"Молодежь Эстонии" | 02.04.09 | Обратно

Мечты в сфере культуры

С Лайне ЯНЕС, министром культуры Эстонии, беседует журналист Нелли КУЗНЕЦОВА

фото Алексея СМУЛЬСКОГО

— Ваше имя, госпожа министр, удивительно символично, если говорить о вашем жизненном пути. Одна волна, особенно в последние годы, сменяла другую.

— Но надеюсь, что это еще не конец, будет еще и 9-й вал...

— То есть вознесет вас еще выше, мощнее, но не погубит, как на картине Айвазовского. Скажите, как вы, музыкант с консерваторским образованием, оказались вдруг в политике? Чем объяснить этот зигзаг, этот поворот в вашей жизни? Как получилось, что из мира музыки, из элитарного, можно сказать, круга, вы ушли в мир политических драк, политического соперничества и т.д.?

— Но ведь по профессии я не просто музыкант, я хоровой дирижер, то есть в определенной степени организатор. Я привыкла иметь дело с большими группами людей, руководить большими коллективами, собирать команду, добиваться, чтобы она работала четко, слаженно.

В 1989 году я создала свой хор после того, как поработала помощником дирижера в другом хоре, и эта самостоятельность, эта возможность делать то, что действительно хочется и как именно хочется, показалась мне счастьем. Я получила большой опыт работы с людьми, не только с музыкой, и, как мне кажется, дальше идти было уже легче.

Могу добавить, что мне пришлось поработать и учителем музыки опять же с группами учеников, и, помнится, я всегда боялась, что меня спросят о чем-то, чего я не знаю. И я очень много занималась сама, помимо основной работы. Для меня всегда было важно на любой вопрос ответить не только правильно, но и наиболее полно.

Ну, а когда я оказалась директором Концертного дома «Ванемуйне», мне пришлось окунуться и в общественную жизнь. Не только своего коллектива, но и города. Ведь директор Концертного зала — это уже не музыкант, вернее не только музыкант, это организатор, это администратор. И должна сказать, что это совсем нелегкая работа, мир музыки, музыкантов достаточно сложен. Хотя сейчас я могу сказать, что мир художников, театральных деятелей, писателей не менее, а, может быть, даже более сложен. Впрочем, возможно, в мире музыки мне легче, я ведь выросла в этом мире.

— Ну, кабинет министра культуры, который вы в конце концов заняли, это логичный, понятный путь. Но ведь вы были и довольно успешным мэром Тарту, а это и социальные проблемы, и экономика, и детские сады, и многое другое. Вам не было страшно?

— Меня очень долго звали в политику, но мне казалось, что я ничего в ней не понимаю. Меня даже в газетах интересовали только наши объявления о начале концертов, правильно ли они написаны. Все другое мне не казалось интересным.

Но потом сама работа на посту директора Концертного дома, проблемы, возникающие при этом, подтолкнули меня к тому, чтобы решать их на городском уровне, сотрудничая с политикой. А у власти в те времена были интересные, образованные люди. И ведь так получается: люди зачастую принимают решения не на основе идеологии, партийных пристрастий, а прежде всего потому, с кем им нравится сотрудничать, решать что-то вместе. И хотя я ничего не смыслила в политике, мне нравилось работать с этими людьми, с реформистами и центристами, которые тогда в Тарту составляли коалицию. На местном уровне, знаете ли, люди более прагматичны, они стараются сделать что-то для своего города, и мне это казалось важным, мне это нравилось. Должна сказать, я и потом не испытала душевного дискомфорта, работая с реформистами. А в общем-то я училась на ходу, я училась, работая. Собственно, этот посыл и остался: с помощью этой партии я надеюсь сделать что-то полезное для сферы культуры, которая так для меня важна.

Вы знаете, и тогда в Тарту, и потом в Таллинне я понимала, что надо уметь мечтать, надо уметь ставить перед собой крупные цели, тогда, возможно, действительно удастся что-то сделать.

Но, конечно, мне не было так легко, как думалось вначале. Многие ведь считают, почему министр не сделал того или другого, почему он поступает так, как поступает? Но, поверьте мне, когда сам оказываешься в этой роли, то понимаешь, что все гораздо сложнее, чем казалось, что есть ограничения, что надо договариваться с другими людьми, другими руководителями, другими коллегами.

— Понятно, что когда вы стали мэром Тарту, вас окружили заботы, совсем как будто несвойственные вам.

