"МЭ" Суббота" | 23.01.09 | Обратно

Скрытая пищевая непереносимость: новое решение старой задачи

Элла АГРАНОВСКАЯ

Фото Николая Шарубина

Недавно успешно прошел патентную экспертизу США, а затем и международную экспертизу патент «Метод выявления и коррекции скрытой пищевой непереносимости у людей», представленный доктором Мариной Розенштейн и ее коллегами.

Сегодня в мире активно развивается новая наука – иммунодиетология, изучающая взаимоотношения между пищевыми продуктами и индивидуальной иммунной системой.

Авторы метода научно доказали, что скрытая пищевая непереносимость требует принципиально другого — в отличие от пищевой аллергии — подхода к интерпретации теста «по крови». Более того, использовав новый математический подход, они сделали тест диагностическим и для скрытой пищевой непереносимости. Ни один из лидеров этого научного направления, среди которых – солидные университеты и крупнейшие лаборатории мира, не смог даже приблизиться к этому решению старой задачи.

Как пояснила главный врач клиники ROLE, доктор Марина РОЗЕНШТЕЙН, аллергологи, оценивая результаты теста, «отрезают пики», то есть исключают из употребления те продукты, которые вызвали самые высокие реакции иммунной системы. Но иммунная система поминутно проявляет в крови разную активность, поэтому уже завтра все цифры могут дружно упасть или же подпрыгнуть. Нормальный уровень активности в разном возрасте и состоянии тоже очень разнится. Так что, прежде всего, нужно уметь правильно оценить и интерпретировать результаты.

Рассказывает д-р Марина Розенштейн:

«Два года назад по стечению личных обстоятельств я уехала в США, но все это время продолжаю консультировать своих старых таллиннских пациентов и обрабатывать все результаты тестов, проводимых в клинике ROLE. За два года изучила американскую диетологию, чьи «великие успехи» никак не скрыть! И в этой стране, где в обычном магазине продается одежда размером с автомобильный чехол, организовала клинику, схожую с таллиннской ROLE, которая за год показала впечатляющие результаты. Мы с коллегами привлекли американских инвесторов, завершили работу над патентом, обучили команду из американских и российских специалистов. В американской команде три доктора наук — педиатр, биохимик и биолог. Мы работаем над расширением сети клиник и созданием комплексного метода диагностики и контроля за лечением с использованием дополнительных тестов и исследований (клинических, цитохимических, микробиологических, аллергологических, гастроэнтерологических и пр.)

Стоит пояснить, что у американской медицины есть своя интересная специфика: здесь врач не занимается диетологией, врачей-диетологов нет. Диетологами здесь называют специально обученных немедицинских специалистов, которые работают рядом с доктором. Врач направляет своих пациентов к диетологу охотно, зная, что они к нему все равно вернутся. По просьбе диетолога доктор проводит все дополнительные исследования и тесты за счет страховой компании. Схема очень продуктивная, но только диетология здесь сводится к изучению продуктов, их состава, калорийности и определению абстрактной полезности для идеального (неконкретного) организма, будто мы все стандартные белые мыши-клоны. Американцы-медики отдали важнейшую жизнеобразующую функцию — питание — под посторонний, немедицинский контроль. Отдали напрасно. Результат налицо! Наш метод, который основан на учете персональных особенностей и возможностей конкретного пациента, позволяет эффективно скорректировать его физическое состояние. Увидев неожиданный эффект у своих пациентов, многие врачи из тех, с кем мы теперь активно сотрудничаем, нашли нас сами. Сегодня в нашу американскую клинику пациенты приходят уже, в основном, от врачей».

Что и как засоряет наш организм

По словам д-ра Розенштейн, решающее значение для воздействия пищи на наш организм имеет персональная способность эту пищу переваривать, то есть качественно расщеплять до конечных звеньев. У каждого из нас генетически определен персональный набор энзимов (ферментов) и врожденная толерантность к какому-то набору продуктов. Если качественное расщепление невозможно, то продукт не может быть источником полезных компонентов, а может быть только источником проблем и болезней, особенно, если он постоянно присутствует в повседневном рационе. «А если это ребенок, у которого рацион обычно узок и не очень меняется изо дня в день? Представляете, как ребенок зависит от того, чем его кормят! А если его организм все это «недорасщепляет» и не выводит наружу нормально?!»

Наукой доказано, что не полностью расщепленная пища через стенки кишки проникает в кровь. Там и разыгрывается конфликт с иммунной системой, чья главная задача определена природой: отслеживать в крови чужеродный материал и уничтожать его любой ценой.

— Этого материала может быть совсем немного, считанные молекулы, а выброс антител произойдет мощный. Вот эти антитела и есть пищевой мусор. Таким образом, засоряет нас в основном не то, что мы едим, а то, чем мы на эту еду реагируем, — продолжает д-р Марина Розенштейн.

Залог здоровья и долголетия

— И как же обнаружить то, что нас засоряет?

— Нужно посмотреть состав антител в крови и, таким образом, определить, против каких продуктов иммунная система проявляет агрессию.

— И полностью исключить эти продукты из рациона?!

