"МЭ" Среда" | 01.04.09 | Обратно

Чем живешь, диаспора?

Харри ЛЕСМЕНТ

«Гражданский мир. Что это такое?» — пространное интервью председателя Общественной палаты национальных меньшинств Рафика Григоряна «Молодежи Эстонии» (5 марта), к сожалению, не дает ответа не только на этот дискуссионный вопрос, но даже и на конкретный вопрос журналиста: какая ведется работа (и ведется ли?) Палатой «по важнейшим направлениям общественной, культурной жизни, с учетом болевых точек русскоязычного населения» Эстонии?

Разговор же в интервью в основном шел в конфронтационном плане, в духе Резолюции сентябрьского Конгресса национальных меньшинств 2008 года. Резолюции, в которой, в частности, утверждалось, что Эстония, строя мононациональное государство, «фактически игнорирует (?!) проживание на своей территории национальных меньшинств». (Еще хлеще об этом у Димитрия Кленского: «Эстония открыто игнорирует треть своего иноязычного населения»!) Не говоря уж об «игнорировании», видимо, надо помнить, что все-таки большая часть этого иноязычного населения — более двух третей! — давно уже определились со своим статусом, став гражданами Эстонии или других государств и имея в соответствии с этим определенный правовой статус.

Интеграция, как ее ни кляни, — это все же попытка государства поиска путей сближения, точек соприкосновения, взаимопонимания приезжего населения с коренными жителями страны. Правовые акты и программы правительства Эстонии (с одобрения международных организаций, кстати), направленные на «освоение эстонского языка и приобщение к эстонской культуре, обычаям и традициям» эстонского народа, нацелены именно на это. И отнюдь не на «игнорирование собственного языка и культуры» национальных меньшинств, живущих в Эстонии. Как отметил давно живущий в Эстонии учитель-русист, кандидат педагогических наук А. Давидянц (хотя это любому здравомыслящему человеку понятно): «Интеграция — сугубо интимное дело. Государство может предоставить возможность, но не решать за тебя твои проблемы».

И о каком игнорировании, тем более ассимиляции, может идти речь, когда русскоязычная часть населения Эстонии полностью и постоянно находится в сфере российских СМИ, главным образом телевидения?! Не считая и того, что, по мнению компетентных российских чиновников, Эстония — первая среди бывших советских республик (вторая после Израиля) по уровню культурного обмена с Россией. Театральные и музыкальные коллективы, деятели культуры, артисты — нередкие гости нашей страны. В этом сказывается интерес не только русскоязычной части населения, но и коренных жителей Эстонии. А также, в какой-то мере, и их финансовые возможности. Удовольствие, надо признаться, не из дешевых!

Трудно судить о национальном составе вышеупомянутого Конгресса, принявшего столь одиозную резолюцию (с чьей подачи, с чьего голоса?). Но, например, посол Украины в нашей республике Павел Курьянов, представляющий здесь крупнейшую после русской украинскую общину, отмечал: «Украинская диаспора органично вписалась в эстонское общество». Более пространно о другой национальной общине Эстонии сказал посетивший Эстонию в 2005 году президент Израиля Моше Кацав: «В современном мире приходится сталкиваться с ситуацией: без всяких гонений люди забывают свою национальную традицию, свои обычаи и религию. Здесь, в Эстонии, я вижу обратное — евреи и сохраняют и развивают свою культуру. Все предпосылки у них для этого имеются».

Откуда же взято — по Григоряну, — что у русской общины таких «предпосылок» нет? Или, к сожалению, при наличии огромного количества разных организаций, союзов, партий и партиек, вроде бы пекущихся о ней, при семи няньках дитя остается без глаза?

Последний глава миссии ОБСЕ, завершая свою работу в Эстонии, констатировал: «В Эстонии либеральная демократия, которая создает условия для культурного самовыражения всех этнических групп». И кроме вышесказанного как пример, подтверждающий это, можно привести деятельность Союза национально-культурных обществ Эстонии «Лира». Союз объединяет 34 национальных общества. Эстония, по словам его создателя и бессменного руководителя Лидии Кылварт, стала «вторым домом для людей разных национальностей». Это союз, каких, как отметил академик из Киргизии Рустам Рахманалиев, вручавший награду, «так мало в других, даже больших государствах, а во многих странах просто нет».

О чем угодно предпочитает говорить председатель объединения национальных общин в своем интервью, кроме работы этих общин в решении своих именно национальных проблем.

«Разрушен фактически сельский уклад, крестьянский образ жизни». Кем, когда? И где, в первую очередь? И при чем здесь национальные общины, люди, в большинстве приехавшие в Эстонию издалека и приложившие (некоторые из них) к этому руку?

«Промышленность создавалась годами, десятилетиями. Где она сейчас?» А для кого и для чего она создавалась в Эстонии? Промышленность, работавшая в основном на привозном сырье, вырабатывавшая продукцию, не нужную для республики, с помощью рабочей силы, привлекаемой извне. А главное, не дающая никакой экономической выгоды Эстонии, так как вся эта промышленность была не республиканского, а союзного подчинения. И главное, это промышленность, работавшая на военные нужды, промышленность, по существу в какой-то мере подкосившая экономику той великой страны.

Скоро исполнится два года со дня апрельских событий 2007 года. И спекуляция на них уже изрядно поднадоела. Если к тому же она ведется с явно провокационной целью. «Межнациональные проблемы нельзя решать дубинкой». Как, надо добавить, и битьем витрин и мародерством. «Разгул шпаны» — охарактеризовал произошедшее в ту апрельскую ночь один православный священник. Крушением «надежд сбывшихся и не сбывшихся» стало это для Ханона Барабанера. Каких? Видимо, тех, о которых говорил незадачливый юнец в ту разгульную ночь: «Ну все, стране п***ец!» (из материалов судебного дела по тем событиям).

Вместе с тем важная, но элементарная в плане решения проблема, проблема, о которой любит рассуждать г-н Григорян, — воскресные школы, которые, по его же словам, находятся в плачевном состоянии. Хотя эта проблема решается в первую очередь в организациях нацменьшинств, самими организациями, если есть насущная потребность, желание их иметь, если есть творческий потенциал для осуществления этого. При этом важно, по словам самого же Григоряна, что «деньги на них государством распределяются».

В начале 90-х годов Юрий Михайлович Лотман высказал интересную, в разрезе вышесказанного, мысль: «За многое многих можно обвинить, но начинать надо с себя. Если же люди, обвиняющие кого-то, предполагают, что сами они только жертвы и сами они абсолютно правы, о чем с ними говорить? Они останутся такими всегда, у них никогда не будет болеть совесть, потому что они — жертвы… Они не будут мучиться собственной глупостью, потому что считают себя умными... Дай им Бог и дальше так жить...». Но при чем же здесь Эстония?