— Когда Андрус Ансип уходил в правительство, он порекомендовал оставить город мне как мэру. И тут я поняла, сколько забот обрушивается на мэра. Ведь образно говоря, чтобы человек пошел, скажем, в театр «Ванемуйне», к этому театру должна быть проложена хорошая дорога. Словом, я поняла, что чем выше поднимаешься, тем шире начинаешь смотреть на мир, тем больше понимаешь, сколько проблем, сколько забот на самом деле существует. И все их надо решать. Потому что, в сущности, все взаимосвязано.

— А в кресле министра вы больше чувствуете себя в своей стихии? Тут вам все или почти все знакомо...

— Я бы не сказала... Мир художников, мир архитекторов, музейщиков и т.д. — это нечто иное. Здесь своя специфика, свои заботы. Это не совсем тот мир, в котором я выросла и в котором привыкла чувствовать себя комфортно, уверенно. Культура — это совсем не нечто единое, в разных ее секторах разные проблемы и разные заботы.

Есть, например, какие-то не совсем понятные противоречия между, скажем, спортивной общественностью и людьми музыки, театра. Ведь поднимаясь на европейские и мировые пьедесталы почета, спортсмены прославляют Эстонию, заявляют о ней миру.

Вы знаете, я совершенно уверена, что если бы у нас не было такой культуры, какая есть сейчас, таких деятелей культуры, спорта, нашей страны в Европейском союзе, вообще в мире не было бы видно.

— Замечательная мысль. Мы кичимся своим экономическим взлетом, но его уже нет. А многоцветная, разнообразная культура в нашей стране живет. Хотя, прямо скажем, живет совсем нелегко.

— Да, культура нашей страны многоцветна, многокрасочна. Мы потому и создали при Министерстве культуры «Круглый стол национальных меньшинств». Раньше я, к стыду своему, очень мало знала о разных национально-культурных обществах в Эстонии. И мне захотелось узнать этих людей поближе, услышать их. Я поняла, какие это люди, насколько они активны, с каким энтузиазмом (полузабытое слово, не правда ли?) они работают.

Они делают большое дело. А помимо этого они рассказывают на своей исторической родине об Эстонии, о том, что здесь происходит, какая культура существует здесь. И это не будут пропагандистские выступления, это будут искренние, простые, человеческие рассказы. И разве это не важно?

Кстати, в этом плане мы достаточно плотно сотрудничаем с Бюро министра по делам народонаселения.

— При прежних президентах Эстонии существовал, действовал «Круглый стол нацменьшинств», где присутствовали члены разных политических партий Эстонии, парламентарии, авторитетные деятели русскоязычной общины. Тот «Круглый стол» не раз попадал под огонь критики. Говорили, что это-де пустая говорильня, обыкновенный выброс эмоций, который ни к чему не приводил. Но все-таки тот «Круглый стол» сыграл свою роль. Это было прямое столкновение мнений. Эстонские политики, думается, понимали, до какого предела можно идти, а что трогать не надо, если мы хотим сохранить стабильность, безопасность в республике. Кстати, в 1993 году, который, если вы помните, был очень сложным, противоречивым для страны, именно этот «Круглый стол» нацменьшинств сумел сделать многое, как-то «разрулить» ситуацию.

— Я ничего не могу сказать об «эстафете», продолжении и т.д. У меня слишком мало информации о том, что было, чтобы давать какие-то оценки. Я даже не могу сравнить, похож ли чем-то наш «Круглый стол» на тот, прежний.

Я просто почувствовала необходимость собрать этих людей, время от времени говорить с ними, обсуждать вместе какие-то вопросы. Иначе невозможно создать, наладить мост между нами. А ведь связь должна быть постоянной, она должна быть более крепкой, чтобы постоянно шла двусторонняя информация, чтобы мы понимали их нужды, а они знали, сколько есть денег, на что они идут, какие стратегические планы есть у нас и т.д. Этот прямой контакт национально-культурных обществ с министерством чрезвычайно, я думаю, важен.

Я, кстати, совершенно уверена, что этот Совет нацменьшинств, этот «Круглый стол» культурной общественности помог нам пережить сложнейший 2007 год, как тот «Круглый стол», о котором вы говорили, помог пережить 1993-й.