— А иначе невозможно снять с иммунной системы совершенно непомерную и неразумную нагрузку. Стоит напомнить, что вымывание антител происходит очень тяжело и медленно — это очень громоздкие белки, и если их производится слишком много, в организме нарушается нормальное равновесие между поступлением и выделением белка, что может привести к перегрузке главной выделительной системы — почек. Это означает, что дополнительно включится в очистительную работу то, чем наш организм контактирует с окружающим пространством: любые поверхности – кожа, слизистые оболочки, дыхательные пути. Равновесие в нашем организме зависит от того, как почки справляются с фильтрацией, насколько легко выводятся жидкость и все растворенные в ней ненужные вещества. Человеческий организм — открытая система: мы постоянно что-то впускаем вовнутрь и что-то выделяем наружу, и эти процессы должны происходить легко и правильно. Это – залог нашего здоровья и долголетия.

Так вот, организм каждого из нас к каким-то продуктам толерантен, а с какими-то не справляется, по причинам генетическим или приобретенным.

«Пищевой портрет»

— Разве в этом случае иммунная система не может нас защитить?

— Она как раз защищает! Но во что нам это обходится?! При прямом контакте с антигеном наша иммунная система умеет отвечать всего на два вопроса. Первый: «Мое — не мое?». И если она отвечает не утвердительно, то обязана принять меры. Второй вопрос: «Это первый контакт, или когда-то я это уже встречала?» Если встречала, значит, в памяти есть отпечаток, значит, есть готовые матрицы для антител. Когда речь идет об инфекции, это называется иммунитетом, но с пищей иммунная система вступает точно в такие же взаимоотношения! Однако, в отличие от реакций немедленного типа, с которыми работают аллергологи – сыпь, отек, удушье, – мы имеем дело с реакциями замедленного типа, которые происходят не в тканях, а в крови. Поэтому мы берем на анализ кровь, определяем, к каким продуктам есть антитела и в каких количествах — и по этому результату можем построить «пищевой портрет» конкретного человека. Кстати, мы первыми ввели в иммунологию это понятие.

Ключ к проблемам

— Словом, сделали анализ крови, посчитали антитела, посадили человека на гречку и капусту – и теперь он всю жизнь должен есть только это?

— Прежде всего, у нас никогда не бывает таких узких диет, и голодных тоже не бывает!

— Понятно. Это я к примеру.

— Наша задача – не просто снять лишнюю нагрузку, но и сохранить здоровый рацион, в котором будет достаточно всех необходимых нутриентов. Первая диета, которую мы строим для пациента, пришедшего к нам впервые, рассчитана на 3-4 месяца. И в течение этого времени частично возвращаем ему те продукты, которые не являются, скажем так, проблемообразующими.

— Для того, чтобы это выяснить, делается повторный анализ?

— Это необязательно, но очень желательно. Можно возвращать продукты по клиническому эффекту и реакциям. Но когда мы повторяем тест, особенно отпуская пациента насовсем, мы уже имеем точную информацию о том, какие продукты требуют периодического отдыха, какие продукты он может эксплуатировать смело, а к каким лучше даже не приближаться. Чаще всего курс лечения рассчитан на 8-10 месяцев. Если пациент страдает какой-то тяжелой хронической болезнью, лечение может затягиваться и на год, и даже на два. Но, как правило, нам удается справиться с симптомами раньше. И пациент, понимая, когда и от чего они появляются, начинает их контролировать. Зная ключ к своим проблемам, жить гораздо легче и спокойнее. Мы давно работаем в Таллинне, и у меня уже есть пациенты, которые давно забыли о том, как жили до тех пор, пока им не подобрали ключик к проблемам. Они нарушают диету, но при этом чувствуют, до какой степени могут себе это позволить. К примеру, к нам приходит человек с огромным весом. Месяцев через восемь его вес кардинально снижается, и все проблемы (и сам вес!) уже, чаще всего, вполне доступны для саморегуляции. То есть дальше он может справляться со своим весом самостоятельно.

Идеальный пациент?

— Идеальный пациент для нас — не постоянный клиент, — уточняет доктор Розенштейн. — Это человек, которого мы стремимся раз и навсегда перевести на другой уровень здоровья, сознания и другой образ жизни. Поначалу система кажется им немножко жесткой. Первые 2-3 недели они привыкают, иногда с трудом, потому что надо ломать привычки. А расставаться с пищевыми привычками труднее всего. И это самое неприятное, с чем в этой ситуации приходится столкнуться. Пациент должен пережить критический момент, а дальше ему не составляет никакого труда придерживаться программы. Человек втягивается: ему становится приятно соблюдать диету. У него меняются вкусовые пристрастия, он начинает четко чувствовать, когда голоден и когда сыт, сколько, чего и когда ему необходимо. Эта регуляция заложена в любом здоровом ребенке. Наша задача — восстановить этот важный инструмент взаимодействия со средой, в которой мы существуем. Если мы помогли – за пациентом придут следующие.

— «Метод выявления и коррекции скрытой пищевой непереносимости у людей». А в отношении животных этот метод тоже работает?

— Работает, и очень эффективно.

— Но эксперименты проводились на людях?

— Оценив вашу шутку, уточню, что метод, до появления в Эстонии, отработан на десятках тысяч российских пациентов моего коллеги и учителя – доктора Анатолия Волкова. Сейчас на Западе, шаг за шагом, изучая конкретные хронические заболевания (одно за другим) на небольших группах добровольцев, ученые признают их связь с явлением «скрытой пищевой непереносимости». Так что огромный материал и опыт, который мы накопили совместно за эти долгие годы, — поистине бесценны! Они давно служат российским и эстонским пациентам, а теперь и американским.