"Молодежь Эстонии" | 24.03.09 | Обратно

Опираться можно только на сопротивление

Игорь КАЛАКАУСКАС,
учитель

На школьной перемене о политике не думают. Фото из архива «МЭ»

Недавно разгоревшийся конфликт вокруг малоизвестной, но весьма влиятельной, как выяснилось, молодежной организации вновь со всей ясностью обнажил суть скрытой от эстонского общества проблемы русской школы.

Если оставить в стороне рассуждения о том, кто, кому и на что именно имел право указывать, то очевидным останется лицемерие, с которым мы привыкли говорить о русской школе.

Получается, что о ситуации, в ней сложившейся в результате известных преобразований, можно говорить либо позитивно, либо ничего. Начав разглагольствовать о свободе слова, участники этой скверной истории намеренно, как мне кажется, отошли от сути сложившихся проблем: качество перехода русских гимназий на эстонский язык преподавания, языковые требования к русским учителям и связанные с ними тотальные проверки, которые ставят под сомнение компетентность значительной части педагогов – все это в совокупности ставит под сомнение само существование иноязычного образования в самой ближайшей перспективе.

Мне не кажется странным, что какой-то ученик какой-то школы стал давать советы всем подряд – в праве высказываться ему никто не имеет права отказать. Странной мне показалась реакция тех, кто мог бы дать компетентный ответ по сути поднятых тем.

Министр образования Тынис Лукас, безоговорочно встав на защиту паренька, подкупившего его своей лояльностью, неожиданно потребовал от русских учителей «однозначного ответа». Ответа, как и следовало ожидать, не последовало, поскольку, по большому счету, отвечать некому: Людмила Полякова – глава единственной организации, которая формально имеет полномочия выступать от имени русских школ – имею в виду Объединение учителей русских школ Эстонии, которое, между прочим, входит в Союз учителей Эстонской Республики, – в последнее время предпочитает отказываться от публичных выступлений на острые темы.

В одном коротком интервью, которое, кстати, было в массмедиа процитировано, госпожа Полякова дала понять, что у ОУРШЭ есть гораздо более важные проблемы, чем языковые проверки в русских школах.

«Стрелочником» решили, не долго думая, назначить Марину Громову – заместителя директора по воспитательной части той самой гимназии, где учится молодой человек с активной гражданской позицией. Я не очень понимаю, в чем именно превысила свои полномочия Марина, но недвусмысленное указание министра наказать «душителей свободы слова» требовало исполнения, чем Лукас вполне может быть удовлетворен.

Я достаточно в свое время высказался на тему русских школ и в средствах массмедиа, и на конференциях, и даже при непосредственном общении с министром образования. Являясь выразителем собственного мнения и, по меткому выражению одного из непосредственных участников вышеназванной шумной истории, «представляя самого себя», я лишь в какой-то степени очистил свою совесть, открыто высказав вслух то, что думают очень многие мои коллеги по всей стране.

Когда много лет спустя наши дети и внуки спросят, как мы препятствовали превращению русских школ в третьесортные учебные заведения социального типа, мне не придется перед ними краснеть. Как будут вести себя другие, кто сегодня предпочитает держать свое мнение глубоко в себе – это их личное дело.

Но в заключение хочу вспомнить фразу одного вузовского преподавателя, на встрече с которым я оказался благодаря той же Людмиле Поляковой: «Опираться можно только на то, что сопротивляется».

Признаться, я не сразу понял глубину этого философского изречения, но, проведя исторические параллели, я вынужден был согласиться с парадоксом самой мысли.

Если бы чиновники от образования действительно захотели бы получить мощную поддержку от педагогов и учеников, они не услаждали бы свой слух верноподданническими заявлениями, а пригласили бы нас к подлинному диалогу. Диалог всегда подразумевает собеседование, поиск компромиссов и взаимоприемлемых решений. Чем больше будет разных мнений, тем выше вероятность того, что при обсуждении будущего системы образования родится жизнеспособная модель.

И речь здесь не только о судьбе русской школы (я перестал верить в благополучный исход ее преобразований), сколько о модели в целом.

Задумываемая сейчас реформа гимназий и основных школ продавливается с таким напором, что лично мне уже не по себе от одной мысли, высказанной в партийной газете апологета этой рефомы: «Альтернативы – нет!» Могу сказать, что альтернативы нет только у тех, кто считает свою позицию самой правильной. Нам известно, что ни в чем не сомневающиеся терпят рано или поздно сокрушительное фиаско, разница лишь в том, сколько человек они утянут за собой.