Наверное, для вас это не новость, но у меня в доме всегда звучали русская и эстонская речь, всегда было соприкосновение культур. И, возможно, мне легче шире смотреть на мир. Хотя моя русская мама, выйдя замуж за эстонца и приехав сюда, в Эстонию в 66-м году, считала, что поскольку мы живем в этой стране, то и дочь должна вырасти в этой культурной атмосфере. Но она много занималась со мной, читала мне русские сказки, стихи Пушкина, басни Крылова и многое другое. Я с детства знаю многие русские пословицы и поговорки, в них столько житейского опыта, ума, столько чего-то такого, что идет от давних традиций.

— Может быть, недаром в сфере культурных отношений у нас установились столь благоприятные контакты между Эстонией и Россией, несмотря на сложности государственных отношений между нашими странами?

— Это связано, я думаю, с тем, что у эстонских деятелей культуры всегда был и остается глубокий интерес к российской культуре. Мы ведь помним, генетическая, историческая память это сохранила, что первые, скажем, наши профессиональные музыканты вышли из Петербургской консерватории, что потом они начали создавать отечественную музыку.

А театры, которые имели счастье выступать на фестивале «Балтийский дом», участвовать в «Золотой Маске», это гордость для всех нас, это вызов для них в позитивном смысле. Посмотрите, Эри Клас разъезжает по всему миру, дирижирует крупнейшими оркестрами мира, но важным для него остается все-таки выступление в Москве.

А Эльмо Нюганен, которого пригласил в Москву Адольф Шапиро и который получил там престижную премию... Выступить перед московской публикой — это определенное признание, там образованные, понимающие люди.

Но вообще культурные контакты между Эстонией и Россией существуют давно. Достаточно вспомнить блистательного Лотмана, его школу, известную на весь мир.

— Да, знаменитый «Русский Тарту», «могучая кучка», о которой еще будут слагать легенды.

— Министры, знаете ли, уходят и приходят, а это взаимное притяжение культур остается. Министр вообще не так уж много может сделать, если говорить правду. Он может что-то поддержать, чему-то дать толчок, чему-то помочь. С надеждой, что следующий министр этого не испортит. Но ничего такого кардинального за какие-нибудь два-три года он сделать не успеет.

— А вы хотели бы сделать что-то кардинальное? У вас есть по этому поводу особенные мысли?

— Вы знаете, я реалист. Но, конечно, у меня есть мечты. Я только не всегда хочу делиться ими с широкой общественностью, поскольку у меня уже есть некий печальный опыт. Иной раз свой замысел, свою мечту в чьем-то чужом изложении, да еще вырванную из контекста, обросшую чужими домыслами, слухами, даже трудно узнать.

— Когда-то небезызвестный Губерман писал: «Идея, брошенная в массы, что девка, брошенная в полк...»

— Но у меня есть мечты, конечно, есть некоторые замыслы. Хотелось бы только надеяться, что следующий министр культуры, который, может быть, займет мое место, не отменит, не ликвидирует эти мои начинания.

Но знаете, чего я на самом деле хочу добиться?

— Чего же именно?

— Чтобы в обществе Эстонии, я имею в виду весь народ, население, поняли важность культуры. У нас много говорят о кризисе, об экономике. Но хочется, чтобы услышали и крик людей культуры. Без культуры народ мертв.

Я не хочу сказать, что в нашей культуре происходит нечто катастрофическое. Этого нет. Эстонская культура живет. Театры показывают 130 премьер в год. У нас два оперных театра, больше 30 государственных музеев, масса библиотек. Мы ничего не закрываем сегодня, стараемся сохранить все, что есть, все, что имеем, даже в такие критические времена. Но общество, я считаю, это мало ценит. И в этом, мне кажется, есть проблема. Я чувствую, что моя миссия — или лучше сказать: одна из миссий? — как раз и заключается в том, чтобы люди поняли: культура — это не нечто абстрактное, далекое от наших повседневных забот, культура — это то, что окружает нас. И если, скажем, перестанет звучать музыка с экранов телевизоров или из радиоэфира, если наступит тишина, мы поймем, как оскудела жизнь, как мы обеднели сами. И тогда с горечью начнут говорить: что имеем — не храним, потерявши — плачем. Так вот хранить надо сегодня. Но сохранение культуры — это проблема не одного министра, это даже не проблема одного правительства, это забота всего общества.

— Вот вы хорошо сказали о сохранении эстонской культуры. А русская культура? Скажем, единственный в Эстонии Русский театр... Его долго лихорадило. А нам всем так хочется, чтобы сохранился именно Русский театр. Такой, каким он был прежде, театром с высокой театральной культурой, известным на всю огромную тогда страну, театром русским не только по названию, но и по существу.

