаны с политической ситуацией, культурными традициями и многими другими аспектами.

Русский выбор

В Германии, где очень много детей, чьи родители русский язык считают своим родным (по разным оценкам, русскоязычных жителей в стране около трех миллионов), но где нет ни одной русской школы, столкнулись с тем, что новое поколение не умеет грамотно писать на языке Пушкина. Если вообще умеет. Как призналась в беседе со мной Светлана Морозова (она живет в германском Райнфельдене с 1992 года, а сейчас работает руководителем детского клуба «Росинка», посетителями которого являются дети переселенцев из России), учить этих детей некому, да и негде. Хотя надо отдать должное германским государственным структурам: чиновники готовы оплачивать работу преподавателей при условии выполнения соответствующей бюрократической процедуры. Коллега Светланы Дорит Кен родилась и выросла в ГДР, где необходимость изучения русского языка в школах никогда не ставилась под сомнение. Дорит выучила его благодаря отцу, который с детства привил ей любовь к нему. Сейчас она имеет небольшую нагрузку уроков русского языка в одной из обычных школ, поскольку найти в небольшом городке Перлеберге достаточное количество старшеклассников, желающих изучать русский, не просто. Однако немецкая преподавательница достаточно оптимистична и верит, что число ее учеников не станет в будущем меньше, чем сейчас.

Израиль, где для 20% жителей русский язык не является чужим, фактически пошел на признание особого его статуса. Конечно, никто не собирается уравнивать его в правах с ивритом, но и делать вид, что без русского вполне можно обойтись, здесь, похоже, никто не собирается. Интерес к языку Пушкина постоянно растет – так считает Инна Розентулер, преподаватель русского языка и иврита из Иерусалима. Сама она этот интерес объясняет тем, что многие юные жители Израиля начинают изучать русский, скорее, из любопытства: им интересно, «о чем говорят их ровесники». При обучении письменности израильтяне сталкиваются с трудностями, о существовании которых многие из нас даже не догадываются. Условно говоря, в тексте не слишком усердного ученика запросто можно будет не отличить слова «стол» и «стул», ведь при письме в иврите не используются знаки, обозначающие гласные звуки. Приучить учеников не забывать ставить эти буквы бывает очень сложно. Если добавить сюда, что в иврите строчки идут справа налево и редко используются заглавные буквы при написании имен собственных, то можно только догадываться, как тяжело бывает учителям русского языка на земле обетованной. Про себя отметил и еще одну любопытную деталь: все трое представителей Израиля говорили на изумительно красивом русском языке.

Красимира Миркова и Стефан Иванов приехали в Москву из Болгарии. Они признались, что болгарские ученики нередко выбирают для изучения русский в надежде не слишком напрягаться: буквы те же самые (правда, их на две меньше), язык очень напоминает болгарский. Но несмотря на то, что в Болгарии несколько тысяч преподавателей русского языка, далеко не все они могут работать по специальности – знание английского, немецкого, французского дает выпускникам болгарских школ гораздо больше преимуществ, поэтому в списке выбранных ими предметов русский язык встречается намного реже. С Красимирой я оказался на открытом уроке в одной из школ Юго-Запада Москвы. Мы с ней немного «похулиганили», поменяв роль «почетных зрителей» на роль активных собеседников. Думаю, что учитель литературы, дававшая своим восьмиклашкам урок, посвященный Карамзину, на нас не в обиде за то, что мы сменили тему – очень хотелось нам рассказать московским школьникам об Эстонии и Болгарии. Нас буквально засыпали вопросами и проводили аплодисментами.

Политический подтекст

Если говорить о бывших союзных республиках, то ситуация в них весьма схожа, но с «поправкой на национальные особенности». Для Средней Азии русский язык (говорю, прежде всего, об исконно коренном населении этого региона) – своеобразный «пропуск в мир». В той же Москве выходцев из среднеазиатских республик (как и республик Закавказья) – огромное число. Большинство из них приезжает в столицу России, другие российские города в поисках лучшей доли. Пока в России предпочитают проверять у прохожих и уличных торговцев только документы и регистрацию. Но не удивлюсь, если в ближайшее время на местах будут созданы аналогичные нашим языковые инспекции, которые займутся проверкой знания языка. Сами москвичи в беседах со мной нередко с грустью отмечали, что уже почти смирились с тем, что повсеместно слышат русскую речь в сильно искаженном виде. Впрочем, это довольно деликатная тема, но если ее обсуждения будут избегать, проблема не решится сама собой.

Возвращаясь к вопросу изучения русского языка в ближнем зарубежье (так в России привыкли обозначать бывшие республики СССР, Балтию относят к категории дальнего зарубежья), могу усмотреть в некоторых примерах что-то напоминающее уже виденное и слышанное. Кое-где борьба за сохранение национального языка превращается в борьбу с влиянием русского. Это, конечно, обидно. Как бы нам ни хотелось уйти от политики (о чем я и написал в своем конкурсном эссе), в ближайшее время «русский вопрос» все равно будет иметь политическую основу, будет неизбежно связан с межнациональными отношениями. В своем выступлении на церемонии награждения я обратился к залу с пожеланием более бережного отношения к этой хрупкой теме. Налаживание этих отношений, направление их в мирное русло, бережная поддержка и развитие – процесс чрезвычайно трудный, не терпящий спешки. А вот разрушить все можно в одночасье одним резким движением, непродуманным действием. Может, когда-нибудь мы научимся мудрости в этом вопросе и кто-то из наших современников это счастливое время застанет.