— Я тоже хочу, чтобы Русский театр стал таким, каким был прежде. Хотя это вряд ли возможно, времена изменились. Но я считаю, что это очень важный и нужный для страны театр. И закрытие ему точно не угрожает, какие бы разговоры на эту тему ни ходили.

Конечно, театр иногда лихорадит. Но это, думаю, нормально для творческого коллектива. Вряд ли там возможно спокойствие. А в пору экономических трудностей все проблемы, как известно, обостряются. Но я думаю, со временем все наладится. Для того, чтобы добиться стабильности, нужно время.

— Вашими бы устами да мед пить... Ну, а что будет с Русским музеем, музеем русской культуры. Его так долго не ремонтируют, хотя серьезный ремонт там необходим. Реставрационная мастерская, где собрались мастера, восстановившие иконостас для церкви в Варнья, который не ремонтировался с 1904 года, закрыта. Мастера уже нашли работу, их трудно будет вернуть... Государство все это не волнует?

— Я знаю это. Сергей Иванов, который давно занимается этим музеем, здесь, в нашем министерстве — частый гость. Мы эти проблемы обсуждаем.

Кажется, город был инициатором создания этого музея?

— Я понимаю, что вы хотите этим сказать... Но разве республиканский бюджет закрыт для этого музея?

— Нет, конечно. Мы финансируем деятельность музея. Но этого, очевидно, мало для его реконструкции. Государство не может полностью поддерживать все организации. А сейчас тем более... Мы никому не обещаем что-то прибавить, так же, как не намереваемся и отнимать. Я просто очень надеюсь, что выживут все, кто сейчас есть.

— Вы только что, можно сказать, вернулись с Русского бала. Интересно все-таки, что Русский бал так прижился в Тарту, в городе эстонской интеллигенции, в городе, где, в сущности, не так уж много русских. А вы были в числе тех, кто поддерживал организацию такого бала с самого начала?

— Да. Я помню, как инициаторы бала пришли ко мне еще в 99-м году. Мы тогда создали наш Концертный дом и были рады всем, кто предлагал что-то интересное. Мы готовы были помогать им всем, чем можем. Нам хотелось, чтобы интересные, значимые мероприятия стали у нас постоянными. Так и получилось, даже когда я ушла с поста директора Концертного дома. Андрус Ансип, будучи мэром Тарту, поддерживал Русский бал. Я, став мэром, тоже считала эту традицию очень важной. И посмотрите, Русский бал городского, так сказать, масштаба превратился в общереспубликанский, сюда едут гости из разных концов Эстонии. Приходит очень много эстонцев. И это понятно. Программа Русского бала очень интересна, красочна. Она дает хорошее настроение, заряд позитивной энергии.

Я очень рада, что награду на Русском балу получила Ариадна Эланго, одна из его инициаторов, первых его организаторов. Я рада, что награждена Валентина Банникова, руководитель Северянинского общества, очень активный, творческий человек.

— Культура всегда держалась на подвижниках, энтузиастах. Так было и так, очевидно, будет.

— Да, не буду скрывать, это мое предложение. Хочется подчеркнуть значение книги, роль библиотек, повернуть людей, особенно молодежь, лицом к книге. Газеты, интернет не дают того, что может дать и дает книга. Не читая, не обращаясь к книге, мы теряем благородство, так бы я сказала.

— И вот еще вопрос, госпожа министр. Готовитесь ли вы к 2011 году, когда Таллинн станет культурной столицей Европы?

— Конечно, готовимся. Кому-то очень хочется показать, что государство, республиканские власти не хотят сотрудничать с Таллинном. Но это просто политические игры недобросовестных людей. Министерство культуры как раз стояло в начале этого процесса, когда начинались все эти конкурсы, переговоры и т.д. Я вижу, что и руководство Таллинна понимает, что только Таллинн, как бы мы его ни любили, не может быть культурной столицей Европы. Он все-таки мал в масштабах Европы для такого высокого звания. Речь может и должна идти обо всей Эстонии с ее многокрасочной культурой. И не стоит упиваться информацией, что-де государство не дает на это средства. Государство делает немало. Вот, скажем, строительство Морского музея на побережье... Словом, все идет в общую копилку. Потому что это общее наше дело.